ФотопроектФотопроект Анны Прокулевич о слабослышащих детях
«Мы играли, катались вместе на качелях — это был универсальный язык»
КАЖДЫЙ ДЕНЬ ФОТОГРАФЫ ПО ВСЕМУ МИРУ ищут новые способы рассказать истории или поймать в кадр то, чего мы раньше не замечали. Мы выбираем интересные фотопроекты и расспрашиваем их авторов о том, что они хотели сказать. На этой неделе мы публикуем проект Анны Прокулевич — о школе-интернате в Минской области, где живут дети с инвалидностью по слуху.
Я выросла в пригороде Минска, в посёлке Ждановичи. Там были только частные дома, никаких детских площадок, и, соответственно, у меня была депривация детского общения. Но совсем недалеко от дома — нужно было только подняться на маленькую гору и спуститься с неё — был интернат для слабослышащих детей. Когда родители отвозили меня в детский сад, мы всегда проезжали мимо и я прилипала к окну, чтобы посмотреть на детей, которые часто вместе играли на улице или сидели в кабинетах с большими окнами. Мне казалось это заветным раем, волшебной школой.
Однажды мама мне объяснила, что дети живут в интернате вместе и что мы немного разные — они общаются жестами и в основном не слышат. Я не понимала ни разницы, ни проблемы и думала, что если очень попрошу, то родители отведут меня к ним. Или, может быть, возьмут мне оттуда сестричку или братика: я ещё не понимала, что у этих детей есть родители, что их забирают на выходные. В какой-то момент я даже начала учить жестовый язык, пытаясь уловить быстрые движения дикторши новостей по телевизору.
Когда я подросла, я продолжала восхищаться этим местом и любила иногда сидеть в беседке на площадке интерната в надежде как-нибудь познакомиться и пообщаться с детьми оттуда. Одним летом это случилось: мы играли, катались вместе на качелях, поедая выпрошенный в местном ларьке фруктовый лед, — это был универсальный язык.
В интернате было много красивых и, как мне казалось, магических детей. Казалось, что они чувствуют мир намного лучше, чем я.
Но всё-таки я понимала, что у них есть проблемы со здоровьем. Думаю, именно связь с этими детьми повлияла на выбор моего образования — биохимии. Я надеялась поехать в Оксфорд и заниматься кибернетикой, чтобы помогать человеческому телу.
На первом курсе минского биофака я поняла, что моё истинное призвание хоть и связано с потенциальным «улучшением» человека, но будет происходить через другой медиум — кино и фотографию.
Когда мне было 17 лет, я купила свою первую личную камеру, Olympus MJU II. Тогда она стоила 10 долларов, а не как сегодня. Я была очень вдохновлена документальным фильмом «Симонова, 26», снятым моими старшими друзьями, документалистами и просто хорошими режиссерами — Николаем Желудовичем, Арсением Хачатуряном и Русланом Федотовым. Мне захотелось снять что-то трогательное, реальное, близкое, правдивое. Так и получился этот проект.
