С двух сторон«Два брошенных котёнка»: Пара о том, как переезд повлиял на их отношения

Мы с Артемием встречаемся почти два года. Для каждого из нас это первый опыт отношений, построенных на доверии и любви. Мы вместе учились тому, как говорить друг с другом, как делиться своими чувствами и мыслями, учились поддерживать и быть рядом в трудных ситуациях. Чему-то учимся до сих пор. Кажется, что два года — это совсем немного, но событий, которые мы пережили вместе за это время, хватит на десять лет вперёд. Несколько переездов, пара смертей близких, смерть нашей любимой собаки и вот теперь пытаемся пережить эмиграцию. Уверена, и это мы переживём. С каждой новой трудностью наши отношения становились крепче, мы становились более чуткими, открытыми и внимательными друг к другу. Чувствую, как это происходит и сейчас.

Мы решили уехать, во-первых, из-за самой ситуации. Я на четверть украинка, родственники сейчас сидят в подвале в Чернигове без еды, газа, связи и электричества. Лучшее, что происходит за день, — это сообщение от них «Я ещё жив(а)». Я не могла позволить себе оставаться в стране по причине, которую сейчас нельзя называть согласно новому закону РФ. А во-вторых, из-за страха. Есть две вещи, которых я всю жизнь боюсь больше всего: война и полная изоляция России с невозможностью выезда. Я точно знала, что, если что-то подобное произойдёт, я уеду.

Мне кажется, мы внутренне начали готовиться к переезду с утра 24 февраля, а на следующий день смогли произнести это вслух. В субботу уже взяли билеты, ещё через два дня сели в самолёт. Впервые мы обсудили все наши переживания, сидя в машине. Мы ехали куда глаза глядят, только чтобы хотя бы на секунду отвлечься. Я рыдала от бессилия, от бесконечного потока новостей, от страха, от мысли, что мы можем не успеть.

На сборы у нас было примерно 48 часов. За это время нам надо было рассказать о переезде на работе, несколько раз обнять родителей, отказаться от съёмной квартиры, продать всю мебель, собрать все свои вещи в коробки и куда-то их деть — всё это параллельно с работой, деловыми звонками и встречами. Мне пришлось оставить маму одну в Москве. Я ужасно переживала за неё и переживаю до сих пор. Я знала, что если она скажет «без тебя я не справлюсь», то я не смогу позволить себе уехать. Но она сказала: «Вы всё делаете правильно, люблю вас, вы со всем справитесь».

Нам невероятно повезло, что каждый, кому мы сообщали эту новость, каждый, кого мы буквально ставили перед фактом, отнёсся с поразительным пониманием и поддержал нас: руководители, арендодатель, друзья и родители. Во время сборов я нашла себя в продаже вещей на «Авито». За два дня продала велосипед, тонну косметики, холодильник, всю нашу мебель, дорогие сумки, купленные ещё по курсу 1 к 30, и даже произведения локальных художников. Прогулки на почту, разговоры и встречи с незнакомыми людьми очень помогали хотя бы на секунду забыть, что происходит.

Артемий в это время бегал к нотариусу, решал вопросы с квартирой, отвозил наши коробки к родителям. Мы помогали друг другу собраться, вместе грустили, что оставляем любимые вазы в коробках, представляли, в чём будем ходить жарким летом. Иногда нам даже удавалось шутить.

Пока мы готовились к переезду, я, кажется, не чувствовала почти ничего. Либо боялась почувствовать, либо просто старалась не чувствовать, как люблю свою квартиру, город, в котором родилась, улицы, по которым я ходила несколько миллионов раз, людей, с которыми не успела попрощаться. Как тяжело оставлять маму одну и как сложно, оказывается, прощаться на такой неопределённый срок. В эти два дня, по воспоминаниям, я почти не дышала. Чувствовала, наверное, только то, что всё делаю правильно.

Артемий сомневался. Он не был так сильно уверен в правильности наших решений. Для него всегда важен чёткий план действий, а у нас никакого плана не было — ни на ближайшую неделю или месяц, ни тем более на год. Я видела, как тяжело ему давалось это решение, очень боялась на него надавить, сделать выбор за нас двоих. Старалась сделать так, чтобы ему было комфортно обсудить все свои опасения со мной. Мы проговорили все моменты, попытались искренне понять друг друга, выслушать. В итоге вместе приняли решение об отъезде.

За день до нашего вылета самолёт, летевший в Нью-Йорк, развернули из-за закрытия воздушного пространства над Канадой, когда тот уже почти добрался до цели. Поэтому первый свободный вздох я смогла сделать только тогда, когда шагнула по земле другой страны. Я очень переживала, что что-то может случиться за те почти пять часов без связи, пока мы летим.

Осознание пришло не сразу — первую неделю мы провели в том же ритме, что и последние два дня в Москве. С головой погрузились в решение бытовых дел: покупка сим-карты, обмен валюты, открытие банковского счёта, поиск квартиры, оформление местной прописки и далее по бесконечному списку. Хорошо помню, как впервые сказала Артемию, что ко мне возвращается чувство безопасности. А ещё через пару дней я смогла по-настоящему насладиться красотой города. Но мне всё ещё иногда очень тревожно. Чтение новостей и звонки близким в Украину продолжают быть нашей ежедневной рутиной.

Пока что мы по кусочкам собираем нашу жизнь заново. Придумываем новые совместные ритуалы или возвращаем старые: вместе завтракаем на нашей кухне, по вечерам гуляем по городу, изучаем его, ищем новые любимые места. По выходным ходим на местный рынок за овощами и фруктами. Решили, что отметим месяц жизни в другой стране, сходив на свидание. Мы стараемся помогать, чем можем — хотя бы друзьям, родственникам, знакомым и коллегам. На днях у нас останавливалась мама нашей украинской знакомой, которая бежала из Киева в Италию. Мама проделала сумасшедший путь длиной в несколько дней, чтобы встретиться с ней.

Сожаления по прошлой жизни с каждым днём затихают. Приходит понимание, что самое важное у нас есть: еда, крыша над головой, относительная безопасность, любимый человек рядом и даже работа. С каждым днём в нас всё больше благодарности за то, что у нас есть.

Этот месяц точно был непростым эмоционально. Я часто бываю раздражённой, не всегда могу отследить свои эмоции и чувства: обычно именно на этой почве у нас с Артемием случаются конфликты. К счастью, наши конфликты всегда были и остаются на уровне «шли в банк положить деньги на карту, и кто-то забыл дома саму карту», «шли гулять, но не смогли придумать, куда идти» или «кто-то скачивал тяжёлые файлы, пока у другого важный звонок». То есть такие, которые уже через десять минут кажутся мизерной крошкой.

Иногда мы как два брошенных котёнка, которые не всегда понимают, что делать со своей жизнью, куда идти или бежать. Зато котят двое, они дают своё тепло друг другу — любовь, поддержку и возможность поговорить. Несмотря на все сложности мы точно знаем, что каждый вечер и каждое утро найдём себя в объятиях друг друга. Каждый вечер, несмотря на непростой день, прочитанные новости, эмоциональное состояние, мы обнимемся и заснем. Каждое утро мы так же проснёмся в обнимку. Это нерушимая константа, которая помогает чувствовать уверенность в новом дне.

Мне кажется, что вдвоём эмигрировать легче. У нас общий бюджет, мы можем снимать на эти деньги квартиру, мы можем делить все бытовые дела пополам, мы как минимум можем вместе обсудить проблемы и найти больше решений. А самое главное — мы можем быть рядом.

Мы не знаем, что случится завтра, где мы будем через месяц или неделю, в какой стране будем жить. Но когда мы только переехали, я разговаривала по телефону с папой и он поддерживающе сказал: «Лизка, такие, как вы, не пропадают. Вас ждёт весь мир!» Стараюсь помнить его слова и верить в них.

 В последний раз, когда мы с Лизой пытались посчитать время, проведённое вместе, получилось год и семь месяцев. Наши отношения построены на доверии и искренности. Мы ценим открытый диалог о чувствах, который, конечно, не всегда даётся легко. Я всегда готов выслушать Лизу, хотя знаю, что мои слова не всегда могут её успокоить. В детстве я довольно мало говорил о чувствах, а сейчас учусь этому в наших отношениях.

Решение о переезде было принято довольно быстро. В первый день мы молча сомневались, каждый сам по себе. Потом сели в машину и уехали подальше от города, где смогли основательно обсудить новые и непростые планы.

Важными пунктами были съёмная квартира, работа, накопления и разговор с родителями. За выходные мы закрыли большую часть вопросов и были готовы уезжать от нарастающего напряжения и страха в воздухе, от ощущения потерянности в родном и любимом городе. Большинство задержаний проходило буквально на нашей или соседних улицах. К тому же билеты с каждым днём дорожали в геометрической прогрессии (мы чудом успели купить их по «обычным» ценам), а воздушные границы схлопывались со скоростью мышеловки.

Когда финальное решение было принято и закреплено билетами в один конец, мы интуитивно поделили несколько организационных вопросов. Лиза занялась освоением «Авито» и продажей совместно нажитого добра, а я ездил за коробками и собирал в них вещи, по ходу обсуждая с Лизой ценность какой-нибудь банки или журнала. Последним пунктом было заехать к семье, чтобы крепко обняться и пообещать скоро увидеться.

Сложнее всего мне было согласиться с самим собой, отказаться от рационализации всех планов и вариантов. Я закрывал бытовые вопросы скорее механически, Лиза же была более эмоциональна. Проговаривая с ней переживания, я проговаривал их и для себя. Мы оба сильно волновались, но делали это по-разному. Когда хватало слов и сил, делились этим друг с другом.

Лиза очень ответственно подходила к планированию дел, помогала там, где я терялся. Иногда планы менялись на ходу, что-то не получалось или выходило не так, как мы ожидали. Я бы хотел сказать, что удивился тому, как Лиза направила все силы на наши сборы, но она всегда так делает, когда это нужно. Хотя нет — конечно, я удивился. И не перестану удивляться!

Самым тяжёлым было то, что в силу обстоятельств нам приходилось ставить людей перед фактом нашего отъезда, не оставляя им выбора. Но по мере того, как пункты закрывались один за другим, ощущение тяжести уменьшалось. Очень помогла поддержка окружающих: арендодательница квартиры сказала, что всё понимает, и согласилась вернуть депозит, руководители на работе пожелали беречь себя и не падать духом. Перебирание вещей и отказ от ненужных мелочей тоже помогли принять новую реальность. Оказавшись в пустой квартире, обставленной когда-то любимыми предметами, мы наконец поняли, что обратного пути нет.

Для меня момент «получилось уехать» наступил после паспортного контроля в аэропорту. Лиза отказывалась принимать этот факт, пока мы не сошли с трапа самолёта на территории другого государства. Полное осознание «новой жизни» пришло не в первый и даже не во второй день. Лишь спустя дней десять я принял, что теперь живу по новому сценарию.

С одной стороны, я почувствовал безопасность: географическую, политическую и социальную (насколько это возможно в новом государстве). Но я не старался дистанцироваться от новостной повестки, и поэтому прежние переживания не отступали. Тем не менее у психики есть свойство адаптироваться даже к негативу, поэтому с появлением новых бытовых вопросов (квартира, открытие счёта, валютные операции) фокус сместился на них.

Также я неожиданно для себя понял, что страх потери прошлого был скорее эфемерным. В моей жизни остались константы — удалённая работа, близкий человек рядом, мои любимые джинсы, в конце концов. Если бы я оказался в такой ситуации лет в сорок, думаю, мне было бы в разы сложнее кардинально изменить условия жизни. Искренне восхищаюсь теми, кто эмигрирует с домашними животными, детьми или родителями. Как и теми, кто принимает осознанное решение остаться из-за ответственности по бизнесу, работе или другим причинам. Понимаю, что в масштабах страны возможность сорваться и улететь скорее исключение, даже нам было непросто пережить этот опыт.

Первое время быт состоял из решения организационных вопросов: найти квартиру, подать заявление на открытие счёта, сделать перевод паспорта и так далее. Сейчас основные чек-пойнты пройдены: в квартире есть рабочее место, а в холодильнике — еда с местного рынка. Мы продолжаем работать по московскому графику и постепенно вводим в рутину приятные мелочи: домашний завтрак или прогулку за кофе. По вечерам обходим районные кафе и магазины, подмечая разницу цен на туалетную бумагу или молоко.

В плане быта каждый делает то, что ему больше нравится, и происходит это по обоюдному согласию. Из того, что в новинку: здесь мы, хоть и по отдельности, чаще падаем в эмоциональную яму. Когда не хочется ходить, двигаться и даже смотреть любимый сериал. В такие моменты стараемся поддержать друг друга или просто побыть рядом. Лиза называет это состояние «брошенными котятами» — в пока ещё чужом городе ты не можешь выйти в любимый парк, встретиться с подругой. Но я уверен, что всё впереди!

Я знаю, что из-за свалившихся обстоятельств стал более рассеянным и нерасторопным. Без собранности Лизы, которая буквально толкала меня дойти до банка или позвонить по объявлению о сдаче квартиры, я мог бы прошляпить и это. Пока я собирался с мыслями, Лиза в чатах по релокации активно обсуждала насущные вопросы. Я был готов брать и делать всё, что нужно, но не находил сил решать или разбираться. В какой-то момент это ожидаемо вылилось в конфликт о моей «безучастности». В последний раз мы немного поругались из-за того, что я так и не дошёл до банка, чтобы забрать готовую пластиковую карту, но сейчас она уже у меня.

Я начинаю увереннее чувствовать землю под ногами, рабочие звонки и дедлайны тоже делают своё дело. В отношениях стараюсь больше поддерживать и помогать в принятии ежедневных непростых решений. Справляться помогают слова поддержки и желание понять партнёра. Сейчас может быть нелегко по разным причинам: политика, переоценка ценностей, разрыв некогда прочных связей и многое другое. Если я не понимаю, что делать со своей жизнью, то вероятнее разозлюсь на незакрытый тюбик зубной пасты.

Чтобы преодолеть трудности, нужно следить не только за собой, но и за партнёром — пытаться понять причины грусти и подобрать правильные слова. Перед отъездом я невзначай купил жвачку Love Is на сдачу, внутри была бумажка «Любовь — это… собраться с духом, когда вокруг штормит». Я вложил её в паспорт на память. Мы до сих пор не понимаем, что будет с нами через месяц или два, но каждый вечер благодарим друг друга за то, что засыпаем и просыпаемся вместе.

ФОТОГРАФИИ: fotofabrika — stock.adobe.com