ГероиниТони Моррисон: Писательница, ставшая совестью Америки

18 февраля Тони Моррисон, родившейся как Хлоя Арделия Уоффорд, исполнится 86 лет. Моррисон не просто автор одиннадцати романов, рассказов, сказок, пьес и нон-фикшн, преподавательница Принстонского университета и последняя на сегодняшний день американка, получившая Нобелевскую премию. За свою долгую карьеру она стала рупором воли «чёрной Америки»: Моррисон как политическая фигура и как образ преображения американской литературы ХХ века сейчас влиятельнее, чем Моррисон-писательница. С годами социальная и политическая роль для неё стали важнее литературы. Невозможно не сравнивать мэтрессу с одним из её любимых авторов, Львом Толстым: обе личности настолько масштабны, что постоянно разрывались между разными способами несения знания и добра людям, ведь идея добра для Моррисон — ключевая.

Хлоя Арделия родилась в 1931 году в городке Лоррейн, штат Огайо. В двенадцать лет она приняла католичество, и с ним имя Антония — сокращение «Тони» стало её псевдонимом. Имена — настоящие и вымышленные, «удобные» и «неудобные» (то есть плохо запоминаемые белыми хозяевами рабов) — так и останутся одной из центральных тем творчества писательницы.

До университета Тони воспринимала рассказы своих родителей о Юге, откуда семья уехала от сегрегации, так же как и афроамериканский фольклор — как истории из другого мира. В интервью она рассказывала, что не могла поверить, что отец видел, как линчевали человека, и что родители должны были пить воду из фонтанчика «для чёрных». В университете, где Моррисон изучала английскую литературу, она впервые столкнулась с систематическим расизмом, но по-настоящему поняла, что такое сегрегация, во время гастролей театральной труппы: в забронированных отелях им отказывали в ночлеге и не только. Уже тогда она решила, что хочет заниматься борьбой с разделением мира на «чёрный» и «белый».

До писательства у Моррисон была не менее плодовитая карьера редактора в Random House. Первые публикации Анджелы Дэвис в США, автобиография Мухаммеда Али и многие другие книги, изменившие мир, стали результатом гнева и желания перемен, появившихся у Моррисон ещё в юности. Карьере в издательском деле предшествовало преподавание в университете и замужество (от мужа, гавайского архитектора, Тони и получила фамилию Моррисон): на работу в издательство учебников, а потом уже в Random House Тони вышла после развода, будучи матерью двух сыновей.

Моррисон тут же показывает миру, зачем она хочет писать книги: чтобы рассказать постоянно замалчиваемую и, что хуже, просто недостаточно интересную для многих историю угнетаемого меньшинства

Между работой и заботой о детях Моррисон начала писать, и в 1970 году вышла её первая книга «Самые голубые глаза» о девочке Пеколе, стесняющейся своей чёрной кожи и мечтающей о голубых глазах. Поскольку речь идёт о романе Тони Моррисон, надо понимать, что сюжет включал в себя инцест, насилие над детьми, расовые и социальные вопросы. Со времени появления по сей день именно по этим причинам его то и дело пытаются запретить к продаже и библиотечному доступу. За историей Пеколы, чья семья постоянно напоминает ей, какая она «уродливая», вырисовываются истории её родителей и приёмной семьи, в которую она попадает. Все мотивы и стилистические приёмы, которые отличают прозу Моррисон, в том или ином виде присутствуют уже в «Самых голубых глазах»: здесь и смены точек зрения и сопутствующие им смены языка, и метафоры, и магический реализм, и глобальные размышления о природе добра и зла. Дебютантка Моррисон тут же показывает миру, зачем она хочет писать книги: чтобы рассказать постоянно замалчиваемую и, что хуже, просто недостаточно интересную для многих историю угнетаемого меньшинства.

Третья книга Моррисон «Песнь Соломона» принесла ей настоящую славу и хвалу критиков — и всё бы хорошо, если бы и её по сей день время от времени не пытались запретить. История Молочника Мэйкона Дэда (Dead) Третьего, его семьи и близких в маленьком городке в Мичигане больше всего напоминает «Сто лет одиночества» Гарсиа Маркеса. К этому роману Моррисон выпестовала совершенный стиль повествования, в котором переплетается прошлое и настоящее, ненавязчиво меняются точки зрения, а символизм выходит на уровень мировой истории (все имена героев взяты из Библии, одна из героинь по имени Пилат — образ средневековой святой, а о своих предках Молочник должен узнать в городке Шалимаре). К безумию, сексу, насилию и расизму в «Песни Соломона» добавляются терроризм, поиски корней и себя в этом мире. Однако на фоне ужаса только явственнее проступает идея добра как спасительной силы.

Помимо множества премий, книга значится, например, в списке любимых произведений Барака Обамы и сразу вошла в список чтения книжного клуба Опры Уинфри, которая сыграет главную роль в экранизации самого знаменитого романа Моррисон — «Возлюбленная», который выйдет десять лет спустя. Самый сложный и совершенный текст Моррисон — фантастическая притча, основанная на биографии сбежавшей рабыни Маргарет Гарнер. Это душераздирающая история матери, вынужденной убить собственную дочь, чтобы избавить её от рабства, и платить за это решение всю жизнь. Книга удостоилась Пулитцеровской премии и по сей день считается одним из главных американских романов ХХ века.

Уже не одно десятилетие слова Моррисон важны для миллионов людей не только в художественных текстах: её политические комментарии интерпретируются и цитируются чаще, чем реплики поп-звёзд. Так, одна из самых известных цитат Моррисон о скандале вокруг Билла Клинтона в 1998 году: «Несмотря на цвет кожи, это наш первый чёрный президент», — была понята как защита невиновности Клинтона. Сама писательница имела в виду не правдивость истории, а способ расследования и дискурс обвинения, когда человек автоматически виновен и его символическая вина перед сообществом важнее его вины фактической. Ключевым комментарием к скандалам 2015 года вокруг убийств афроамериканских подростков белыми полицейскими стала цитата из интервью Моррисон для The Daily Telegraph: «Мне говорят: „Нам нужно начать разговор о расовой принадлежности“. <…> Вот он. Только когда полицейский выстрелит в спину безоружному белому подростку, <...> и когда белый будет приговорён за изнасилование чёрной женщины. Тогда, если вы меня спросите: „Разговор окончен?“ — я вам отвечу — да».  

В своих лекциях, статьях, в нон-фикшн и в романах Моррисон успела осмыслить практически все темы, так или иначе связанные с афроамериканской культурой: в «Милости» речь идёт о жизни рабов в XVII веке, а роман «Джаз» посвящён истории и социологии афроамериканской музыки и сконструирован как джазовая композиция, состоящая из сольных импровизаций, объединённых в единое целое. Но основными всё равно остались темы универсальные: трагические отношения родителей и дочерей, поиски своего угла, своего мира — герои Моррисон меняют имена, получают имена по ошибке или не получают имён вообще (дочь героини Сэти умирает в младенчестве, а у матери нет денег, чтобы выгравировать её имя на могиле — хватает только на слово «Возлюбленная»). Имя как признак принадлежности к некоему сообществу и как символ расколотой цельности личности не отпускает писательницу по сей день.

В своём одиннадцатом романе, который Моррисон начала ещё в 2008 году, писательница впервые обращается к современному материалу. В жизни миллениалов проблемы цвета кожи и принятия себя, которые уже давно должны были стать историей, живы, потому что жива память о родительском стыде, о родительской ненависти к себе и о непонимании причин этой ненависти. Ключевая тема «Боже, храни моё дитя», как её формулирует в книге и в интервью сама Моррисон, — это идея ответственности за будущее своих детей. Как любовь, так и ненависть, прочувствованные в детстве, остаются с будущим поколением, и чем меньше о себе понимает родитель, тем больше страданий выпадет на долю ребёнка.

Брайд — успешная бизнесвумен, создательница линии косметики для людей всех цветов кожи YOU, GIRL и роковая красавица: её невероятная иссиня-чёрная кожа и потрясающие волосы привлекают внимание всех и являются её главным оружием в борьбе с собственным детством, в котором эта кожа и волосы были причиной ухода отца из семьи (девочка была чернее обоих родителей) и нарочито злой отстранённости матери — чернота была воплощённым стыдом людей, живших в мире, не так давно отошедшем от разделения миров на «чёрный» и «белый». Мать Брайд живёт мышлением своих родителей эпохи сегрегации, сама же героиня как будто независима от фантомов её матери, пока разрыв с её возлюбленным не доказывает, что освободиться от прошлого ей гораздо сложнее, чем казалось.

Интернализованный расизм, как и внутреннюю мизогинию, изжить гораздо сложнее — особенно примечательны тут слова матери Брайд из начала книги: «Кормить свою дочь грудью было для меня всё равно, что давать сиську какому-то жалкому негритёнку». Сама Моррисон много лет изучает вопрос принадлежности общине как социальное и метафизическое явление. До сих пор в афроамериканском сообществе важно то, насколько у тебя тёмная кожа, а роман с белым может быть постыдным — притом что смысл прогресса, освобождения от рабства в том, чтобы цвет перестал иметь значение.

Для Моррисон настолько важно было донести свои идеи, что они затмили саму реальность и людей, чьи жизненные обстоятельства эти идеи должны иллюстрировать

Через истории о насилии, трагедиях и извращениях писательница повествует о добре. Для неё максимально важна идея добра как сознательного выбора, как активной жизненной позиции «взрослого» человека, поэтому ни один её роман не кажется невыносимым. Мир её книг страшен, но в нём всегда есть если не божий, то авторский промысел. Однако в этом кроется и главная проблема её последнего романа — несовпадение целей и средств. Матриарх большой семьи, бабушка и политический активист, поклонница R&B и фанатка Кендрика Ламара, Моррисон всё же не видит жизни миллениалов изнутри. Во время написания романа она смотрела сериалы и читала журналы, чтобы, как она говорит в интервью The Guardian, поднять «очень современный, очень удобный, туповатый» язык, который она хотела использовать в тексте, до уровня художественной литературы. И эта снисходительность и непонимание настоящего языка и мира миллениалов считывается очень быстро: её герои оказываются слишком плоскими, слишком шаблонными.

Дело в том, что одно из чаяний самой писательницы уже осуществилось: бизнесвумен-миллениал может быть какой угодно — умной или глупой, пробивной или переступающей через собственную робость, она может быть насколько угодно израненной по жизни, но она точно не будет мыслить и говорить как бот глянцевого журнала. У неё есть своя голова на плечах. С другой стороны, для Моррисон настолько важно было донести свои идеи, что они затмили саму реальность и людей, чьи жизненные обстоятельства эти идеи должны иллюстрировать. В романе есть яркие и интересные пассажи, и мысли Моррисон по-прежнему на вес золота, но игра не на своём поле, к сожалению, значительно уменьшает его шансы на попадание в один ряд с прежней классикой.

Тем не менее Моррисон — тот современный голос совести, который необходим любому веку. Её серьёзность и открытое морализаторство искупаются удивительным литературным талантом и масштабом задачи: рассказывать истории, которые не хотят слышать, без романтического флёра, идеализации и упрощений. И если при первом рассмотрении проблемы афроамериканского населения могут показаться интересной диковинкой для человека в России, на поверку они универсальны. Идёт ли речь об антисемитизме, страхе перед «кавказской национальностью», о внутренних проблемах каждой отдельной национальной общины, каждого сообщества и тех внешних атрибутов, которые начинают это сообщество отличать, о насилии и любви в семье. Провокационно, но при этом очень точно Моррисон ставит вопросы, ответы на которые нам только предстоит найти. Однако творческий путь самой Моррисон и история борьбы за права человека на протяжении XX века показывают, что, несмотря на все страшные колдобины истории, путь выбран правильный.

Фотографии: Getty Images (1)