МнениеНовая коллекция Yeezy: Зачем это всё
Канье Уэсту и нам

Когда показ всё же начался, стало ясно, что лучше бы он не начинался: модели с трудом передвигались после нескольких часов на солнце, у ботфортов Yeezy ломались каблуки, и гостям приходилось поддерживать девушек, чтобы те не упали. В остальном Уэст показал всё те же трико, легинсы с боди и военные куртки. Модная пресса почти единогласно признала коллекцию фиаско. Оно совершенно не расстроило рэпера, зато напомнило публике о глобальном вопросе к Yeezy: а чего вообще хочет Канье и зачем всё это нам? 

Его сотрудничество с adidas началось в 2013-м, через несколько месяцев после релиза альбома «Yeezus». Тогда это воспринималось как единоразовая акция, коллаборация в поддержку новой пластинки — ни Канье, ни представители adidas не обещали, что мы увидим ещё хотя бы одну их совместную коллекцию. Единственный полноценный и собственный модный проект рэпера — марка DW Kanye West — существовал недолго и без особых озарений. И хотя с капсульными коллекциями дела обстояли лучше, не было никаких гарантий, что Yeezy выстрелит.

Но марка выстрелила. Может, у многомиллионной фанатской тусовки Канье Уэста появилась-таки возможность прикоснуться к кумиру посредством его одежды. Может, поклонницы Ким Кардашьян захотели иметь все эти похожие на спандекс вещи, которые жена рэпера продвигала и активно носила с первого дня существования бренда. А может, причастность Канье Уэста к линейке сработала комплексно: в конце концов, он известен не только своим музыкальным творчеством.

Уэст в глазах многих — эдакий эгоцентрик в квадрате, борец с системой и за права афроамериканцев, человек-который-не-боится-говорить-правду

Всю дорогу рэпер не стеснялся в выражениях, оскорблял всех, кого считал неправым — от Тейлор Свифт до президента США, — и называл себя богом. Он, взяв на себя работу Пигмалиона, в почти буквальном смысле вылепил из Ким ту женщину, которую мы знаем — с космическими формами и откровенным гардеробом. Ким этого, в общем, и не скрывала: она любит рассказывать в интервью, что Канье выкинул половину вещей из её шкафа, как только они начали встречаться, и теперь самая известная женщина на планете одевается для мужа.

Уэст в глазах многих — эдакий эгоцентрик в квадрате, борец с системой и за права афроамериканцев, поборник справедливости, человек-который-не-боится-говорить-правду, а ещё его женщина — самая популярная и конвенционально, почти карикатурно сексуальная. Несложно понять, почему такой образ selfmade-звезды и альфа-самца хорошо продаётся в мире, в котором мы живём. Марка строится вокруг мощной неоднозначной личности, поэтому хочется искать в ней второе дно, даже если его там нет. Даже если на подиуме из сезона в сезон показывают кроссовки и трико приглушённых оттенков.

Продажи Yeezy Season 1 решили всё за критиков: вокруг Yeezy Boots развернулась настоящая потребительская истерика, одежда была раскуплена за час. Потом были Yeezy Season 2 и Yeezy Season 3, и история, казалось бы, повторилась. По всему миру (в том числе в Москве) сникерхеды, фанаты Канье Уэста и много кто ещё по несколько дней стояли в очередях, чтобы купить кроссовки, созданные кумиром. Одежду по-прежнему сметали в концепт-сторах, хотя текстильные бомберы по две тысячи долларов за штуку даже умеренно дорогими можно назвать с большой натяжкой.

Параллельно Уэсту рукоплескала модная индустрия: например, Карин Ройтфельд посвятила едва ли не целый номер CR Fashion Book коллекции Yeezy Season 3, сняв в этих вещах самых популярных моделей вроде Джиджи Хадид. О поддержке Анны Винтур и говорить лишний раз не стоит — именно она официально заверила переход Канье и Ким в статус фэшн-небожителей, поместив фото пары на обложку Vogue US. Эта обложка стала одной из самых резонансных в карьере Винтур. Многие справедливо не понимали, какое отношение Ким и Канье имеют к высокой моде, но фэшн-индустрия никогда не игнорирует тех, кто своей славой может помочь продажам тиражей и новых платьев. Все довольны, все счастливы.

Но уже со второй коллекции Yeezy у многих появилось ощущение: что-то с маркой не так. До этого Канье можно было упрекнуть в чём угодно, но не в распылении, не в суетливости, не в лицемерии. Один из величайших артистов современности решил подкормить свой комплекс бога и состояться ещё и в модной индустрии — что ж, не проблема. Но судя по словам Уэста, цели у него куда более глобальные, чуть ли не общечеловеческие. Почти сразу рэпер начал раздавать интервью, в которых говорил, что одежда в его бренде второстепенна, главное — высказывание и те самые тайные смыслы.

Это было бы очень правильным позиционированием: современная мода уже давно не делает одежду ради одежды, контекст действительно важен, и скрытый смысл важен тоже. И какое-то время всё шло нормально. Season 1 — история про бодипозитив, красоту всех рас и размеров, модели со street-кастинга, мир и любовь, а им в пику — военная тематика коллекции. Season 2 — выпад против расизма: на подиуме из моделей сделали живой градиент так, что они стояли по цвету кожи, от тёмного к светлому. Финал шоу Yeezy Season 3 инсценировал страшные события 7 апреля 1994 года: акт геноцида племени тутси, из сотен тысяч тел которых складывались целые горы. Плюс показ прошёл на стадионе, на нём присутствовали 18 тысяч человек, и параллельно Уэст представил новый альбом. Как заметил Тим Блэнкс, такого Неделя моды в Нью-Йорке ещё не видела.

К четвёртому сезону искусственно состаренные свитшоты, треники и oversized-куртки перестали вдохновлять, а ботфорты на шпильках не выдержали даже одного прохода по подиуму

Но к четвёртому сезону Канье занесло: на волне успеха он стал вести себя как глава тоталитарного государства, который стремительно теряет связь с реальностью. Например, он объявил, что набирает для показа только мультирасовых женщин-моделей — и это заявление само по себе вызвало протесты прямо в очереди на кастинг и закономерные упреки в дискриминации в медиа. Чуть раньше выяснилось, что Уэст пользуется своей популярностью и эксплуатирует труд непрофессиональных моделей «с улиц», платя им 100 долларов за 10-часовой рабочий день (при этом на приглашённых топ-моделях рэпер не экономил).

Да, отобранных в итоге мультирасовых девушек он привёз в парк Четырёх Свобод имени Франклина Рузвельта и одел только в белые вещи, что Vogue.com тут же назвал протестом против кандидатуры Дональда Трампа, известного расиста, на президентских выборах. Но разве не расизм — не пускать на показ темнокожих и светлокожих моделей? Разве за красивый перформанс о равных правах его участники не должны получать достойный гонорар? И какие могут быть смыслы, когда девушки сползают на траву от теплового удара? Как можно говорить о толерантности такими средствами?

Кроме того, каким бы смелым устремлениям и высоким идеям ни служил Канье, на показе он говорит о них через одежду. Плавящихся на солнце редакторов к четвёртому сезону перестали вдохновлять искусственно состаренные свитшоты, треники и oversized-куртки, а качество единственного нововведения — ботфортов на шпильках — не выдержало даже одного прохода по подиуму. Представители adidas от конфуза сразу открестились: «Эти сапоги не являются частью коллаборации с adidas», — сказал представитель марки и добавил, что Канье обязательно доработает подиумный образец. Параллельно в Cети появились снимки моделей в прозрачных ботфортах — в них на солнце так потеют ноги, что даже просто застегнуть молнию было невозможно. 

Выявились и дополнительные бизнес-проблемы. Highsnobiety со ссылкой на дружественных байеров написал, что при всех успехах Yeezy Boots одежда из коллекций Канье похвастаться коммерческими победами не могла. Производство и логистика Yeezy налажены таким образом, что поставки приходят с опозданием на полсезона, львиная доля моделей с подиума не будет отшиваться для продажи, внесённые закупщиками депозиты сгорали, но Канье это волнует, похоже, не слишком. Он продолжает говорить о межстрочных смыслах одежды, хотя эта история всё сильнее напоминает мыльный пузырь. 

Канье Уэст стал тем, кто он есть, во многом благодаря своему искреннему, порой граничащему с фанатизмом максимализму, который он как будто бы и правда не мог контролировать. Но это было хотя бы честно: его импульсивные поступки выглядели искренне и казались подлинными душевными порывами. Поэтому и странно, что его Yeezy на уровне медиаимиджа и концепции выглядит двусмысленно — если не сказать лицемерно.

Канье Уэст стал тем, кто он есть, во многом благодаря своему искреннему, порой граничащему с фанатизмом максимализму

Очевидно, что модели могли хоть падать замертво на показе, — вещи всё равно сметут. Но, во-первых, даже медиамощи Уэста и Кардашьян не хватит на вечно: большинство рецензий на Yeezy Season 4 либо сухие, либо разгромные. Можно считать себя повелителем мира, а вот неуважительно относиться к редакторам и моделям, делая при этом не слишком талантливую одежду, без последствий нельзя. Вряд ли Канье устроит, если его марка станет глобальным аналогом Black Star Тимати и будет продаваться у эскалаторов в торговых центрах, так что он крайне неосмотрительно расходует лояльность СМИ из А-листа — без их одобрения Yeezy не продержится в топе high fashion-брендов и пару сезонов.

А во-вторых, чего всё же хочет Канье? Если стать королём ещё и в модной индустрии, то неясно, почему он уже в четвёртый раз показывает безыскусные легинсы телесных оттенков под спортивные кроп-топы и простые свитшоты. Если построить большой бренд и заработать денег, то он удивительно мало внимания уделяет бизнес-моментам. Если стать художником-активистом от моды, то странно, что он так плохо проработал свою социальную позицию и позволяет себе дискриминацию, помноженную на звёздную болезнь. Может быть, Уэсту просто хочется доказать всем (и себе), что всё, за что он ни возьмется, превращается в золото? Так у него уже 21 статуэтка «Грэмми» ровно такого цвета и больше ста миллионов проданных альбомов. Расслабься, Канье, талантливый человек не обязан быть талантливым во всем.

Фотографии: Yeezy Season 4 Lookbook, Getty Images, Kanye West