Мнение«Дорого, непатриотично, уродливо»: Почему стоит гордиться российской модой
Как российские дизайнеры работают вопреки обстоятельствам
даша князева
Определение «постсоветский» по отношению к моде и культуре в последние годы стало прочной гарантией популярности на Западе. Мировая фэшн-общественность пристально следит и за украинскими дизайнерами, и за грузинским рынком. Пожалуй, одним из самых ярких феноменов оказался российский дизайнер Гоша Рубчинский — он не только сделал коллаборации с adidas и Burberry, но и заставил представителей главных иностранных медиа проехаться по России ради его показов в Калининграде, Санкт-Петербурге и Екатеринбурге.
Благодаря агенству Lumpen (его модели участвуют в показах Рубчинского) Россия остаётся и важным экспортёром нестандартной красоты — наряду с конвенционально-идеальными моделями на иностранных показах появляется всё больше интересных лиц обычных российских парней и девушек. При этом российскую моду неустанно критикуют на родине. Не только диванные аналитики, но и профессионалы индустрии — журналисты, стилисты и байеры — то и дело устало замечают: «У нас всё как всегда». Разбираемся, справедливо ли это утверждение.
Здесь вам не там
Фэшн-мир переживает кризис идей, истеричные перестановки дизайнеров в модных домах стали уже обыденностью. С разницей в две недели Вирджила Абло, создателя Off-White, позвали делать мужскую линию в Louis Vuitton, а Юн Ан, соосновательницу Ambush, — возглавить ювелирный отдел в Dior Homme. В этом контексте вполне закономерна популярность российских дизайнеров, они оказались ценны именно идеями, которые завязаны на переосмыслении прошлого.
Сила российской моды — в игре с культурными корнями. Даже такие полярно разные марки, как «Рассвет» и Ulyana Sergeenko, обнаруживают эту общую черту. Последняя вдохновляется образами советских кинодив и аутентичными техниками — например, вологодским кружевом, первая — юностью и 90-ми. Ещё в 2012 году идеи Гоши Рубчинского заинтересовали Эдриана Йоффе, мужа и бизнес-партнёра дизайнера и основательницы Comme des Garçons Рэй Кавакубо. Благодаря сотрудничеству дизайнера с холдингом появилась одна из самих известных мужских марок в мире. Конечно, к тому моменту Гоша уже выпустил несколько коллекций и даже поучаствовал в Лондонской неделе моды в рамках платформы для поддержки молодых дизайнеров Fashion East. Но, скорее всего, партнёрство сложилось не из-за правильных швов и тяги к сложному дизайну, а именно на уровне идей. Тех самых идей, приёмов и кодов Рубчинского, которые на родине подвергали жёсткой обструкции. Зачем предъявлять Западу образы дворовой молодёжи из 90-х, недоумевали критики. Пока за границей раскупали коллекции Рубчинского, здесь говорили о его презрении к собственной культуре.
Идеи Рубчинского на родине подвергали жёсткой обструкции. Зачем предъявлять Западу образы дворовой молодёжи из 90-х, недоумевали критики
Казалось бы, популярные на Западе Вика Газинская и Андрей Артёмов (Walk of Shame) должны восприниматься в России более благосклонно — у этих проектов нет сложных коннотаций. Дизайнеры делают ставку на качество производства и материалов, придумывают успешные коллаборации с более доступными брендами (Вика Газинская сделала коллекцию c & Other Stories, а Walk of Shame — c Reebok), благодаря узнаваемому почерку легко находят покупателей и на Matchesfashion, и в точках по всему миру, уделяют внимание этичности производства (Газинская давно следует этой главной макротенденции модного рынка), их любят стилисты, блогеры и поп-звёзды по всему миру: вещи Андрея Артёмова носят все, начиная с Ройшин Мёрфи и заканчивая Леандрой Медин. Но и это не спасает от постоянной критики на родине. Их обвиняют, например, в том, что «цена вещей российского и иностранного дизайнера, оказывается, может быть одинаковой».
Вопреки рынку
В своё время и Гоша Рубчинский, и Вика Газинская участвовали в Cycles and Seasons — cпонсорском проекте Mastercard по поддержке амбициозных российских дизайнеров. Этот проект был единственным в своём роде и действительно полезным — остальные недели моды всегда были мероприятиями исключительно коммерческими. В России невозможно получить грант на развитие проекта, интереса к дизайнерам не проявляет и государство: директором музея моды в прошлом году, к примеру, была назначена экс-победительница конкурса «Мисс Вселенная» и телеведущая Оксана Фёдорова, не имеющая опыта в этой сфере.
Основатели брендов J.Kim, February First, Nashe и Outlaw Moscow создали свои «подмиры» — мощные комьюнити вокруг собственных марок
Так что молодые российские дизайнеры учатся громко заявлять о себе самостоятельно. Как сделал, например, Нестор Ротсен, недавно показавший коллекцию с матерями Беслана, или Outlaw Moscow, победившие несколько лет назад в конкурсе, организованном SHOWstudio.
По сути, наши дизайнеры работают вопреки обстоятельствам. Основатели брендов J.Kim, February First, Nashe да и те же Outlaw Moscow создали свои «подмиры» — мощные комьюнити вокруг собственных марок. За развитием этих подмиров очень интересно следить. Для создателей марок важна не только одежда, но и всё, что окружает их продукт: видео, лукбуки, съёмки, люди, создающие цельную картину. Коллабораторами дизайнеров выступают знакомые художники, которые рисуют для них принты — как художница Лиза Смирнова и February First, — или друзья-фотографы, которые с помощью лукбуков рассказывают целые истории — так делают Игорь Клепнёв и Женя Ким.
И это дизайн?
Достаётся в нашей стране даже маркам, не претендующим на сложный дизайн. Можно было бы порадоваться новому пулу молодых уличных марок, которые продают свои вещи чуть ли не сами. Это важное явление для страны, где дизайнерское образование либо очень дорогое, либо очень специфическое, а лёгкой промышленности, по сути, нет вообще. Но создателей брендов вроде Goldmans или narvskayadostava обвиняют в желании заработать лёгкие деньги — им часто приходится слышать вопрос: «Неужели напечатать рисунок на футболке уже считается дизайном?»
С чем сталкиваются неконвенциональные модели в нашей стране, представить ещё проще: все их выходы на мировых неделях моды сопровождают хамские комментарии в русскоязычном интернете. Модели агентства Lumpen, к примеру, встречаются с грубостью и даже оскорблениями: «Есть люди, которые до сих пор называют моделей „уродами“ — если это происходит в интернете, мы просто таких блокируем. Критиковать внешность — последнее дело», — рассказывала основательница агентства Авдотья Александрова. Впрочем, проектов, продвигающих неконвенциональную российскую красоту, становится только больше. Например, Number Management представляют интересы Оли Запивохиной, модели, перенёсшей операцию на мозге и получившей эксклюзив на показе Gucci.
Неконвенциональным моделям из России ещё сложнее: все их выходы на мировых неделях моды сопровождают хамские комментарии в русскоязычном интернете
В России нет цельной модной индустрии, растить таланты здесь попросту некому. Чтобы реализоваться, творческим людям нужно пройти круги бюрократического и производственного ада. А потом выслушать недовольство российских покупателей: слишком дорого, не слишком патриотично, «уродливо». Что происходит, если талантливые и амбициозные разочаровываются — в публике, не готовой давать им скидку на обстоятельства, в индустрии, которая существует хаотично? Они уезжают туда, где их способности и идеи окажутся более востребованны. Но это уже другая история.
Фотографии: Walk of Shame, КМ20, J.Kim, Outlaw
