ДелоКак я ушла матросом в плавание, а потом создала Floating Eka

Моя жизнь всегда была связана с морем и артом: то я уходила матросом в плавание, то работала в театре. Последний раз я пошла в морскую экспедицию в 2016 году — рейс на открытом судне из Норвегии в Северную Америку и отправная точка проекта Floating Eka. На контрольном медосмотре все сочувственно вздыхали: «Наверное, едешь вместе с любимым. Что, на корабле придётся работать поваром?»

А на самом деле я просто люблю море — за возможность пересекать любые границы, оставаться один на один со стихией, проверять себя. Примерно месяц мы добирались до Нью-Йорка; ровная коммуникация в условиях открытого деревянного корабля — обязанность, потому что, если не сходитесь с человеком, вы просто не сможете синхронно управлять телами, натягивая парусную верёвку. Единственный человек, который выпадал из коллектива, принял решение сойти в ближайшем порту — настолько это было заметно в условиях моря.

Морская экспедиция показала мне, что правильные коллаборации размывают любые наносные границы. Мне очень захотелось этим делиться и начать строить проект на подобной идее, но я осталась в Штатах. По совету друга поехала в Вермонт, устроилась сборщицей черники на ферму и ходила в уличный театр (The Bread and Puppet Theater).

До экспедиции я работала ассистентом в классических театрах: Мариинке, Александринском. Понимала, как должны быть выстроены свет, акустика, какой бюджет у спектакля. А там делали из лоскутов ткани и прочей найденной на улице ерунды сцены, которые заставляли рыдать в буквальном смысле. Такая невероятно живая и не зависимая от денег история. Через полгода я примкнула к труппе. Мы ездили на перекрашенном школьном автобусе по Соединённым Штатам. У меня случались разные инсайты за это время; например, мы делали спектакль в городе Аривака, где находится огромный лагерь мексиканских беженцев, — люди так громко реагировали, было много криков, слёз, смеха, оваций, разговоров тет-а-тет. Я тогда впервые задумалась о том, что в искусстве есть какая-то большая миссия. Потом в Лос-Анджелесе я узнала, что будет «Сатьяграха» Филипа Гласса, и ушла с собственного спектакля. Хотя в итоге увидела в декорациях отражение нашего же уличного театра — всё было сделано из папье-маше, скотча и бумаги. Это избавило меня от вечного антагонизма: либо высокое искусство за дорого, либо выходить с театром на улицу. Поняла, что всё можно варьировать и искать середину, сейчас это спасает меня в собственном проекте — я могу приглашать в качестве художников как оперных артистов, так и уличных.

Два года назад я снова осела в Петербурге, мне не очень хотелось с новым опытом возвращаться в прежний театр на фулл-тайм, я стала думать о том, как смогу объединить два основных, но параллельных вектора в своей жизни. В итоге решила рассказывать людям об искусстве как средстве коммуникации и размытия границ. Это язык, на котором могут говорить все, просто стоит больше его практиковать. Искусство может быть языком, который позволяет культурам понимать друг друга. Моя соорганизаторка, Инна Панчковская, жила тогда в Польше, там мы смогли зарегистрировать проект и стали подаваться на различные европейские гранты.

Через несколько месяцев в проект вошла фандрайзерка Олеся Радилова. Ей надо было писать исследование по учёбе, она сделала это на базе Floating Eka, ну а мы, соответственно, получили готовую стратегию по ведению проекта. К весне 2020-го проект оформился в формат корабля, который плавает по Балтийскому морю. Подразумевалось, что художники будут выходить в различных портах и на месте создавать коллаборации с жителями, делать спектакли и инсталляции. Мы назвали проект в честь выбранного шведского корабля Eka. А потом оказалось, что судно не на ходу и в него надо вложить много денег, которых ещё нет, а потом началась пандемия. Пришлось признать, что форма классная, но в данной реальности она не работает, и лучше всего будет вернуться к ней попозже.

Сейчас мы существуем за счёт патреона. Всё время карантина проект шёл в онлайне — это регулярные воркшопы от художников. Всё на очень разные темы, но мы стараемся не отходить далеко от экологии и партисипаторных практик. В субботу (5 июня) мы провели перформанс-променад, посвящённый Дню селёдки. С точки зрения человека это может восприниматься как повод поесть селёдки, а мы хотели вариацию на праздник глазами самой сельди. Сделали семь крупных рыб, в которых отражался Петербург, и посетили с ними выставку в сквере Анны Ахматовой, «Подписные издания», инклюзивное кафе «Огурцы», магазин аксессуаров Friend Function, переулки центра. Дали рыбам самим проплыть через город и посмотреть, как живут люди. Но рыбы немые, так что, когда во время городской интервенции подходили люди и начинали диалог, им выдавались маленькие рыбки из фольги с фактами о селёдке и ссылкой на наши соцсети. Таким образом, люди могут присоединяться к нашим онлайн-проектам. Осенью будет неделя артист-токов с художниками из Исландии, Дании, Финляндии, Норвегии, Польши. Речь пойдёт о восприятии Балтийского моря и окружающих территорий, взаимоотношениях природы и художника. Например, Ян Саудек, перформер из Польши, расскажет о коконах, которые он плетёт самостоятельно и оставляет в природной среде. То есть перенимает скиллы у птиц, создаёт исходя из этого коконы, в которых по итогу очень любят играть дети — такой круговорот.

Конечно, мы мечтаем запустить в итоге судно и вернуться к первоначальной идее о партисипаторных практиках на побережье, но ждём стабилизации ситуации с эпидемией и постепенно развиваем образовательные программы по свободному искусству в онлайне. Все воркшопы проходят на английском языке, наша аудитория — жители стран, окружающих Балтийское море, не художники и не экоактивисты, а это вроде бы отличный показатель.

ФОТОГРАФИИ: Instagram/polyashubina