ГардеробГлавный редактор
Ъ-Lifestyle Натела Поцхверия о любимых нарядах

У работы в глянце есть существенный плюс — вокруг тебя так много вещей, что тебе уже не нужно ими всеми обладать, чтобы удовлетворить свою тягу к консьюмеризму. Вроде как померил туфли на съемке, покрутился в шоу-руме, отписал о новой коллекции — и всё: спасибо, не надо. Во всяком случае у меня так. Редко влюбляюсь в готовые вещи в магазинах так, чтобы ни есть, ни пить — копить. Обычно я начинаю хотеть нечто абстрактное, а оно потом так или иначе материализуется. Чаще мама шьет. Реже — покупаю. Но тогда наша встреча с вещью в магазине выглядит примерно так: «Ну где ты пропадала-то всё это время?! Я тебя так давно ищу».

Вообще, new look и все эти девочки-цветочки — не мое. Я люблю, чтобы всё было бесформенное, длинное и желательно многослойное, но в эту юбку влюбилась. Грузин Ладо Бокучава делает какие-то удивительной красоты вещи. Эта юбка — бестселлер марки, я ее очень люблю, но сейчас сделала паузу в наших отношениях. Надо, чтобы вещь «отлежалась» и перестала быть узнаваемой. Потом достану снова.

С платком интересная история. Я тогда еще трудилась в журнале Interview, и мы делали большой редакционный материал о путешествии создателей платка в Кабардино-Балкарию. Фактически разложили платок как этнографическую карту. Я съездила в Париж в музей семьи Дюма, платки в руках поперебирала, на картинку помедитировала, номер в печать сдала и со светлой грустью обо всём забыла. А потом случился мой день рождения, и пиар-директор Hermès, Юля Максименкова (кстати, вот кого не хватает в вашей рубрике!), подарила мне заветную коробку. Я так подарку, наверное, радовалась, только когда мне вручили желанный фотоаппарат. Теперь ношу на шее, на поясе, на руке, на сумке. Не снимаю. И цвет редкий — оранжевый, — такой только в России продавался.

Туфли вообще случайно в гардеробе оказались. Я гуляла по Тбилиси и сама не понимаю, как это случилось. Всё как в тумане.

Чаще всего я если что-то и покупаю, то в Тбилиси. Там уйма шоу-румов, магазинчиков и талантливых дизайнеров, которые делают одежду, как я люблю — черную и странную. Поэтому обычно мой шопинг в Грузии выглядит примерно так — «всего по две» и не глядя. Ака вообще талантливая девушка. Я с ней обязательно сделаю интервью для Ъ-Lifestyle.

Майка под свитером — собственность мужа. Я у него часто таскаю одежду. Так и живем: «Милая, это ты в моем свитере на работу ушла? А я обыскался». С балетками всё просто — я люблю собак. В старые добрые времена «доллар-по-тридцать» я могла себе позволить покупать на Net-A-Porter. Эх.

Я везде искала черное длинное платье без украшений. Это редкость, достойная Красной книги. Пришлось обращаться в любимое кутюрное ателье chez maman, или, если по-простому, просить маму сшить. Я в нем хожу на все дни рождения друзей-грузин. Потому что только в таком платье возможен эффектный выход на танцпол под звуки лезгинки. Еще люблю всякие массивные штуки на шею вешать. Чем древнее, тяжелее и массивнее, тем лучше.

Рубашку подарил муж со словами «не ношу». Ну, Brooks Brothers и Brooks Brothers. Мало ли брендов качественной мужской одежды, подумала я. А через пару месяцев мы решили написать об этой марке, которую, как оказалось, носят все американские президенты.

Эти туфли Christian Louboutin я отнесла в ремонт и забыла сказать, чтобы красный цвет подошвы сохранили. Так что теперь они у меня внизу, э-эм, бежевенькие. Зато такие удобные.

Весь лук, без обуви, стоит 30 долларов. Я такими находками всегда очень горжусь. Может, кому-то кажется иначе, но я стоимость и бренд вещи никогда не считала гарантом чего бы то ни было. Уважаемые люди иногда такое наворотят — бежать-спасаться.

«Суперстары» — это почти религия. Помню, в десятом классе, купила себе их, вставила красные толстые шнурки и через месяц убила катанием на скейтборде. Теперь стала умнее — берегу. 

Мне в таком образе некомфортно живется, но иногда ситуация обязывает. Тогда я зажмуриваюсь и одеваюсь строго. Это моя униформа.

Лоферы привезла, нежно прижимая к сердцу, из миланского концепт-стора
10 Corso Como. Они счастливые. В них спрятано пенни на удачу. И цвет благородный — вишневый. Они очень красиво стареют. Люблю, когда вещи умеют стареть с достоинством. Платье из очередного грузинского магазина. Это вот было то самое «как же долго я тебя искала». Наверное, это самая уютная вещь в моем гардеробе. Правда, оно совсем не фотогеничное.

Вообще, я считаю, что Том Форд женщин ненавидит. Чтобы в его одежде хорошо выглядеть, надо быть статуэткой. Ужасно некомплиментарные вещи. Но эти брюки почему-то в гардеробе задержались. Достались (как и всё дорогое в гардеробе) от мамы. Она их так и не смогла приручить. Туфли я купила на распродаже со скидкой 90 %. Дураки, думаю, такие туфли, а они не покупают. День походила — поняла, что с ними не так. Ходить невозможно, но зато эффектно сидеть — наше всё.

Так я выгляжу, когда на дачу еду. Или у меня выходной. Вы же честные луки хотите, а не нарядные? Джинсам лет десять. И как я оказалась в магазине Yudashkin Jeans — не спрашивайте. Интересно, марка еще существует вообще? Но модель оказалась удачной. Джинсов и кардиганов у меня в гардеробе — батальон. Рюкзак питерского дизайнера Аси — любимая вещь: дико неудобный в эксплуатации, но очень «мой». Кстати, приучает носить с собой поменьше барахла и концентрироваться только на самом необходимом.

Браслеты H&M — случайная покупка. Мне их сунули по ошибке на кассе. Обнаружила я это только в отеле, и времени вернуть их обратно в магазин уже не было.

Серьги из золота повторяют те, что были найдены при раскопках Колхиды. Кажется, это изображен тот самый корабль «Арго». Мы их купили в Национальном музее Грузии. Интересная задумка. Вы уже поняли, наверное, что мне всё грузинское близко. Вторые серьги — Eshvi. Девушки-грузинки делают очень необычные украшения, а я поддерживаю отечественного производителя. Хотя создатели этих вроде из Лондона.

Я пока не заработала на те часы, о которых мечтается. Один коллега-журналист, посмотрев на мои Maurice Lacroix, презрительно фыркнул. Ну и бог с ним. А Apple Watch мне пока кажутся умнее, чем я, но, думаю, со временем, мы подружимся. Браслеты Pandora я вообще не очень понимаю, но этот вынуждена носить. Шармы — подарки мужа. Любимый браслет, который не снимаю вообще никогда, — грузинский церковный. Это почти священная вещь для меня. Серьгу подарила бабушка. Одну. Вторую найти не может. Так и ношу — бабушкина ведь.

Идею я подсмотрела на очередном показе Givenchy. Повторила подручными средствами. Три евро в старинном соборе Реймса — и моднейший аксессуар у меня. Тут тонкий религиозный момент, я его прекрасно осознаю, но никого не хотелось бы задеть в чувствах. Грузинский церковный браслет тоже стал любимым аксессуаром модников. Что теперь?

Кольца — это фетиш. Вот прям самый настоящий. До дрожи в коленях. Обожаю. Крупные, мелкие — разные. Два простых платиновых кольца надеваю на средний палец и безымянный, а брошь продеваю через них. Выглядит как кольцо на два пальца — самый настоящий hand-made.

Крайнее справа — Kabirski. Есть такой ювелир Герман Кабирски, свои украшения он называет «уродцами». Я с ним как-то делала интервью, и он после предложил мне выбрать любое. Я деликатно выбрала самое мелкое. Он понял, что я постеснялась, и сам мне отдал это. Оно, говорит, мне нашептало, что хочет к вам. Так и живем вместе с тех пор. Почти неразлучно.

Моя любимая брошь. Странные люди смотрят и спрашивают: «Cartier?» Расслабьтесь, говорю, три копейки — бижутерия. И они так с недоверием: «А-а...» Тоже подарок мужа. Я считаю, что это мой оберег.