МнениеПочему дома моды делают ставку на малоизвестных дизайнеров
Кто придет на смену Александру Вэнгу в Balenciaga и почему не стоит ждать дизайнера с именем
В конце июля стало известно, что после трехлетнего сотрудничества Александр Вэнг покинет пост креативного директора Balenciaga и сосредоточится на собственной именной марке. Меньше месяца осталось до того, как дизайнер покажет свою последнюю коллекцию для Balenciaga — это случится 2 октября на Парижской неделе моды. Всё это время не прекращаются разговоры о том, кто же придет на место Вэнга. Кроме уже сделавших себе имя кандидатов, вроде Кристофера Кейна, Лазаро Эрнандеса и Джека Маккалоу из Proenza Schouler, есть версия, что будет назначен какой-нибудь неизвестный дизайнер из команды бренда. В общем-то, само руководство Balenciaga и намекнуло на такую вероятность.
Некоторые считают, что те вдохновились примером Gucci и их новой суперзвездой Алессандро Микеле, якобы с приходом которого прибыль марки за первые полгода выросла на 4,9 %, впервые за последние два года (хотя, по большому счету, заслуги Микеле тут неоднозначны, его коллекции еще только поступают в продажу). Однако уже сам факт, что Balenciaga — дом с историей и громаднейшим наследием именно в контексте одежды (которого нет у того же Gucci) — задумался о том, чтобы не приглашать звезду в кресло креативного директора, дает повод задаться вопросом: а нужны ли сейчас вообще миру моды звездные имена?
Текст: Алена Белая
↑ Предосенняя коллекция Balenciaga 2015
Когда в 1957 году Кристиан Диор объявил, что после его смерти во главу его детища встанет 21-летний Ив Сен-Лоран — на тот момент всего лишь один из штатных дизайнеров, — того знали разве что по победе в конкурсе Woolmark Prize. Однако после его дебютной коллекции, показанной уже в 1958-м, о Сен-Лоране заговорили все и стали называть новой надеждой кутюра. Назначенный в 1990 году дизайнером женской линии Gucci никому не известный американец Том Форд всего за два года стал креативным директора бренда и вывел его в ранг одного из самых желанных на следующие 12 лет. Прежде чем стать креативным директором мужской линии Yves Saint Laurent, Эди Слиман служил ассистентом у фэшн-консультанта Жан-Жака Пикара.
Рикардо Тиши стал креативным директором Givenchy спустя полгода после показа своей дебютной коллекции
Фиби Файло четыре года ассистировала Стелле Маккартни в Chloé, чтобы после ухода последней занять ее место и чуть ли не с первой коллекции попасть в категорию самых многообещающих дизайнеров. Возглавивший в 1997 году Balenciaga Николя Гескьер до того занимался коллекциями бренда для азиатского рынка и не был медийным персонажем. Молодой итальянец Рикардо Тиши был назначен креативным директором Givenchy спустя всего полгода после показа собственной дебютной коллекции на Миланской неделе моды. Это не единственные примеры, но именно они в конечном итоге вылились если не в самые долгие (как в случае в Ивом Сен-Лораном или Эди Слиманом), то, определенно, одни из самых ярких союзов. А заодно сделали имя каждому из дизайнеров, превратив их в самодостаточные единицы в модной табели о рангах.
Сегодня мы наблюдаем очередной раунд постановки «скажи мне, как тебя зовут». До прихода в Schiaparelli Бертран Гийон на вторых ролях занимался кутюром в Valentino. Адриан Кайядо (теперь он в Carven вместе с Алексисом Мартиалем) — аксессуарами и обувью в Givenchy вместе с Тиши. Жюльен Доссена несколько лет ассистировал Николя Гескьеру в Balenciaga, а затем перешел в Paco Rabbane, где теперь назначен креативным директором. Надеж Ване-Цыбульски была арт-директором нью-йоркского бренда сестер Олсен THE ROW, а потому выглядит идеальным кандидатом для Hermès. Джонни Кока приложил руку не к одной it bag в Céline, так что его назначение в Mulberry более чем оправданно, учитывая, что сумки — главная статья дохода бренда.
У Жюли де Либран (теперь в Sonia Rykiel) пусть и нет опыта руководства большим модным домом, зато она шесть лет была правой рукой Марка Джейкобса, пока тот работал на Louis Vuitton, и могла наблюдать за процессом из первого ряда. Арно Вайян и Себастьян Мейер основали свой бренд Coperni Femme всего два года назад, но их уже считают одними из самых перспективных молодых французских дизайнеров, а их эстетика отлично подходит, чтобы обновить футуристическое наследие Courrèges. Родольфо Пальялунга в 2006 году стал директором по дизайну в Prada, а спустя три года перешел в Vionnet, откуда его забрали в Jil Sander. Все эти люди до недавнего времени были, что называется, широко известны в узких кругах, но большие люди модного бизнеса решили дать им шанс проявить себя. И вот почему.
К моменту показа коллекции 1960 года для Christian Dior Ив Сен-Лоран уже изрядно заскучал от «просто красивых платьев» и решил показать миру то, что его действительно волновало — историю о поколении молодых битников и обитателей левого берега Парижа, в которых он видел вдохновение моды будущего. На вопросы о том, что именно побудило его выпустить на подиум гранжевых принцесс в наделавшей шума коллекции для Perry Ellis 1992 года, Марк Джейкобс отвечал: «Я просто подумал — fuck it! Я хочу делать то, что кажется мне по-настоящему важным». Чем закончились обе истории, мы прекрасно знаем — шумными увольнениями, причина которых ни для кого не была секретом. Что называется, не сошлись характерами. Для Марселя Буссака, владевшего в те годы Dior, и инвесторов Perry Ellis интересы клиентов оказались выше пресловутой сентенции «мода должна быть прогрессивной и инновационной».
↑ Круизная коллекция The Row 2016
Такого рода случаи научили инвесторов задавать дизайнерам нужный курс еще на берегу, и Джон Гальяно, которому Бернар Арно в свое время дал полный карт-бланш на реформирование дома Dior, скорее, исключение. Но чаще дихотомия между тем, что близко дизайнеру, и тем, каким бренд хотят видеть его владельцы, ложится камнем на пути к светлому совместному будущему. В 2001 году Александр Маккуин покинул Givenchy с признанием, что ему тяжело работать, когда его творческой энергии не дают фонтанировать по полной. И его можно понять: когда ты талантливый дизайнер с огромным потенциалом и вполне конкретным художественным видением, попытка поженить это всё с эстетикой и наследием уже существующего дома может обернуться стрессом для обеих сторон. Впрочем, иногда тебе вообще могут не задавать гайдлайнов, и тогда ты вправе творить то, что считаешь нужным, — это нам наглядно продемонстрировал несколько сезонов назад Эди Слиман. Но опять же в качестве исключительного случая.
«Необъезженные лошадки» становятся для брендов куда более удобным для работы вариантом
Поэтому «необъезженные лошадки» становятся для некоторых брендов куда более удобным для работы вариантом. Такие ребята, как правило, талантливы, но не настолько амбициозны, чтобы нести свое имя впереди модного дома, на который работают. Их творческую энергию проще направить в нужное компании русло, чтобы вышло не скучно, но при этом коммерчески успешно. Публика обычно относится к таким новичкам (даже если за их плечами многолетний опыт работы в индустрии) снисходительно, заранее не ожидая от них ни грандиозного прорыва, ни каких-то определенных дизайнерских выпадов. А значит, если прорыв всё же случится (и Алессандро Микеле доказал нам, что всё возможно), то он будет грандиозным. А если нет — ну, никто и не делал больших ставок. К тому же, как показывает практика, звездное имя сегодня далеко не всегда залог успеха. Пример тому — сдержанная реакция на неоднозначные шаги Джона Гальяно в Maison Margiela. Даже те, кто не переставали прославлять дизайнера все четыре года его отсутствия и ждали его возвращения, как второе пришествие Христа, признают: платья из мусорных пакетов — это не то, как должна выглядеть мода в 2015 году.
↑ Осенне-зимняя коллекция Gucci 2015-2016
Так что же сегодня делает бренд желанным, если не громкое имя, стоящее за всеми этими коллекциями? Ответ — соответствие цайтгайсту. И если чутьем на всё это обладает какой-нибудь второй ассистент первого дизайнера, нет ничего предосудительного в том, чтобы дать ему шанс. Случившаяся в начале 2010-х переоценка ценностей, итогом которой стал, в частности, постулат «дорого не обязательно значит хорошо», научила нас кое-чему еще — оценивать вещи не по тому, чье имя на них значится, а по тому, как они выглядят (это, кстати, относится не только к моде). Бравировать малоизвестными, но талантливыми именами — стопроцентное проявление прогрессивности, которая по нынешним меркам служит чуть ли не главным индикатором современного человека.
Свобода от предрассудков — ничуть не менее важный момент. Всё это находит логичное продолжение и в других проявлениях: концепции тихой роскоши, увлечении новыми лицами вместо раскрученных поп-звезд в рекламных кампаниях брендов, целом эшелоне молодых дизайнерских марок, создатели которых уходят в тень, оставляя вещи говорить за себя. Сегодня даже прославленные дизайнеры, зарабатывающие большие деньги на коллекциях для крупных модных домов, не играют в рок-звезд (окей, кроме некоторых) и ведут себя куда скромнее, чем их коллеги из 80-х. Да и, честно говоря, мы все просто немного устали от круговорота одних и тех же имен и хотим свежей крови. Ну, и свежих идей, конечно.
ФОТОГРАФИИ: Courtesy of Balenciaga, The Row, Gucci