Сообщницы«ДОКер»: Как мы делали фестиваль редкого документального кино

О том, как появился «ДОКер»

Ирина Шаталова: Я окончила операторский факультет ВГИКа, мастерскую Вадима Юсова в 2007 году, с тех пор работаю в документальном, изредка переходя в игровое или, скорее, гибридное кино. Основной профессией считаю кинооператорскую, несмотря на то, что «ДОКер» вносит серьёзные перемены в жизненный и профессиональный график — фестиваль даже влиял на принятие предложений по съёмкам.

Настя Тарасова: Я режиссёр, окончила ВГИК, занимаюсь документальным кино уже больше десяти лет — на разных студиях и собственном производстве. Снимала кино не только в России, но и Польше, Италии и США.

Ирина Шаталова: Фестиваль мы решили сделать двенадцать лет назад, когда впервые побывали на подобном зарубежном событии как авторы. Это был немецкий DOK Leipzig, история которого насчитывала больше полувека, то есть он привлекал уже третье поколение горожан. Но потрясло тогда не это, а программа — документальное кино, какого мы прежде и близко не видели, несмотря на пятилетнюю учёбу во ВГИКе. Именно там мне стала очевидна наша общая бездонная изоляция, оторванность как нас, документалистов, так и российских кинокритиков, и уж тем более зрителей от важнейших культурных процессов, в том числе — авторского документального кино.

После этого опыта прошло ещё пять лет, прежде чем мы сами стали организовывать кинопоказы. С самого начала мы видели фестиваль именно таким, каким он стал. Но мы не были ивент-менеджерами и отдавали себе отчёт в том, что если не подготовим почву и не наберёмся опыта, то серьёзный уровень не потянем. Поэтому в 2011 году сначала открыли Проект кинопоказов «ДОКер» — это была некоммерческая, в чём-то даже благотворительная деятельность, потому что мы бесконечно вкладывались своим временем, усилиями и деньгами. В том формате проект просуществовал четыре года.

Мы регулярно, бывало, что с частотой раз в неделю, устраивали показы и мастер-классы, не были привязаны к одному месту, были готовы пускаться в любые авантюры, лишь бы продвигать документальное кино. За это время команда разрослась и набралась опыта, так что летом 2014 года мы почувствовали, что готовы к большему — и объявили о зарождении кинофестиваля. Главное — нам самим ясно, почему мы находимся сейчас именно в этой точке. Мы не пытаемся что-то искусственно из себя раздувать, в нас никто не вбухивает деньги, за нами никто не стоит. Мы там, где мы есть. И философия тут очень простая: «Делай что должно, и будь что будет».

О том, как отбирают фильмы

Настя Тарасова: Работа по отбору фильмов не заканчивается. Сейчас в апреле пройдёт фестиваль, а с июня мы снова начнём принимать заявки на следующий год. Скорее всего, с середины лета я приступлю к рассмотрению общего потока, а длиться он будет до января включительно. Заявок приходит много, больше тысячи. Среди них немало «мусора» — непрофессиональные работы, состряпанные любителями, и проекты сугубо телеформатные, — поэтому приходится тщательно всё разделять на пластик, бумагу и драгоценный металл. Однако в таких случайных заявках попадаются и очень интересные фильмы либо независимых режиссёров, либо дебютантов, поэтому я смотрю абсолютно всё, что приходит. Параллельно отдельным потоком идёт работа с дистрибьюторами — есть компании, с которыми наши вкусы совпадают.

Сейчас уже не обязательно ездить круглый год по фестивалям, большинство новых работ можно увидеть дистанционно. Но наша команда традиционно осенью выезжает на ряд ключевых событий, например в Чехию — в город Йиглава, где проходит крупнейший фестиваль авторского дока из Центральной и Восточной Европы, или на тот же DOK Leipzig — один из старейших фестивалей Европы. У нас полное взаимопонимание с организаторами этих событий ещё с тех времён, когда мы сами там участвовали. Кроме фильмов, которые мы оттуда не забываем прихватить, мы ещё улавливаем изменения в атмосфере киносмотров с точки зрения организаторов. Мировые фестивали меняются, и мы тоже хотим меняться. Нам важно вдохновляться опытом других людей.

После обработки всех заявок, поиска фильмов на кинорынках и в копилках дистрибьюторов мы формируем специальные программы фестиваля. Кроме того, я составляю лонг-листы полнометражного и короткометражного конкурсов. К зиме я уже подключаю комиссию, которая, отбирая шорт-лист, помогает убедиться в интересности и важности показа той или иной работы. На мне лежит ответственность за то, чтобы всех уверить в важности находки, на Ирине — сделать так, чтобы находка стала добычей.

Ирина Шаталова: Если фильм сложно привезти или не идут переговоры с правообладателем, а ты понимаешь, что без этой работы фестиваль будет другим, самый верный путь — открытый диалог с автором, лучше всего непосредственно режиссёром. Когда автор понимает важность его фильма для фестиваля, он готов помогать и приезжать, и вообще на многое готов.

В прошлом году «ДОКер» открывался польской картиной «За пределом» Марты Прус о чемпионке Олимпийских игр по художественной гимнастике Маргарите Мамун. Я знала, что готовится такой фильм, уже за год до его премьеры на кинофестивале IDFA в Амстердаме и пристально следила за новостями. Как только я поняла, что лента готова, тут же запросила просмотровку. В тот же день мы вместе с Настей посмотрели фильм, затем передали остальным отборщикам и моментально поняли, что он должен открывать фестиваль. Однако, чтобы это произошло, потребовалось ещё четыре месяца уговоров и переговоров, причём не только с продюсерами, но и с одной из героинь фильма Ириной Винер, и с Российской федерацией художественной гимнастики, юристами и ещё с кучей людей, о существовании которых даже не подозреваешь. На этом пути много раз можно было бы опустить руки и выбрать какой-нибудь менее проблемный фильм. Но я чётко понимала свою мотивацию и знала, что она же движет режиссёром Мартой Прус, поэтому всё получилось.

О проблемах и фестивальных законах

Ирина Шаталова: Основная проблема — недостаточный для наших запросов бюджет и нескончаемые попытки его найти в условиях тотальной самостоятельности. Дело в том, что нам принципиально присутствие авторов на показах и их дискуссии со зрителями, мы считаем эту часть события смыслообразующей. Поэтому основные наши траты — как раз привоз авторов из разных концов света в Москву.

Что касается новых законов о кинофестивалях, то это всего лишь бюрократизация процессов. Судя по новостям из министерства культуры, большинство российских фестивалей, вне зависимости от политических взглядов и ориентации, вошли в официальный перечень и по закону могут показывать фильмы без прокатных удостоверений. То есть особых запретов никто на государственном уровне не ввёл, но зато всех на всякий случай посчитали и научили брошюровать документы.

О любимых фильмах и ощущениях

ИРИНА ШАТАЛОВА: Мне важно чувство осознанности, принятия себя и мира по-новому, наивное ощущение восторга и одновременной мудрости, которое возникло двенадцать лет назад в тёмном кинозале при просмотре документального фильма на большом экране. Если я это почувствовала, значит, кто-то ещё непременно почувствует. Как показывает опыт, это такое приобретение на всю жизнь, оно не угасает.

НАСТЯ ТАРАСОВА: Когда составляешь программу, все фильмы из неё — любимые и важные. Но на расстоянии, со временем я понимаю, что какие-то фильмы запоминаются лучше — возможно, из-за тех впечатлений, которые испытываешь, смотря их уже на фестивале, вместе со зрителями, ловя эмоциональную реакцию зала. 

Например, «Возвращение к себе», фильм о мальчике, который отправляется в Тибет, чтобы начать монашескую жизнь — мощное эмоциональное кино о взрослении и расставании. Оно получило Гран-при, и это тот редкий случай, когда мнение жюри совпало с мнением зрителей. Мы показали его один раз, второй и третий, потому что сарафанное радио всё не могло успокоиться и зритель шёл и шёл. Люди плакали, выходя с сеанса. Ещё был «Макала», потрясающий пример очень человечного артхауса: операторская работа, режиссура, герой, место и, как в поистине выдающейся документалистике, возможность без слов попасть в другую реальность — реальность человека, который везёт на продажу уголь, чтобы обеспечить семью, тащит на себе огромный груз как муравей.

«Малыш Гивен» опять-таки запомнился не просто как фильм, но как событие: около восьмисот детей и родителей выходили из зала, светясь от счастья. Потом нас спрашивали, как можно выпустить этот «документальный „Аватар“» в прокат. Как программному директору с амбициями, мне всегда приятно открывать дебюты, которые потом ходят по фестивалям и собирают призы. Например, китайский фильм «Сборщики урожая»: я не была уверена, что жюри его поймёт — не то что зрители. Его снял самородок, который вообще нигде не учился, а где-то походил на курсы. Это автобиографический фильм о положении бедной семьи, которая голодает, пытается найти деньги и выжить. Он снят семью (!) кадрами, и в этих кадрах передано всё.

Обложка: thenatchdl — stock.adobe.com