ПрофессияГалима Ахмадуллина
о рынке труда
и модных профессиях

В рубрике «Дело» мы знакомим читателей с женщинами разных профессий и увлечений, которые нравятся нам или просто интересны. В этом выпуске мы поговорили с создательницей агентства Galima HR Галимой Ахмадуллиной о том, как начать свой бизнес с советов друзьям и знакомым, о самых востребованных профессиях, о том, какие профессионалы нужны крупным компаниям, и о том, почему женщинам чаще всего платят меньше, чем мужчинам.

Галима Ахмадуллина

создательница HR-агентства

Все хотят работать
в моде, искусстве
и гастрономии

Galima HR — это агентство поиска и развития талантов, а также интернет-ресурс вакансий. Компаниям мы помогаем находить сотрудников, а кандидатам — развиваться, строить карьеру и профессионально ориентироваться. Мы работаем по модели социального бизнеса, которую пропагандирует Блейк Майкоски, создатель марки TOMS: какую-то часть своего труда, своего времени ты вкладываешь бесплатно. Если это пара очков, то стоимость их дужки, грубо говоря, идет на глазные тесты для детей в Африке, а вторая пара обуви отправляется босому ребенку в Аргентину. В нашем случае мы развиваем открытый ресурс вакансий и бесплатно консультируем кандидатов.

До того как у меня появился свой бизнес, я работала пиарщиком, которому по долгу службы положено иметь широкий круг знакомств. Ко мне стекалась информация о том, в каком проекте не хватает специалистов, меня часто просили кого-то посоветовать. Я знакомила людей в качестве хобби, писала характеристики. Потом я поняла, что половину своего рабочего времени трачу на то, чтобы кого-то рекомендовать, и решила, что стоит публиковать вакансии в открытом доступе, а кандидатам — предоставить возможность напрямую связываться с работодателями. Сегодня в фейсбуке у нас 5 тысяч подписчиков, а на сайте каждый день появляется 10–12 эксклюзивных вакансий.

Всего над проектом работают четыре человека: я, рекрутер, которая занимается подбором кадров, контент-менеджер, которая развивает сайт, и психолог-коуч, который консультирует наших клиентов и кандидатов. Нас немного, но мы очень четко распределяем свое время, задачи и процессы внутри компании. Несмотря на это входящих запросов у нас все равно пока сильно больше, чем мы можем осилить. У нас в компании принята прозрачная система мотивации: у всех одинаковые оклады, а бонус получает тот, кто закрывает вакансию. Поэтому иногда мои подчиненные зарабатывают больше меня, если работают эффективнее.

Наши кандидаты — молодые специалисты 25–30 лет, которые зачастую уже отработали первую карьеру, занимаясь финансами или юриспруденцией, но хотят перейти в другую отрасль и желают, чтобы их работа стала более творческой. Часто профессию за нас выбирают родители или мы сами в девятом классе, такой выбор вряд ли можно назвать взвешенным или осмысленным. Большой недостаток индустрии состоит в том, что профессиям, на которые мы подбираем людей, в России еще не учат. Существуют курсы, в том числе онлайн, есть стажировки. Но при этом получить реальные навыки можно только в полях. Профессии востребованы, а специалистов такого профиля еще нигде не готовят.

Могу выделить топ-3 страхов при смене работы: страшно начинать новое, страшно, что не будет корпоративной подушки и высокой зарплаты, страшно начинать без опыта. Допустим, тебе 30 лет, нужно квартиру снимать, а тебе взбрело в голову печь бургеры или варить кофе, а ты этого делать не умеешь, и непонятно, как с таким жить. Кандидатов с подобными опасениями мы консультируем, наш психолог помогает им набраться смелости и сделать шаг на новую незнакомую территорию.

70 % девушек, которые к нам приходят,
хотят работать в Condé Nast — у них есть ощущение,
что они все знают про фэшн

Сегодня все хотят работать в популярных индустриях — это мода, искусство и гастрономия. В то же время люди слабо себе представляют, что делают фотопродюсеры или пиар-менеджеры. У специалистов, которые наблюдают за этой индустрией исключительно снаружи, есть иллюзии, что профессия менеджера центра современного искусства — это постоянные вернисажи с бокалом шампанского в руке, хотя в реальности это проджект-менеджмент, работа с техническими подрядчиками и логистика.

Современная поп-культура дает большую фору профессиям. Скажем, появляется Джейми Оливер — и вот уже поваром быть классно. Инженер и технарь Элон Маск подогревает интерес к технологиям. Если появится не один сериал «Теория большого взрыва», а хотя бы несколько, IT-сфера и наука станут не менее привлекательными и интересными, чем искусство. Поколение, которое сейчас учится в школе или только поступило в университет, вдохновится и будет эту индустрию развивать и поднимать. Почему все хотят работать в моде? Потому что к этой индустрии искусственным образом подогревается интерес, телешоу, которые показывают изнанку, журналы, персоны. Это все безумно интересно: бэкстейдж, фотосъемки, недели моды. Если показать, что происходит в лаборатории, показать людей, которые делают умопомрачительные открытия, это может быть не менее захватывающе. Вопрос к продюсерам, которые ищут новые форматы.

70 % девушек, которые к нам приходят на собеседования, хотят работать в Condé Nast — у них есть ощущение, что они все знают про фэшн. В этом виновато искаженное представление о реальности, и нам хочется немного исправить этот дисбаланс. Поэтому мы организуем стажировки в компаниях, встречи со специалистами, чтобы люди увидели изнутри, как работает индустрия, что в издательском доме объем работы ассистента не меньше, чем у аналитика в PricewaterhouseCoopers. К тому же мы стали больше фокусироваться  на вакансиях, напрямую не связанных с модой, красотой или издательским делом. Нам хочется показать, что и в других областях есть профессии не менее интересные и не менее насыщенные и яркие, чем работа в глянцевом журнале.

Компании же чаще всего ищут аккаунт-, проджект- и продакт-менеджеров, им нужны специалисты в области развития бизнеса, продаж. Если вы ищете работу, нужно, с одной стороны, учитывать, какие профессии востребованы, а с другой стороны, понимать, что вы умеете делать, чем можете быть полезны в рамках проектов, на которые вам хотелось бы работать. Если юрист или бухгалтер хочет работать в гастрономии, значит, он может стать хорошим юристом или бухгалтером в этой области. Если ты всегда занимался управлением проектами в рекламе, это значит, что ты сможешь справляться с управлением проектами в другой области. Такой переход из индустрии в индустрию оживляет твою карьеру, а ты сам приносишь пользу проекту, в который ты входишь, потому что у тебя свежая голова, интересный подход и новые идеи.

Считается, что быть дизайнером — секси, а генетиком — не очень. Несмотря на это я лично знаю ребят, которые работают в науке, при этом стригутся в Chop-Chop, катаются на сноуборде и получают не меньше 100 тысяч рублей в месяц. Если ты занимаешься исследованиями в области генетики, скорее всего, окажешься в лаборатории Академии наук, Курчатовском институте или МГУ. А можешь пойти работать в компанию, которая делает бизнес, основываясь на генетических исследованиях, как 23andMe. В России, например, такими исследованиями занимается «Мой Ген». Там ученые анализируют слюну, выделяют из нее ДНК и по итогам теста могут рассказать тебе, насколько ты предрасположен к определенным болезням, велика ли вероятность появления у тебя детей с наследственными заболеваниями. Анализы ДНК позволяют выявлять генетические связи и находить родственников, о которых ты никогда не догадывался. У меня несколько знакомых североамериканцев таким образом нашли своих кузенов, прабабушек, большую ветвь семьи, которая давно отделилась. Молодому специалисту нужно быть жадным до знаний, ориентироваться не только в том, что происходит в его индустрии, но и в том, что происходит в науке и в мире, потому что широкий кругозор напрямую влияет на профессиональный уровень.

У нас в компании есть внутренняя шутка: в стране заводы стоят — вокруг одни фотографы. Да, мы сами подливаем масла в огонь, работаем на этой территории, но за пределами креативных индустрий есть технологии, тяжелая и легкая промышленность, сельское хозяйство. Мы стараемся это не игнорировать, постепенно публикуем на сайте вакансии из других отраслей, из других регионов. Хочется, чтобы люди не существовали в пузыре из искусства, издательских проектов и моды. Хотя этот пузырь разрастается и уже захватил индустрию гостеприимства: рестораны, отели, хостелы. На очереди может быть производство. Сейчас, например, наш прекрасный новый закон может подтолкнуть кого-то сделать русский пармезан.

В наших брифах не бывает деления по гендерному признаку. В очень редких случаях просят найти девушку — например, для вакансий, которые подразумевают общение с партнерами или клиентами, на таких позициях женщины более контактные и гибкие коммуникаторы, нежели мужчины. Я давно исследую гендерный вопрос, книгу «Lean In» Шерил Сэндберг прочитала, когда она только вышла, но из своей практики не помню ни одного случая, чтобы женщине отказали только потому, что она молодая и скоро собирается замуж. Мне кажется, что в отличие от Америки наша страна ведома женщинами: хозяйка и мать, она руководит компанией, реализует себя как личность. Мне даже кажется, что у нас возможностей для девушек больше, чем где-либо еще в мире. В нашей стране девушки зарекомендовали себя как добросовестные, ответственные и работоспособные сотрудники.

Мужчина все еще может потребовать от женщины, чтобы она выбирала: или он, или карьера, — к сожалению, мне известны такие примеры. Для меня это абсолютно непостижимо, я росла в другой системе ценностей: моя мама работала тренером, у нее был свой фитнес-клуб, где она вела тренировки по вечерам. При этом мой папа ходил на родительские собрания, готовил нам с сестрой ужин. Необязательно каждый день, приходя домой, готовить и убираться — можно нанять домработницу, а освободившееся время провести с партнером, сходить на семинар или заняться собой. Женщины это уже осознали, а некоторые парни продолжают цепляться за старомодные гендерные роли.

 Когда тебе нужно после работы успеть
и на тренировку, и с ребенком посидеть, ты начинаешь относиться к своему времени совсем иначе

На одной и той же должности мужчины, как правило, получают в среднем на 13–15 % больше, чем женщины. Это проблема в первую очередь самооценки женщин, которые сами же и занижают свои зарплатные ожидания. Та же Шерил Сэндберг приводит массу примеров, когда специалисты просили мужчину и женщину себя оценить. Оказалось, что девушки часто занижают свои способности как по навыкам и образованию, так и по деньгам. Но я не могу сказать, что работодатели, выбирая из парня и девушки, выберут девушку, если ее запросы меньше, совсем нет. Больше платят профессионалам, а более слабым кандидатам платят меньше — здесь все прозрачно.

Я знаю очень много девушек, которые после рождения ребенка не выключаются из активной жизни. Родив ребенка, можно расслабиться, а можно использовать эту возможность с выгодой для себя: пока твой ребенок спит, ты можешь полчаса-час потратить на то, чтобы заняться собой, почитать интересные статьи, пройти курс на Coursera, послушать онлайн-лекцию. Конечно, сейчас мне все мамочки скажут: ты сначала посиди с ребенком, а мы на тебя посмотрим. Но у меня перед глазами пример сестры, которая с 6-месячной дочерью успевает следить за своей профессией и посещать научные конференции. К тому же молодые мамы после декрета особенно активны, заряжены энергией и готовы включиться в работу на 100 %. Они лучше управляют своим временем, что неудивительно: когда тебе нужно после работы успеть и на тренировку, и с ребенком посидеть, ты начинаешь относиться к своему времени совсем иначе.

У меня нет предрассудков, что я не могу стать президентом или руководителем собственной компании, потому что я девушка. Я вижу вокруг себя женщин с агрессивным аппетитом к работе и жизни, которые меня вдохновляют: Наталья Синдеева, Евгения Белонощенко, Юлиана Слащева. И если они будут говорить остальным, что успеха можно достичь, что у них хватает времени на семью и на работу, что от этого они не страдают недосыпом и не выглядят хуже, что у них тоже есть дети и мужья их любят не меньше, тогда девушки поймут, что там — наверху — совсем не страшно.

Фотограф: Александр Карнюхин