ПрофессияЗапах прыжков по лестнице: Я создаю ароматы
для детей в хосписе

  В классическом варианте с запахами работают парфюмеры, которые пять лет учатся в парфюмерной школе, изучая композицию, химию, биологию, историю парфюма. После школы можно отправиться на стажировку в парфюмерный дом, но вообще учёба не прекращается всю жизнь. Важно выработать парфюмерный почерк, знать, как развиваются ароматы, как подчеркнуть один компонент, используя другой. У меня иное образование: в Минске я окончила медицинский университет с дипломом врача и специализацией в неврологии и психологии. Позже я переехала в Бельгию и получила образование в области биохимии в Свободном университете Брюсселя. 

Запахи, от которых не устает нос

Я долго работала с косметикой — писала химические формулы. Потом стало скучно, и я перешла в экспертизу — это когда мы берём уже созданную формулу и проверяем по разным параметрам, решаем, можно ли её выпускать на рынок. Однажды я попала на стенд нишевой парфюмерии и очень удивилась: ни от одного запаха у меня не уставал нос, с каждой композицией я открывала для себя что-то новое. Тогда я увлеклась этой темой, а с образованием биохимика оказалось проще её изучать. 

Я много рассказывала мужу о своём увлечении ароматами, и мы решили открыть галерею редкой парфюмерии в центре Брюсселя. В ней, кроме продажи духов, я стала делать мастер-классы на темы, в которых хорошо разбиралась: композиции, концентрации, как выбрать парфюм и так далее. В ходе этих мастер-классов я замечала, как запахи иногда пробуждали у клиентов воспоминания, в том числе травматичные, человек даже мог начать плакать. Я стала читать всё, что могла найти, об обонянии (интересно, что ощущать запахи ребёнок может ещё внутриутробно) и влиянии ароматов на эмоции; потом объединила все свои знания в новое дело — стала подбирать парфюмерные гардеробы. Кто-то приходил с целью найти запах, который помог бы преодолеть стеснение, кто-то просил такой, с которым можно было бы увереннее себя чувствовать на работе. 

Спустя какое-то время доктора из местных клиник узнали о моих консультациях и стали направлять ко мне пациентов, а потом начали приглашать меня в больницы. Речь в первую очередь о психических расстройствах, таких как нервная анорексия. Запахи можно использовать как вспомогательное средство, чтобы пробудить воспоминания; воспоминания, в свою очередь, могут повысить эффективность психотерапии.  

Конечно, речь идёт не об ароматерапии в формате «цитрус бодрит, а мята расслабляет». Огромную роль в восприятии играет личный опыт, и если человек пережил травму в лавандовом поле, то запах лаванды будет пробуждать только трагические воспоминания. Я создаю сложные многоуровневые композиции. Правда, с базовыми эфирными маслами на определённом этапе тоже работаю — они позволяют узнать, нет ли у человека аллергии на тот или иной компонент, не вызывают ли запахи мигрень или тошноту.

Запахи-фантомы

Однажды у меня была пациентка, пережившая изнасилование, которая запомнила запах преступника — запах спермы, перемешанный с духами Hugo Boss. Когда она слышала этот парфюм — а он, надо сказать, крайне популярен, — возрождались эмоции, связанные с травмой. Ко мне обратился её психотерапевт, и нам нужно было провести десенсибилизацию (снизить чувствительность. — Прим. ред.) к этому аромату. Помимо этого, у неё было расстройство обоняния, так называемая паросмия — она слышала запахи-фантомы. Это можно назвать ольфакторной галлюцинацией.

Мы решили сделать композицию, в центре которой будет парфюм, который её беспокоит, а вокруг него — другие ароматы, связанные с положительными воспоминаниями. Я сделала отпечаток этого Hugo Boss, и мы приучили мозг к тому, чтобы он не вызывал травматических реакций. Как только пациентка начинает чувствовать запах-фантом, она подносит ольфакторный стимулятор (небольшой флакон) и вдыхает его.

Парфюм ангела

Через месяц после рождения ребёнка я вернулась к активной работе и начала заниматься ольфакторной терапией для самой себя, делала себе стимуляторы. Я очень люблю запах ревеня, смородины, смородиновых почек, комплексные запахи с сандалом и палисандром. Ароматы придавали мне сил во время бессонных ночей. В этот период ко мне пришёл один человек — с запросом на запах, который помог бы ему обрести уверенность, чтобы двигаться дальше в карьере. В разговоре я узнала, что много лет назад он потерял дочь, у которой был рак. Примерно тогда же мне сообщили, что от рака умерла моя постоянная клиентка. Через несколько дней после этих событий я увидела по телевизору постановку «Дама в розовом» («Оскар и Розовая Дама» Эрика-Эмманюэля Шмитта. — Прим. ред.). И тогда мне пришла в голову идея благотворительного проекта для детей с тяжёлыми заболеваниями. Мне захотелось создать галерею ароматов, которые помогали бы облегчить им жизнь. 

Я обсудила идею с разными парфюмерами и парфюмерными домами, со своими учениками. Потом стала искать контакты и вышла на детский хоспис в Беларуси. Поначалу в нём было двадцать пять семей. Часть запахов делала я, часть — мои ученики и знакомые парфюмеры. Я знакомилась с пациентами, общалась, смотрела, как они реагируют на разные запахи и ольфакторные направления. Мы старались найти индивидуальный подход: одних детей беспокоил болевой синдром, других — страх.

Затем мы составляли несколько стимуляторов по запросу самих детей — например, одна девочка попросила запах «прыжков по лестнице». Аромат придумывал мой ученик, мускусно-фруктовый. Для мальчика с саркомой сердца мы сделали запах сосново-игольчатого летнего леса вместе с фруктовым запахом. Этому ребёнку повезло — прогноз был очень неблагоприятный, но родители согласились на экспериментальную терапию, и сейчас на месте опухоли остался только рубец. Одна девочка с лимфомой попросила сделать запах соли, океана и коктейля с кокосом — она использует его перед сном, и это помогает ей расслабляться и мечтать. 

За два года из двадцати пяти детей в живых осталось только десять. Я с самого начала понимала, что речь о тяжёлых неизлечимых болезнях, но понимала и другое: если мы не можем вылечить ребёнка, это не значит, что мы не можем ему помочь. С болезнью меняется и характер, и образ жизни — не только пациента, но и его семьи. «Парфюм ангела» — проект, задача которого — облегчить страдания: улучшить сон, снизить ощущение боли, расслабить ребёнка. Дать почувствовать запах еды — свежих помидоров или копчёного мяса, — ведь многие питаются через трубочку и не могут ощутить вкус.

Когда дети получали парфюм, свои стимуляторы, для них это был уже праздник — потому что кто-то где-то, в другом уголке земли, что-то для них сделал. Мы решили собирать ольфакторные стимуляторы и для родителей, чтобы поддержать их. Одна мама просила аромат моря, так как никогда там не была. Ещё мы делали запах для родителей, переживших смерть ребёнка. Когда человек хочет побыть с ушедшим — это интимный момент; родители могут ощутить запах ребёнка рядом, закрыть глаза, погоревать.

Есть семья, с которой я продолжаю плотно общаться: бабушка, мама и дочь. Мама заболела раком, а у маленькой девочки в этот момент тоже обнаружили опухоль. Мама девочки скончалась, малышка сейчас в ремиссии. Бабушка в очень тяжёлом состоянии, а девочка, которой шесть лет, часто говорит, что лучше бы умерла она, а не мама. Для бабушки я сделала аромат её дочери, чтобы она могла наносить его на подушку и выговариваться.

Мне очень грустно, когда умирают мои пациенты. Мне жалко, что я их больше никогда не обниму, не увижу. Я сочувствую родителям, которые потеряли ребёнка — ни в одном языке мира нет даже слова, чтобы это описать. Создавая эти ароматы, мне было важно сделать так, чтобы человек уходил с миром, не в муках. Ребёнок ведь боится не столько умереть, сколько больше не быть любимым.

О проектах

«Парфюм ангела» — это и научный проект. В течение года мы фиксировали изменения эмоций и поведения детей, когда они нюхали свой ольфакторный стимулятор. В хосписе с ними работал психолог, который использовал эти запахи в своих занятиях. Две мои ученицы из Высшей парфюмерной школы Парижа переехали в Минск на год, чтобы у них была возможность дорабатывать какие-то стимуляторы и присутствовать рядом с пациентами. В общем, мы изо всех сил работаем над созданием доказательной базы для ольфакторной терапии. В феврале прошлого года мы провели другое исследование, по предотвращению эмоционального выгорания. Если источник стресса нельзя убрать, можно попробовать изменить свою реакцию на него — мы создавали композиции как раз с этой целью.  

Сейчас я разрабатываю проект с клиникой в Лилле для девочек, которые лечатся от нервной анорексии — это выработка правильного отношения к еде через ольфакторную стимуляцию. От болезней, связанных с расстройствами пищевого поведения, очень высокая смертность, но об этом мало кто говорит. Мне бы очень хотелось внедрить ольфакторную терапию в психотерапевтический процесс. Я продолжаю преподавать и в Высшей парфюмерной школе Парижа, мой курс связан с терапевтическим аспектом ароматов. Я благодарна своим ученикам, многие из которых помогали создавать композиции для детей с тяжёлыми заболеваниями.

ФОТОГРАФИИ: mkos83 — stock.adobe.com, Leonid  — stock.adobe.com