С двух сторон«Она всегда спала»: Пара о том,
как устроена жизнь, когда у партнёра психическое расстройство
Два человека, одна история
Психические расстройства могут сильно влиять на наши отношения с другими людьми, в том числе и романтические. Считается, что, если у партнёра есть психические особенности, это делает отношения сложнее. Юля и Даша живут вместе, и у Юли несколько диагнозов. Девушки рассказывают, как они переживали кризисы и учились поддерживать друг друга в любом состоянии.
юлия дудкина
Юля
У меня пограничное расстройство личности и биполярное расстройство второго типа — это когда есть сильные депрессии, но нет ярко выраженных маний. Эти два диагноза часто идут в комплекте, и бывает трудно отличить, где симптомы одного, а где — другого.
Если попытаться в двух словах объяснить, как на меня влияют мои диагнозы, то я бы сказала так: моих эмоций слишком много, они могут переполнять меня и я очень остро реагирую на всё происходящее. Но потом я выдыхаюсь, эмоции кончаются, и наступает страшная апатия.
Несколько раз во время депрессивных эпизодов я совершала попытки суицида. А в четырнадцать лет у меня началась анорексия, я похудела до 35 килограмм и чуть не умерла — моё сердце почти остановилось. Всё это из-за того, что я очень остро воспринимаю происходящее. В юности я занималась спортом, а потом перестала и набрала вес. Я стала чувствовать осуждение, общественный прессинг из-за перемен во внешности, и это так сильно меня расстроило и повергло в ужас, что я перестала есть. Это типичный пример того, какие сложности могут возникнуть при моих расстройствах. Ещё бывают самоповреждения, депрессивные эпизоды, эмоциональные реакции, которые могут показаться кому-то неадекватными.
Я с подросткового возраста занималась с психологом, но о конкретных диагнозах узнала чуть больше года назад. Примерно в это же время мы познакомились с Дашей. Сначала я не думала, что расскажу ей о своём состоянии: никто из нас не предполагал, что у нас будут серьёзные отношения. Сначала это были просто весёлые встречи без обязательств.
Но потом стало ясно, что из этого может получиться что-то более серьёзное, и я решила: с моей стороны будет честно обо всём ей рассказать. Мне было немного страшно: вдруг она не захочет принять меня с моими особенностями? С другой стороны, я понимала: если человека не устраиваю я с моими диагнозами, то лучше сразу расстаться.
Даша отреагировала спокойно. Мне кажется, во многом потому, что мало знает про психические расстройства. Я попыталась подробнее объяснить ей на словах, что означают мои диагнозы. Но если человек никогда не переживал ничего подобного, он не поймёт. Каждый знает, как болит живот. А вот что человек испытывает во время депрессии — этого не объяснишь. Возможно, когда Даша принимала решение о продолжении отношений, она не до конца представляла себе, как это будет.
Как-то раз Даша сказала: «Я устала
от твоей депрессии». Слышать это было больно — я же
не виновата,
что со мной это происходит
Мы быстро съехались, и первое время всё было в порядке. Я ходила к психологу, принимала лекарства. Но через несколько месяцев, ближе к зиме, моё состояние стало ухудшаться. Мне поменяли схему лечения, и новые препараты вызвали много побочных эффектов. Весной стало особенно тяжело. Я плохо помню этот период — кажется, большую часть времени я спала. Помню, что Даша всегда была рядом, приносила мне еду. Но что она в это время переживала — не знаю.
Тогда же — весной — я поранила себе ногу. Всё это вспоминается мне как в тумане. Однажды мне показалось, что Даша стала реже обнимать меня, и я решила, что стала ей не нужна. За пару часов в моей голове эта ситуация превратилась в настоящую катастрофу, мне стало невыносимо плохо. Я отправилась в ванную и бритвой исполосовала собственную ногу. Крови было очень много — зрелище не для слабонервных. Даша заметила, что я долго не выхожу из ванны, и пошла меня проведать. Она среагировала очень спокойно — не было ни криков, ни паники. Она промыла мне раны, закутала в полотенце и помогла дойти до кровати, а потом обработала порезы.
Ещё весной у меня была попытка суицида. Я вылезла на крышу и уже собиралась прыгать. Но в последний момент подумала про Дашу. Наверное, когда твой партнёр совершает суицид прямо у тебя дома, это огромная травма, от которой тяжело оправиться. Я не хотела, чтобы она испытывала такую боль, и вовремя остановилась. Даше я потом всё рассказала. Что она подумала в тот момент — точно не знаю. Может, испугалась, а может, ей показалось, что я перекладываю на неё ответственность за свою жизнь. В любом случае она попросила больше так не делать.
Депрессия усугублялась, и я решила лечь в больницу на несколько недель. К тому моменту я уже не могла даже ровно стоять на ногах. Даша приезжала ко мне постоянно, они с моей мамой постоянно сменяли друг друга. Кажется, первое время я не могла толком ни с кем общаться из-за лекарств и апатии, но она всё равно была рядом, а однажды привезла мне плюшевого Грута из «Стражей Галактики» — чтобы мне не было одиноко, пока она на работе.
Я вышла из больницы — мне стало легче, но апатия и депрессивное состояние иногда возвращались. Как-то раз Даша сказала: «Я устала от твоей депрессии». Слышать это было больно — я же не виновата, что со мной это происходит, что я могу поделать? По этим рассказам может показаться, что жить с человеком, у которого есть психические расстройства, полная катастрофа. Всё это усугубляется стереотипами. Люди обычно сочувствуют условно нормальному человеку в паре: «Бедненькая, как она это терпит?» Но на самом деле всё не совсем так.
Когда у тебя есть особенности психики и ты знаешь о них, это многому учит. Толерантности, грамотной коммуникации. Да, у нас с Дашей бывают недопонимания, но мой опыт жизни с расстройствами научил меня: всегда нужно строить диалог, рассказывать о своих эмоциях, задавать друг другу вопросы. Конечно, я могу слишком остро отреагировать на что-то. Зато благодаря высокому уровню осознанности я уважаю личные границы других людей, не контролирую, не ревную, внимательно выслушиваю. Я думаю, самое важное в отношениях — чтобы два человека готовы были слышать друг друга и идти друг другу навстречу. И тогда не важно, есть ли у кого-то из них психические расстройства или нет.
Конечно, иногда я чувствую себя беспомощной: я не могу объяснить Даше, что именно переживаю в моменты неврозов или депрессий. Бывало так, что мне становилось лучше и она, видя меня в «нормальном» состоянии, спрашивала: «Может, на самом деле всё не так плохо и ты не так уж серьёзно болеешь?» Я понимаю, почему она задавала такой вопрос: каждому хочется надеяться, что проблемы ему только померещились. И всё-таки слышать такое немного обидно.
Однажды мы в каком-то смысле как будто поменялись местами. Мне тогда стало лучше после депрессии, а у Даши, наоборот, был тяжёлый период, и у неё не было моральных ресурсов меня поддерживать. Сначала я восприняла это с ужасом: «Как так? Она больше не заботится обо мне? Она меня разлюбила?» Однажды мы сильно поссорились из-за этого. Мы ругались прямо на автомойке, потом ехали домой в молчании. Дома я спросила, любит ли она меня, она в сердцах сказала: «Не знаю». Я предложила: «Давай я уеду?» Мне казалось, всё кончено — из-за своего диагноза я часто воспринимаю любые негативные события как полную катастрофу.
Но чуть позже мы поговорили и решили не разъезжаться. Через какое-то время мне удалось принять: теперь, когда у меня появилось немного сил, пришла пора мне позаботиться о ней. Если у меня есть расстройства, это не значит, что в паре только я должна постоянно получать поддержку и заботу. Когда я осознала это, стало легче.
Даша
Мы с Юлей познакомились в тиндере, и мне совершенно не казалось, что она чем-то отличается от большинства людей в плане эмоций и психического состояния. Просто хорошая, интересная, привлекательная девушка. Где-то через месяц она рассказала мне о своих диагнозах. Я тогда не испытала особых эмоций: раньше я не сталкивалась ни с чем подобным и мне трудно было представить, что именно значат её слова. Конечно, я почитала про эти диагнозы в интернете. Но как можно понять это, если сама никогда не испытывала? Юля спросила, готова ли я продолжать отношения, и я ответила: «Да». Я совершенно не жалею об этом, но надо признать — тогда я слабо себе представляла, с чем придётся столкнуться.
Первое время я ничего не замечала. Я знала, что Юля ходит к специалистам, они выписывают ей лекарства. Я думала: раз она всё это делает, то никаких сложностей не возникнет. Потом она периодически стала говорить, что ей плохо. Но внешне я ничего не замечала. Может, она казалась мне грустной, но ведь все люди иногда грустят. Я не думала, что это приведёт к серьёзной депрессии.
А потом начался по-настоящему сложный период. Юля принимала очень много медикаментов и почти всё время спала. Я боялась за её здоровье, и в то же время было её жалко. Мне было непонятно, что с ней происходит, иногда я думала — может, это всё таблетки виноваты?
В это время я стала сильно уставать. По сути, я ухаживала за лежачей больной: готовила и приносила еду, старалась развеселить, а заодно одна делала уборку и выполняла все домашние дела.
Ещё она постоянно засыпала. Мы садимся в машину, а через пять минут она уже спит. Или, например, разговариваем, она собирается что-то сделать, а потом я смотрю — она снова спит. Иногда я начинала даже немного раздражаться из-за этого. Но ни разу у меня не было желания сдаться и всё бросить. Я напоминала себе: «Когда-нибудь это пройдёт».
Может быть, рано или поздно всё это и могло бы привести к кризису. Но Юля решила лечь в больницу, и в это время я смогла передохнуть. Пока она болела, она всё время находилась дома и я ни минуты не проводила наедине с собой. Теперь у меня появилось личное пространство, и стало намного легче.
Для меня Юлины расстройства
не что-то, что её определяет. Она такой же человек,
как и все, просто иногда ей бывает плохо. А кому
не бывает?
Думаю, в первые месяцы отношений я не совсем понимала, почему Юля совершает те или иные поступки и как себя вести в некоторые моменты. Раньше у меня были и другие отношения, и я привыкла: часто люди обижаются или угрожают навредить себе, чтобы чего-то от тебя добиться, в манипулятивных целях. Я привыкла не обращать внимания на такие вещи. Но в Юлином случае я постепенно поняла: даже если она и правда делает что-то для привлечения внимания, это не специально — просто она не может по-другому, и это связано с её расстройством. Я научилась более чутко относиться к переменам её настроения, замечать их. Если я вижу, что ей стало хуже, я не игнорирую это, а сажусь рядом, обнимаю. Стараюсь показать, что я вижу её состояние и признаю его, что мне это важно.
С другой стороны, человек с психическим расстройством может очень остро реагировать и обижаться на что-то, что ты сделала не со зла. Любое неудачное слово или взгляд, который показался партнёру резким — и вот его состояние уже изменилось. Очень важно не принимать это на свой счёт, не винить себя. Я очень хорошо понимаю: иногда Юля может воспринять мои слова по-своему, но я не должна взваливать на себя вину за это.
Да, в наших отношениях есть сложности. Но есть и плюсы. Юля лучше всех умеет разговаривать. Если она обижается, как мне кажется, на пустом месте, очень скоро она успокаивается и сама объясняет, почему она обиделась, что происходило у неё в голове и имеет ли её обида на самом деле какое-то отношение ко мне.
В других отношениях я привыкла к тому, что люди никогда не выходят на диалог. Бесконечно выносят мозг, обижаются, давят на тебя, но не могут просто высказать свои претензии или обиды. Я и сама раньше не очень умела всё проговаривать. Но постепенно учусь — благодаря Юле. И пусть у неё есть сложности, во многом общаться с ней куда легче, чем с большинством условно нормальных людей.
Однажды Юля рассказала мне о своей попытке самоубийства. Я не испугалась — вообще не знаю, что именно я почувствовала. Мне почему-то показалось, что на самом деле она не смогла бы совершить суицид. Думаю, у меня такое ощущение, потому что у самой не было серьёзных суицидальных мыслей. Я даже не представляю, как это возможно в чьей-то голове. Я понимаю, что в реальности такие случаи происходят, но всё равно не могу уместить в сознании — как это? Разве можно всерьёз захотеть сделать такое?
Сейчас Юлин депрессивный эпизод прошёл, и всё стало отлично. В целом я не считаю, что моя девушка чем-то отличается от других людей. У каждого есть свои сложности, свой характер, у каждого случаются болезни. Для меня Юлины расстройства не что-то, что её определяет. Она такой же человек, как и все, просто иногда ей бывает плохо. А кому не бывает?
Я знаю, что депрессивные эпизоды могут повторяться. Но что поделать? Повторится — как-нибудь справимся, я морально готова к этому. Я думаю, это далеко не самое сложное, что может быть в человеческих отношениях. Хуже — обманы, недоверие и психологическое насилие. С этим действительно нельзя мириться. А депрессии рано или поздно всегда заканчиваются.
Фотографии: feralchildren — stock.adobe.com (1, 2, 3)