ПутешествияОт Чукотки до Дублина:
Как я переехала в Ирландию
Мария Андрющенко о своём переезде на другой край света
ИНТЕРВЬЮ: Екатерина Базанова
ОДНО ИЗ ГЛАВНЫХ РЕШЕНИЙ В СВОЕЙ ЖИЗНИ, как выяснилось позже, я приняла зимой 2008 года в больнице, куда попала со страшной ангиной. Меня пришли навестить однокурсницы и рассказали о возможности провести лето в США по программе Work and Travel. Ни малейших сомнений не было. «Конечно, да!» — решила я, девятнадцатилетняя второкурсница РУДН. Тем более мне нужно было подтянуть английский, который я начала учить ещё в детстве на Чукотке, в моём родном посёлке Угольные Копи. До этого за границей я была всего пару раз — в Турции вместе с родителями.
Я выросла на Чукотке. Небо там низкое-низкое, а звёзды — огромные, с монету в два евро величиной. Мороз кусает щёки. Сам посёлок маленький, уютный, детей в нём было много, и, кажется, почти все ровесники. В Угольных Копях зимой часто случались перебои с доставкой продуктов. Иногда даже приходилось есть одни консервы: зелёные помидоры, кабачки, тушёнку. Помню, что на наш подъезд в двадцать квартир как-то осталась только одна буханка хлеба. Её разрезали на равные части и раздали тем, у кого в семьях были пожилые и дети.
На Чукотке я прожила до двенадцати лет, а потом родители отправили меня на три года к бабушке с дедушкой на Украину, в Житомир. Наши педагоги на Чукотке всегда очень старались, но когда в Житомире я начала учиться в специализированной языковой школе, то оказалось, что мой английский не то чтобы примитивный — его почти нет. Чуть ли не каждый день до уроков дедушка водил меня к репетитору. А бабушка, завуч по внеклассной работе, записала во все кружки сразу. Поэтому я была суперактивной: пела в хоре, танцевала, ездила на олимпиады по русскому языку и математике. И ещё страдала из-за украинского, который мне совсем не давался — особенно произношение.
В Угольные Копи я вернулась звездой. И в десятом классе меня, естественно, отправили на областную языковую олимпиаду, которую поддерживал тогдашний губернатор Чукотки Роман Абрамович. Главный приз — неделя в Лондоне. Я ни на секунду не сомневалась, что победа будет за мной. После олимпиады вернулась домой, и мы с папой пошли фотографировать меня на загранпаспорт. Я уже сидела на стульчике в ожидании щелчка камеры, когда папе позвонили из школы и сказали, что выиграла не я, а сёстры-двойняшки из соседнего поселка. На фотографии я вышла с ошарашенной, разочарованной, кислой миной. Мой мир рухнул. Это был конец света.
Вайлдвуд
Окончив школу, я поступила в Институт гостиничного бизнеса и туризма РУДН. Первое время ужасно боялась Москвы и особенно метро с бегающими туда-сюда людьми. Уже после зачисления мы договорились встретиться с чукотскими друзьями в кафе. Мама собирала меня как на войну. Мне нужно было одной проехать три станции по синей ветке, от «Партизанской» до «Бауманской». Вы даже представить себе не можете, сколько было счастья и гордости, когда я сделала это и не потерялась!
Летнюю сессию на втором курсе мы сдали досрочно. Американская виза стояла в паспорте, билеты были куплены. В конце мая 2008-го, в ночь перед отлётом в США у меня случилась истерика. Я вдруг поняла, что не хочу никуда лететь и что мне ужасно страшно. Папа пообещал, что если мне там совсем-совсем не понравится, то они тут же вернут меня домой. И только тогда мы поехали в аэропорт, где уже ждали две мои подружки.
В Нью-Йорке мы сели на автобус до туристического городка Вайлдвуд на атлантическом побережье, в штате Нью-Джерси, где нам предстояло жить и работать всё лето. Доехали мы туда уже ночью. Пустые улицы, темно, всё закрыто. В пути познакомились с двумя русскоговорящими ребятами. Впятером мы с трудом сняли двухкомнатный номер в каком-то отеле. Уже с утра на завтраке стало понятно, что американский английский я почти совсем не понимаю. Я же учила классический британский вариант, а местный диалект оказался совсем другим.
Работать нас взяли в детский сектор игр парка развлечений. Первую неделю нам только и делали, что объясняли правила разных игр. Как раз во время одного из инструктажей я впервые увидела Карла. Он был высокий, очень худой, бледный, миллионом веснушек и ярко-рыжими волосами с белой полосой по центру. Одним словом — бурундук. Они с другом разговаривали на каком-то странном языке, похожем на финский или норвежский. Уже потом я узнала, что так звучит английский со знаменитым дублинским акцентом.
После серого московского марта Ирландия показалась мне какой-то невероятно зелёной и яркой. Дублин пах морем, а ветер был настолько ледяным, что не спасал даже тёплый пуховик
История с Карлом началась в тот день, когда нас поставили работать вместе. Я немного нарушала правила и помогала детям выигрывать. Потому что это ужасно несправедливо, когда родители платят пять долларов за игру, а их двухлетний малыш остаётся без приза и плачет. Я боялась, что Карл заложит меня менеджеру, а он вместо этого стал помогать. «Какой добрый парень!» — подумала я — и влюбилась.
Мы совершенно точно нравились друг другу, но встречаться начали только тогда, когда до отъезда Карла в Дублин оставалась всего пара недель. Гуляли ночью под проливным дождём, ходили в кинотеатр, где я мало что понимала. Мы с подружками даже научили его двум русским словам: «пупсик» и «гидроэлектростанция». Перед отъездом «ирландского бурундука» я очень много рыдала. Карл обещал писать и не пропадать, а я была уверена, что больше никогда его не увижу. Я ошиблась.
Карл добавил меня в ICQ, как только вернулся домой, а уже в декабре приехал ко мне в гости в Москву. Пришло время рассказать родителям о том, что у меня появился бойфренд из Ирландии. Единственное, что было важно для моих родителей, чтобы я была счастлива, поэтому мой выбор они одобрили.
Ранней весной 2009 года я впервые полетела в Дублин. После серого московского марта Ирландия показалась мне какой-то невероятно зелёной и яркой. Дублин пах морем, а ветер был настолько ледяным, что не спасал даже тёплый пуховик. Меня трясло от холода и волнения. В машине Карл сообщил мне, что мы едем знакомиться с его родителями. Консервативная, католическая — словом, классическая ирландская семья с четырьмя сыновьями встретила меня душевно. Будущие свёкры рассматривали меня дружелюбно и с большим интересом, а разговаривали со мной так медленно, что напоминали гусеницу с кальяном из «Алисы в стране чудес».
Уэксфорд
Два года мы с Карлом поддерживали отношения на расстоянии. Мы переписывались каждый день и встречались при любой возможности, но всё равно это было мучительно сложно. К концу 2010 года стало понятно, что пришло время для серьёзного решения. После окончания университета я планировала устроиться на работу в какой-нибудь пятизвёздочный отель в Москве. Но Карл поставил мне условие: либо я переезжаю в Ирландию, либо нам придётся расстаться, потому что в Россию он не переедет никогда. Это было очень больно и обидно. Я не могла понять: что не так с моей страной? Но будущего без Карла для меня не существовало.
В начале 2011 года я приехала в Ирландию дописывать диплом. Зима, понедельник, вечер. Я в пижамных штанах, на голове пучок. Мы лежали на диване и смотрели мультфильм «Рапунцель». Вдруг я заметила, что у Карла сердце чуть ли не выскакивает из груди. Спросила, всё ли с ним в порядке. А он достал из-под подушки кольцо и сделал мне предложение. Я была так счастлива! Обе наши семьи были довольны. Мама Карла за несколько месяцев до этого очень по-ирландски пошутила: «Было бы хорошо, если бы вы поженились. Русская невестка — это такая экзотика. А хомяка мы уже завели». Видимо, чувствовала скорую помолвку.
А дальше начался ад с документами. Чтобы получить разрешение на свадьбу в Ирландии, нам нужно было оформить в посольстве так называемый гражданский брак. Для этого надо было предоставить доказательства того, что мы состоим в отношениях не меньше трёх лет. Фотографии, письменные свидетельства родственников и друзей, авиабилеты. Документы мы относили в посольство Ирландии коробками: только распечатка СМС-сообщений весила десять килограммов. Пришлось позволить чужим людям ковыряться в нашей личной жизни, но через полтора месяца мне выдали визу.
В августе 2011 года я окончательно переселилась в Ирландию, но не в Дублин, а в город Уэксфорд, известный пляжами. Там Карл, инженер машиностроения по профессии, смог найти работу во время экономического кризиса. Первое время у меня была полнейшая эйфория. Мы назначили свадьбу на лето 2012 года, я занималась домом и самозабвенно пекла яблочные пироги.
Документы мы относили в посольство Ирландии коробками: только распечатка СМС-сообщений весила десять килограммов
Попав в ирландскую провинцию, я долго привыкала к тому, что здесь всем есть до тебя дело. На улице, в парке, в магазине с тобой постоянно заговаривают незнакомцы: здороваются, спрашивают, всё ли у тебя хорошо, интересуются твоим мнением о погоде, советуют, что купить. Однажды мне сигналил и махал рукой какой-то тракторист. Когда я спросила Карла, что им всем от меня нужно, он долго смеялся.
Через пару месяцев эйфорию сменила тоска. Все мои подруги в Москве нашли работу с хорошей зарплатой, а я сидела в крошечном Уэксфорде и не зарабатывала ни цента. Тогда я придумала новый план: отправила письмо в министерство юстиции и равенства с просьбой сделать для меня исключение и выдать разрешение на работу раньше свадьбы. Через два месяца тишины мне его прислали. В миграционной службе тогда сказали, что ни разу в жизни ничего подобного не видели. Посоветовали повесить документ в рамочке на самое видное место.
Но вопрос трудоустройства пришлось временно отложить: нужно было готовиться к свадьбе. Я так долго ждала её, поэтому всё должно было быть безукоризненно, как в кино. Мы венчались в идеальный солнечный летний день, какие случаются у нас на острове не так уж и часто. Сотня гостей. Церковь с самым длинным проходом от двери до алтаря, который только можно было найти. Я в белом платье в пол и фате. А после церемонии — вечеринка в отеле на берегу озера.
Отгуляв медовый месяц, мы вернулись в Уэксфорд, где я всерьёз взялась за поиск работы и нашла её не совсем обычным способом. Однажды мы со свекровью забрели в магазин, где мне приглянулись шторы. Я хотела их купить, но решила сначала уточнить на кассе, смогу ли я их вернуть или обменять, если они не понравятся мужу. Неожиданно все продавщицы начали весело смеяться. Я повторила вопрос, чем вызвала новый приступ хохота.
Тогда вмешалась моя свекровь: «Маша, они смеются, потому что у твоего мужа не может быть никакого мнения об этих шторах. Тебе они понравились, ты их купила, он повесил. Всё». Тогда я впервые всерьёз осознала, что в Ирландии вопросы, связанные с домом, решают только женщины. В следующий раз я зашла в этот же магазин за подушками, но их в продаже не оказалось. Зато я оставила там своё резюме, так, на всякий случай. Через несколько часов мне позвонили и позвали на собеседование. С одной стороны, было неловко и даже стыдно, что я, выпускница престижного вуза, устроилась в магазин. С другой стороны, мне нравилась эта работа.
В какой-то момент я почувствовала, что мы с Дублином на одной волне. Это просторный, уютный, отчасти старомодный город, с ярким характером и историей
Женщины в коллективе были приятными, а вот немногочисленные мужчины не очень. Как-то раз я спросила одного из них, почему у него такое плохое настроение и могу ли я чем-то помочь. На что он мне ответил: «Привезли тут непонятно кого. Могу тебя после работы до порта подбросить», — намекая на то, что посадит меня на паром до Франции, а там и до Москвы рукой подать. И вообще, мол, пусть все эмигранты возвращаются восвояси. Я расстроилась, но решила рассказать всё руководству. Меня поддержали, уговаривали остаться. Сказали, что у этого сотрудника уже был подобный конфликт с британкой. Но я всё равно ушла. Не могла больше его видеть.
В следующем месте — четырёхзвёздочном отеле — я работала по специальности. Мне тяжело давались ночные смены. Я ходила вечно уставшая, нервная, задёрганная, да и Карла почти не видела. К тому же появилась новая начальница, которая регулярно писала на меня докладные и ругалась. Когда после очередного выяснения отношений она попросила меня подписать бумагу о том, что провела со мной воспитательную работу, моё терпение лопнуло. Я ушла домой и рыдала несколько часов. Когда я уснула, Карл съездил в отель и написал за меня заявление об увольнении. Вернувшись, он сказал: «Можешь больше не беспокоиться. Тебе туда уже не нужно идти».
Обе эти истории я переживала долго и мучительно. Я вдруг осознала, что сильно отличаюсь от окружавших меня людей: я белая ворона в ирландском обществе. Сейчас, прожив здесь пять лет, я этот факт приняла, и он даже начинает мне нравиться. Но есть вещи, к которым я вряд ли когда-нибудь смогу привыкнуть. Например, ирландцы дружат по-другому. Для них друзья — это не близкие люди, с которыми принято делиться самым сокровенным, а просто компания для похода в паб, где болтают о работе, спорте и никогда — о личной жизни. В четверг в паб принято ходить с коллегами, в пятницу — с приятелями.
Ирландцам вообще не свойственно делиться своими эмоциями. Для окружающих у них всегда всё хорошо. Они умеют очень долго молчать и никак не демонстрируют раздражение или недовольство, особенно на работе в присутствии начальства. Со знакомыми практикуют «long game»: годами накапливают обиду, а потом лет через пять их вдруг прорывает. Я человек очень эмоциональный, быстро вспыхиваю и так же быстро отхожу. Держать всё в себе и долго молча сердиться я не умею. К счастью, есть социальные сети, и я поддерживаю отношения со всеми моими близкими подругами в России.
Дублин
Проведя пару лет в Уэксфорде, мы решили вернуться в Дублин и переехали в столицу, как только Карл нашёл там работу. Я не сразу поняла этот город, но в какой-то момент почувствовала, что мы с Дублином на одной волне. Мы тогда жили в самом центре. Карл в субботу уезжал играть в гольф, а я выходила рано утром, чтобы побродить по ещё пустынным улицам. Дублин просторный, уютный, отчасти старомодный, но с ярким характером и историей, совершенно не «вылизанный», как некоторые столицы. В нём нет сумасшедшего движения, но его энергетика заряжает, даёт второе дыхание. Я довольно быстро устроилась в ирландский офис российской компании, которая занимается авиализингом, и уже два с лишним года работаю на Москву удалённо. Сейчас у нас с мужем начинается новый этап: мы хотим взять дом в ипотеку и переехать за город.
фотографии: Dane Mo — stock.adobe.com, graphic@jet — stock.adobe.com
