МнениеНемодное богатство: Как уходит в прошлое показная роскошь

Безусловно, модная повестка всегда шла в ногу с политической, но до этого любое событие и персонаж всегда пропускались сквозь волшебную фэшн-призму и щедро посыпались конфетти из модных брендов.

Мы только стоим на пороге новой реальности, в которой моде не суждено властвовать над умами в глобальных масштабах, и потому нам лишь смутно видны её очертания. Пока одни институты индустрии (сфера фэшн-блогерства, культура инфлюэнсеров и хайпбистов) ещё в зените славы, другие (печатные медиа, система модных недель и фэшн-дистрибуции) уже бьются в агонии.

Давайте пролистаем аккаунты представителей поколения Z и самых младших из миллениалов в Instagram и TikTok. Те, кто хвастается логотипами и дефицитными новинками из последних дропов, выглядят старомодно, если не сказать странно, на фоне своих ровесников в самой простой одежде из Uniqlo и секондов или же, напротив, облачённых в фантазийные наряды субкультурного толка: их шьют своими руками или собирают из самых доступных и недорогих вещей. Пока светская активистка Виктория Шелягова в своей колонке на сайте Tatler призывает своих подруг быть скромнее и не хвастаться дизайнерскими обновками, её дочь Варвара в своём инстаграме демонстрирует модные комплекты, выуженные в недрах секонд-хендов, и продвигает местные крохотные марки.

Понятие «тренд» почти исчезло из модного пространства — впрочем, относительно новым термином «хайп» тоже оперирует всё меньше молодых людей. В ходу теперь ещё более эфемерные выражения «вайб» и «эстетика», относящиеся не только и не столько к одежде и моде, сколько к описанию общей визуальной и предметной среды, образа жизни и собственной социальной репрезентации. Если раньше тенденции в ультимативном порядке диктовались глянцевыми медиа, а затем распространялись с помощью инфлюэнсеров, то сегодня они возникают скорее в формате мини-субкультур и даже ролевых игр: мода сегодня одновременно и сельский «вайб» коттеджкора, и «эстетика» вселенной сериала «Бриджертоны», и пугающе точное воспроизведение стиля ранней Пэрис Хилтон. И, повторимся, вся эта визуализация создаётся отнюдь не с помощью дорогой дизайнерской одежды.

Парадоксальным образом подрывают устои модной индустрии те, чьи усилия были призваны укреплять фэшн-гегемонию. Модные новинки сегодня с космической скоростью обесцениваются теми, кто раньше способствовал их раскрутке и созданию «хайпа». Вырастить лояльных пользователей люкса уже почти невозможно: больше никто не хочет тратить немыслимые суммы на вещи, которые бренды в промышленных масштабах рассылают владелицам инфлюэнсерских инстаграм-аккаунтов. В этом смысле очень показателен демонстративный жест команды обновлённой Bottega Veneta: злоупотреблявшая массовой рекламой среди инстаграм-модниц марка кардинально сменила маркетинговую политику, внезапно удалив свой профиль в Instagram.

Впрочем, у молодых людей всё меньше остаётся ресурсов и для того, чтобы ориентироваться в бескрайнем море стритвира: новые бренды появляются едва ли не ежедневно, а для того, чтобы не прослыть простофилей, встав не в тот конец очереди за новым дропом, необходимо освоить огромный пласт информации. Потере потребительского интереса отчасти способствовало и развитие сопутствующих индустрий: работа с личным стилистом и специалистом по деклаттерингу в последнюю пятилетку стала едва ли не обязательной. Поколение тех, чьи родители и старшие сёстры и братья были готовы охотно тратить деньги не только на формирование приличного гардероба, но и на его обслуживание, выбирает куда более простой подход к одежде.

На первый взгляд, столь масштабная потеря общественного интереса к моде была спровоцирована пандемией, однако она лишь в геометрической прогрессии ускорила происходившие процессы. Взаимопроникновение городского и аутдор-гардероба, появление нормкора, массовое нерегулируемое производство не только недорогой одежды, но и дизайнерских вещей, заметно увеличившаяся продолжительность жизни и включённость пожилых людей в активную социальную среду, возросший в связи с этим интерес к стилю представителей этой социальной прослойки, политическая, экологическая и этическая повестки — всё это способствовало формированию совершенно новых стандартов отношений с собственным гардеробом. Бороться с капитализмом в вещах из последней коллекции Prada простительно разве что самой Миучче Праде, собирать пластиковый мусор на пляжах атлантического побережья сподручнее, вооружившись простым рюкзаком из Muji, а обличать модные корпорации в неэтичном поведении логичнее в вещах из секонд-хенда.

В стремлении одеваться в бланковые или винтажные вещи единодушны и бедные, и богатые. Однако за подобной солидарностью кроется немало подводных камней. В своей статье о современном рынке винтажа редактор американского GQ Рейчел Ташджян иронично замечает, что само понятие «винтаж» придумано снобами, не желавшими ассоциироваться с термином «секонд-хенд». Коллекционирование редких архивных фэшн-предметов и процесс охоты за ними стали модным увлечением для привилегированного круга потребителей. Если для большинства шопинг в секонд-хенде — вынужденная необходимость, то для звёзд обращение к винтажной моде — шанс мгновенно выделиться и привлечь к себе внимание. Вспомним выходы Ким Кардашьян в архивном Thierry Mugler. Или создательниц марки The Row Мэри-Кейт и Эшли Олсен, прославившихся умением сочетать винтажную роскошь с современной модой: пропагандируя особый кураторский подход к гардеробу, сёстры даже запустили продажу ценного винтажа в магазинах The Row.

Вопрос о том, где проходит грань между апроприацией визуальной «бедности» богатством и искренней идейностью, остаётся открытым. В конце концов история знает немало примеров подобной интеллектуальной кражи во имя сохранения и повышения собственного статуса. Один из самых ярких — попытка французской аристократии в условиях намечающейся буржуазной революции избавиться от ассоциаций с вычурными дорогостоящими нарядами и стилистически максимально приблизиться к простому народу. Увы, тогда это оказалось слишком поздно.

ФОТОГРАФИИ: Prada, Bottega Veneta, The Row