МнениеWTF: Как Джон Гальяно очутился в Maison Martin Margiela

На днях стало известно, что 53-летний Джон Гальяно назначен новым креативным директором всех линий Maison Martin Margiela и первые результаты его работы мы увидим в январе, во время Недели высокой моды в Париже. Новость, мягко говоря, шокирующая: трудно представить более неоднозначный союз, чем склонный к театральности и гламурному китчу Джон Гальяно и оплот минимализма и интеллектуальной моды — дом Maison Martin Margiela.

Текст: Алена Белая

Туфли Maison Martin Margiela
из весенне-летней коллекции 2009 года

Незадолго до ухода из Maison Martin Margiela основателя дома Мартина Маржелы в 2009 году ходили слухи, что его место предлагали занять сначала Рафу Симонсу, затем Хайдеру Акерманну — и оба могли бы смотреться на новом месте вполне гармонично, если не с идейной, то хотя бы эстетической точки зрения. Однако не срослось: и Симонс, и Акерманн отказались. В конце концов было принято решение оставить модный дом без креативного директора, а над коллекциями поставить работать дизайнерскую команду, в которой «все равны» и личности участников которой не раскрывались. Все, что происходило в Maison Martin Margiela на протяжении следующих пяти лет, выглядело довольно уныло: несмотря на усилия, гений Маржелы не получилось заменить. Творческая команда смогла сымитировать продукт, но не воплотить идею. Визуально отдельные коллекции были интересны, но концепция в них не просматривалась.

Мартин Маржела выпустился из Королевской академии изящных искусств в Антверпене в 1979 году — годом раньше знаменитой «антверпенской шестерки». После нескольких лет свободного плавания Маржела пришел в Jean Paul Gaultier, где сначала стажировался, а потом работал до 1987 года — именно в те годы, когда Жан-Поль Готье, тот еще массовик-затейник, всячески пропагандировал трэш в моде, смешение красоты и уродства, эстетики и антиэстетики. И это то, что возьмет себе Мартин Маржела, основав собственную марку в 1988 году, — концепцию нового типа красоты. И еще, конечно, он воплотит (и в большей степени) авангардизм японских дизайнеров 1980-х во главе с Рей Кавакубо. Деконструктивизм и переработка всех мыслимых и немыслимых объектов в предметы гардероба станут точкой опоры Маржелы. Каждый выпад дизайнера, будь то соединение несоразмерных элементов в одной конструкции или гипертрофированное удлинение рукавов, становился метафорой искусственной природы моды в целом. Он раскладывал и собирал обратно крой вещей, а вместе с тем смысловые и эстетические коды, стоящие за ними. Однако Мартин занимался не только своим домом. C 1997 года и до 2003 он был креативным директора Hermès, пока на его место не поставили гротескного Готье, у которого Маржела когда-то учился. Ирония судьбы, не иначе.

Будет ли Джон Гальяно заниматься в Maison Martin Margiela деконструкцией и созданием интеллектуальных идей — большой вопрос. Скорее всего, нет. Потому что Гальяно как-никак художник иного рода. К нему идеально подходит определение too mush is never too much (равно как и к Жан-Полю Готье). Особенно это касается последних работ Гальяно в Dior, когда его излюбленный прием грубо смешать все вместе приобрел почти гомерический размах и стал карикатурным жестом дизайнера. Но в начале пути был и другой Гальяно. Минималистичный — в создаваемых им идеально скроенных платьях-комбинациях. Вдохновляемый все той же Рей Кавакубо и Ёдзи Ямамото (достаточно вспомнить его выпускную коллекцию из Central Saint Martins или более позднюю кутюрную для Dior cезона весна-лето — 2000). Лихо переворачивающий с ног на голову устоявшиеся представления о люксе — «газетным» принтом, показанными изнанкой наружу вещами и выпущенными швами. Будем реалистами: вероятность того, что в январе на парижском показе Maison Martin Margiela мы увидим именно такого Гальяно, стремится к нулю. Но хотелось бы верить, что время удаления от индустрии моды и рехаба послужило для одного из гениальнейших дизайнеров современности перезагрузкой.

Все же, несмотря на полярность различий Маржелы и Гальяно, есть нечто их роднящее. Они оба большие перформанисты. И показы обоих были все равно что спектакли. Только у Маржелы это экспериментальный театр, а Гальяно неизменно заходил на территорию бурлеска. На дебютном шоу Maison Martin Margiela модели ходили по устланному белой тканью подиуму в tabi boots с выкрашенными красной краской подошвами, оставляя «кровавые» следы. А в 1997 году в роттердамском музее Бойманса — ван Бенингена устроили инсталляцию: 18 платьев Maison Martin Margiela поместили в стеклянные витрины и заразили плесневым грибком, который постепенно разрушал ткани и менял цвет вещей. Гальяно, в свою очередь, был изумительным рассказчиком историй — не только своими коллекциями, в которых смешивались герои, декады, стили, но и показами, больше напоминающими театральные постановки. Шоу такого формата — это то, что потеряли Maison Martin Margiela с уходом Маржелы. И то, что, вполне вероятно, вернет ему Гальяно.

Слева: показ первой женской коллекции Maison Martin Margiela сезона весна-лето 1989; Справа: показ коллекции Haute Couture Dior сезона весна-лето 2000