МнениеПочему «огламуривание» образа бездомных надо оставить в прошлом
Как дизайнеры и знаменитости восхищаются стилем бездомных, а марки на этом зарабатывают
«Бомж-party» — так называлась тематическая вечеринка, недавно устроенная актрисой и инстаграм-знаменитостью Настасьей Самбурской в честь собственного дня рождения. Заявленный дресс-код — «косплей» бездомных — был строго соблюдён гостями, а общая стилизация мероприятия, включая сервировку угощений в мусорных баках, поражала масштабностью и изобретательностью. Социальные сети и многие селебрити-ресурсы наводнил беспрецедентный по уровню неэтичности и отсутствию чуткости визуальный контент: живущие в благополучии и достатке звёзды кривляются, соревнуясь в том, кто из них лучше смотрится в лохмотьях и изображает бездомного.
Текст: Дарья Косарева
На первый взгляд кажется, что граница, разделяющая неприкрытое издевательство и неосознанную апроприацию в художественных или не менее благородных целях, пролегает довольно чётко
Рассуждать о том, что чужая трагедия не может служить темой для костюмированного веселья весной 2021 года, в условиях, когда мир переживает небывалые социальные проблемы, вызванные пандемией коронавируса, кажется странным. Но это событие — настолько вопиюще и очевидно циничное, свидетельствующее об абсолютной этической дремучести его организаторов, — лишь часть огромной проблемы, проявления которой очень прочно укоренены в обществе и зачастую совсем не считываются даже самыми осознанными из нас. Речь идёт о фетишизации и «огламуривании» образа бездомного в современной визуальной культуре.
На первый взгляд кажется, что граница, разделяющая неприкрытое издевательство и неосознанную апроприацию в художественных или каких-то не менее благородных целях, пролегает довольно чётко. Тематическая вечеринка под названием «Бомж-party» — однозначно что-то плохое, а кутюрная коллекция Dior сезона весна-лето — 2000, вдохновлённая образами парижских клошаров, которую создал для дома Джон Гальяно, — всё-таки значимая веха в истории моды, благодаря которой официально оформился феномен под названием «homeless chic».
Мы сейчас не будем подробно останавливаться на историческом контексте увлечённости модных дизайнеров эстетикой лохмотьев и деконструкцией одежды. Мартин Маржела и другие представители «антверпенской шестёрки», а также Ёдзи Ямамото, Вивьен Вествуд, Рэй Кавакубо и множество других модельеров не раз переосмысливали предметы гардероба «обнищавших» слоёв общества. Каждый из них вкладывал разные смыслы в работу с этой темой: кто-то был просто очарован пластическими возможностями деформированных вещей и трудился над созданием новых визуальных кодов и форм, кто-то считал, что таким образом привлекает внимание к проблеме бездомности и неблагополучия, кто-то бросал вызов буржуазности и высмеивал нуворишей, готовых выкладывать баснословные суммы за искусственно состаренные и испорченные вещи, кто-то, подобно художнику эпохи Ренессанса или герою фильма «Красота по-американски», заворожённого динамикой полёта целлофанового пакета, отстранённо воспевал живописный облик бездомных людей. Кристиан Лакруа, к примеру, в своих интервью не раз признавался, что самые впечатляющие примеры цветовых и стилистических сочетаний он буквально подсматривает у обитателей улиц.
Но насколько такие заимствования этичны, особенно в сегодняшнем мире, когда разрыв между бедными и богатыми увеличивается в геометрической прогрессии? Имеет ли право модная индустрия использовать дегуманизированный образ бездомного в качестве абстрактного источника вдохновения или инструмента для самокритики и подсвечивания глубоких социальных конфликтов? Как стоит расценивать с точки зрения морали сентябрьскую обложку Vogue Italia 2009 года и масштабный фэшн-эдиториал в этом же номере под названием «Performance» авторства Стивена Мейзела, темой для которых послужило карикатурное, вполне себе в духе Charlie Hebdo, изображение бездомных? Вправе ли успешный актёр и фэшн-икона Шайа Лабаф намеренно имитировать внешний вид бездомных людей и демонстрировать тем самым протест против голливудского гламура? Насколько оправдан «выверенный homeless chic» миллионерши Мэри-Кейт Олсен, если изначально такая манера одеваться продиктована её желанием скрыться от надоедливых папарацци?
В конце концов, давайте вспомним, что традиция намеренной порчи новых вещей существует давно: ещё в эпоху Возрождения декоративные прорези были характерной чертой модной одежды. Впрочем, в этот логический ряд вполне вписывается опыт наших прабабушек и бабушек, переживших огромные лишения и страдания, — именно поэтому мода на рваные джинсы и поношенные футболки казалась им возмутительной и непонятной и в буквальном смысле будила травмирующие воспоминания. Зачем носить обноски, если наконец-то есть доступ к чистой, красивой, как c иголочки одежде?
Balenciaga и Selfridges пришлось извиняться и демонтировать инсталляции в витринах корнера марки, поскольку манекены Марка Дженкинса имитировали позы бездомных
Реальные бездомные люди не раз оказывались объектами модной фетишизации. В 2009 году героем стритстайл-хроники Скотта Шумана становится бездомный житель Нью-Йорка. В 2013 году украинский фотограф Юрко Дячишин выпускает проект «Slavic’s Fashion», запечатлевший 100 разных образов бездомного из Львова, — сегодня эти кадры смотрятся так, словно являются частью недавних рекламных кампаний Vetements или Balenciaga. Берлинский дизайнер Патрик Мон регулярно нанимал в качестве моделей для своих шоу настоящих жителей улиц.
И есть стойкое ощущение, что во всём этом больше отстранённого, холодного любования художника объектом вдохновения, чем искреннего порыва привлечь внимание общества к проблемам этой категории населения. Человек в живописно развевающихся на ветру обносках становится всего лишь ещё одним визуальным референсом в модном мудборде.
В условиях этической дихотомии давно живут не только открытые протагонисты — привилегированные богатые и бездомные, лишённые возможности удовлетворять базовые человеческие потребности. С одной стороны, обществом сегодня однозначно осуждаются попытки спекулировать на тему homeless chic. Например, порицанию подвергся показ японского бренда N. Hoolywood, прошедший в рамках Нью-Йоркской недели моды сезона осень-2017, хотя ещё недавно подобной стилистике, транслируемой многими дизайнерами от Вивьен Вествуд до Ёдзи Ямамото, упомянутых выше, рукоплескали и критики, и публика. В сентябре 2018 года представителям Balenciaga и Selfridges пришлось извиняться и демонтировать инсталляции в витринах корнера марки, поскольку манекены, созданные художником Марком Дженкинсом, имитировали позы бездомных, спящих на улицах.
C другой стороны, вся сегодняшняя массовая мода максимально копирует стилевые принципы бездомных: сочетание несочетаемого, гиперсайз, многослойность, использование элементов, позволяющих создать анонимность образа, — капюшоны, снуды, удлинённые рукава. Не говоря уже о том, что большие дизайнерские марки от Balenciaga до Yeezy продолжают романтизировать, коммерсализировать, фетишизировать, огламуривать, нормализировать homeless chic, зарабатывая при этом сверхприбыли. Уверенности в том, что эта нравственная дилемма когда-нибудь будет решена, нет. А вот в том, что непреодолимая тяга богатых имитировать бедных является темой для серьёзного и многоуровневого антропологического исследования, мы уверены стопроцентно.
ФОТОГРАФИИ: Balenciaga
