Образ жизниОдин день из жизни модели, визажиста и секс-блогера

Я в модельном бизнесе с 16 лет. В агентство меня привела подруга, с которой я с детства занималась волейболом (кстати, на волейбол её привела я), и всё как-то быстро закрутилось — я сразу поехала в Нью-Йорк. Тогда я относилась ко всему с юношеским пофигизмом — Нью-Йорк так Нью-Йорк. Например, когда я была в Лондоне и ходила на показе Paul Smith, я даже не знала, что это за марка такая. Сейчас я понимаю, что для 17 лет это было очень круто — за три дня в Лондоне меня выбрали и для показа бренда, и для рекламной кампании, но тогда я подумала только: «Мм, ну ладно».

Сейчас я каждый день встаю часов в восемь или девять. До появления ребёнка мне казалось, что это совершенно не подходит для обычного, не рабочего режима дня... 

Модельный бизнес как-то естественно влился в мою жизнь. Отчасти потому, что мне не приходилось переламывать себя. У меня не было обнажённых съёмок, как у многих моделей. Я начала в 16, и мой агент был категорически против того, чтобы девушки в таком возрасте фотографировались обнажёнными. Кроме того, у меня большая грудь, и в тот момент, когда я начала работать, сочетание моего типа лица и большой груди не было востребовано. После школы я училась на экономиста на заочном отделении, но не считаю это образованием в полном мере. Я пыталась как-то отойти от моделинга. Участвовала в разных проектах, чаще в роли организатора. Буквально накануне беременности работала в рекламе в Park Production. Теперь моя жизнь — это микс моделинга и материнства.

Когда я много работала моделью, чёткий график у меня был только тогда, когда я летала за границу. Например, во время двухмесячной поездки в Сингапур я работала каждый день, порой даже по двое суток подряд без сна. В Москве полегче: здесь дом, можно отказаться от чего-то, а там контракт. Сейчас я каждый день встаю часов в восемь или девять. До появления ребёнка мне казалось, что это совершенно не подходит для обычного, не рабочего режима дня. Но когда у меня родилась дочка, я привыкла, и такие подъёмы стали для меня естественными. Помню, мы ездили в Никола-Ленивец с Glamour и остались там с ночёвкой. Я понимала, что вот сейчас как раз можно выспаться, но всё равно встала как обычно.

По поводу роста я никогда не переживала. Некоторые сомнения были по поводу моего носа, но как только я попала в модельный бизнес, мне сказали: „О, класс, это характер“ 

Первый год после того, как у меня родилась дочка, я не работала. Мы с дочерью были одним целым, всё время проводили вместе: ходили по гостям, путешествовали. Это было здорово! Последние три месяца этого периода мы провели с ней в Таиланде, и как раз там, когда ей исполнился годик, я поняла, что стало легче. Мы вернулись в Москву, и я снова начала сниматься. Сейчас я снимаюсь один-два раза в неделю. Мне нравится ходить по съёмкам, потому что так я отвлекаюсь от быта и общения на «мамашкинские» темы. После рождения ребёнка съёмки перестали быть для меня работой. Сейчас это отдых.

Я не люблю сидеть дома — это скучно. С дочкой я всё время хожу в гости, на какие-то занятия, в бассейн. Но я не беру её с собой на съёмки. Однажды у нас была совместная съёмка, и дочь всё время пыталась пробраться к моей груди всеми возможными способами, даже не находясь при этом в кадре. Тогда ситуацию спасла визажистка Ольга Чарандаева: она схватила ребёнка и понесла купать в ванной с пеной (мы снимали в отеле Four Seasons). Я считаю, что такая нервотрёпка ни к чему, раз можно оставить дочку с няней.

Мне кажется, что общение с ребенком — это единственный способ стать лучше... 

Если я не с ребёнком и не на работе, я провожу время со своими друзьями. Мы собираемся, играем в настольные игры, ходим в кино: посмотреть фильм на нормальной громкости и не отвлекаясь — это замечательно. При этом дома я не смотрю телевизор вообще — я пропагандирую полное отлучение ребёнка от гаджетов. И я пересмотрела своё присутствие в соцсетях, потому что научить чему-то ребёнка возможно исключительно своим собственным примером.

Ребёнок меняет человека, причём в лучшую сторону. Мне даже кажется, что это единственный способ стать лучше. Всё нехорошее во время постоянного общения с ребёнком начинает всплывать, и нужно либо от этого в себе избавляться, либо становиться «мачехой», которая постоянно чем-то недовольна и всё время срывается на чадо. Как только я родила свою дочь, я почувствовала безусловную любовь и начала относиться иначе к миру вокруг. Сразу всплыл внутренний ребёнок. И оказалось очень важным проработать своё собственное детство, чтобы не идти по пути моей мамы, а найти и создать свою собственную модель воспитания. Это огромная работа над собой, в неё надо погрузиться. Нет, не стать сумасшедшей мамашкой, а просто разобраться в себе, почувствовать контакт с ребёнком. Меня это захватывает сейчас больше всего.

На художника по гриму я пошла учиться в 2000 году, с 2002 года стала работать визажистом. Сейчас я работаю в основном в рекламе и с некоторыми актрисами — с Марией Валерьевной Ароновой, с Еленой Великановой. Визажист и художник по гриму — совсем разные профессии. Визажист — это больше про то, как нарисовать красивое лицо, а художник по гриму может постричь волосы, покрасить их, сделать пластический грим, сшить парики, усы, бороды. Если бы я не занималась своей основной деятельностью, то, думаю, писала бы картины. Я пишу маслом, у меня получается такая странная живопись. В выставках я не участвую — мои картины просто лежат дома. Это очень личное дело. Я выплескиваю эмоции на холст, но у меня никогда не было стремления кому-то это показать.

Выбор профессии, конечно, повлиял на мой образ жизни. Потому что жизни, кроме профессии, больше нет. У меня даже друзья все на работе. Мы с ними можем куда-нибудь сходить, но это происходит очень редко. В основном вне работы я стараюсь спать.

Я встаю в четыре-пять часов утра, успеваю позавтракать дома, в шесть часов выезжаю на работу... 

Съёмки начинаются рано-рано — иногда в шесть, иногда в семь утра. Мы час-два готовим артистов, а потом начинается съёмочный процесс, который длится около 12 часов. Иногда бывают суточные смены, иногда даже больше. Домой я приезжаю в полночь или в час ночи. Если на следующий день есть съёмка, то я просто ложусь спать. Если её нет, для меня ночь превращается в день: я готовлю, с кем-то встречаюсь или смотрю фильм до утра. За столько лет я привыкла к своему графику. Больше двух дней отдыха подряд — и у меня сразу начинается паника: срочно нужна работа, нужно куда-нибудь ехать, что-нибудь делать. Но когда всё-таки выдаётся выходной, я могу поехать кататься на лошадях, пойти с друзьями в лес. Могу уехать на дачу. И я люблю готовить — собираю рецепты подруг, бабушек и даже привожу их из путешествий.

В шестом классе родители отдали меня в гимназию, и каждые выходные с классом мы ездили в театры. Я всегда садилась сбоку и смотрела на то, что творится за кулисами, — происходящее на сцене меня особо не интересовало. И рисовать я всегда любила. Поскольку я была двоечницей и в десятый класс меня не взяли, для мамы было диким счастьем отправить меня хоть куда-нибудь. Видимо, как раз таким образом мои мечты и исполнились — я попала в театральный колледж и стала учиться на художника по гриму. После него у меня началась практика в театрах: в Большом театре, театре имени Пушкина, и тогда я поняла, что театр — это немножко не моё. Там интересный грим, интересные образы, но специфика слишком камерная, а я люблю перемену мест, каждый день что-то новое. И съёмочная площадка, конечно, для этого наилучшим образом подходит

Мне больше нравятся краткосрочные проекты. Поработаешь несколько дней — и можно куда-то уехать... 

Моим первым проектом в кино был сериал «Бункер, или Учёные под землёй» на ТНТ. Команда почему-то поверила в меня, хотя у меня не было опыта — только театральный, плюс я была ещё студенткой. Это был шок, потому что я не понимала абсолютно ничего. Взаимодействие с артистами — ладно, меня этому научили на первом курсе, но как строить отношения на площадке, кто такой директор и что вообще должен делать художник по гриму на проекте, я узнавала прям онлайн. Мне никто ничего не рассказал, я мучила директора и задавала иногда абсолютно тупые вопросы. Дело в том, что специфика работы в театре и в кино очень сильно отличается. В театре долгая подготовка, много репетиций, читки, и во время этого процесса художник создаёт образ. В кино это всё ускорено: месяц на подготовку образов, месяц на утверждение артистов. Мне стало интересно, я продолжила в этом же направлении, но в последние три года я беру всё меньше и меньше фильмов. В год у меня выходит две-три картины, но работу на площадке я стараюсь свести к минимуму — меня больше интересует реклама. Проект, на котором я сейчас работаю, будет длиться пять дней, и такое течение рабочего времени меня устраивает больше всего. Например, я три дня поработала, а потом могу куда-то уехать. В штатном, стабильном положении я никогда не была. Самый большой проект у меня длился, наверное, год. Это был большой сериал на 200 серий. У меня было 11 ассистентов-гримёров в штате, в день по три площадки — артисты постоянно переезжали с места на место.

В кино нет такого понятия, как стилист. Есть художник по гриму и художник по костюмам. Естественно, мы работаем в тандеме, вместе с режиссёром придумываем образ, составляем большие мудборды с фотографиями, иногда рисуем что-то от руки, находим в интернете какие-то картинки. Художник по гриму должен сделать так, чтобы актёру было комфортно существовать в выбранном образе. Иногда это может быть пластический нос или увеличенные челюсти — представьте, каково это для девушки. Но мы всё заранее проговариваем, кроме того, артисты своего персонажа тоже продумывают, они умеют разграничивать личную жизнь и работу над образом. Меня научили тому, что самое главное для артиста — чтобы было комфортно играть. Гримёр — это человек, который выпускает актёра на площадку. Каким гримёр выпустит актёра из гримёрки, с таким настроением он пойдёт играть.

Моему блогу уже пара лет, сначала это было хобби, сейчас я на него трачу много времени. Кроме этого я много пишу в разные издания — экспертов в этой теме мало, так что работы хватает. Плюс в декабре запускаю мастер-классы по выбору девайсов. Первый семинар состоится в большом секс-шопе, посетительницы получат скидку на покупки, компенсируют расходы на билет. Буду рассказывать, как выбирать игрушки в зависимости от типа оргазма, для мастурбации или секса с партнёром, о безопасном использовании, особенностях разных материалов, средствах для усиления оргазма и повышения удовольствия в процессе — то есть базовые вещи для новичков и желающих получше разобраться в предмете.

Приличному сексу научить можно кого угодно, важнее, есть ли о чём вам разговаривать во время прогулки с собакой... 

Я просыпаюсь, ем, гуляю с собакой — у меня такса Лукас. Потом я занимаюсь с ней дрессировкой, кормлю её, после чего она идёт спать, а я — работать. Я делаю звонки, отвечаю на звонки, пишу тексты и занимаюсь, собственно, тестированием продукции. Сейчас я взялась ещё и за прочтение эротической литературы и профильного нон-фикшна: издательства уже прислали мне стопки книг, и скоро я начну публиковать рецензии. Если нужно сделать что-то срочное, я выхожу поработать в кафе и специально не беру с собой зарядку от макбука, чтобы не отвлекаться. А вот к спорту я равнодушна, предпочитаю подолгу ходить пешком. Если не очень холодно, в любую погоду можем отправиться с собакой в овраги Нескучного сада и на набережную, проводим там часы.

Эта тема деликатная только до тех пор, пока нет языка для подобных разговоров. Но поскольку я давно обсуждаю предмет, подходящий язык у меня сложился. Описание игрушек на многих сайтах секс-шопов написаны людьми, которые явно никогда и ни с кем об этом не разговаривали, они как будто краснеют: «Эта игрушка достанет ваше самое сокровенное местечко, и вас накроют волны невероятного наслаждения». Но потребителю из этого абсолютно ничего не понятно, ведь мы читаем описание, чтобы понять, как этим пользоваться. Для меня важны конкретика и практичность. Моя цель — не прорекламировать продукт. На предложения «А давайте вы расскажете, какой наш продукт классный» я отвечаю: «Нет, давайте вы мне его пришлёте, и я расскажу как есть». Продвинутый пользователь всегда найдёт и плюсы, и минусы, рассказывать надо обо всём — для кого-то конкретные минусы окажутся несущественными, либо наоборот всё перечеркнут, потому что все люди разные.

Образцом удачного подката стала реплика мужчины „Так ты фанат „Доктора Кто“! Мой любимый — Десятый“. Отказаться от встречи мне даже в голову не пришло. Правда, мой любимый — Одиннадцатый 

Лет десять назад я принимала лекарства с побочным эффектом — аноргазмией, и с обычным сексом всё стало сложновато. Тогда я купила свой первый, очень маленький вибратор в форме поросёнка, и он мне помог. Заинтересовалась, стала покупать онлайн на зарубежных сайтах, искать сейлы, чтобы купить всего побольше.

Тратила очень много денег на секс-игрушки, иногда консультировала знакомых, а также выяснила многое и про секс сам по себе. И в какой-то момент я поняла, что проще отвечать на одни и те же вопросы в публичном пространстве. Сейчас я связываюсь с поставщиками игрушек, тестирую девайсы и аксессуары для секса, например лубриканты или лайтовую БДСМ-атрибутику. В самом блоге я также отвечаю на вопросы про секс (их можно присылать анонимно, ответила уже на несколько сотен), даю ссылки на новости про секс и сексуальность и публикую самые разные цитаты по теме.Я постоянно уделяю какое-то время некоммерческим проектам. Сейчас у меня их два: «Пони и радуги» и Hey Grrl Shop. Первый — это сборник цитат из обсуждений в социальных сетях, демонстрирует срез общественного мнения о «второсортных» людях, то есть о женщинах, представителях ЛГБТ, мигрантах, людях с повышенным весом, бедняках и так далее (почти обо всех, получается). Hey Grrl Shop — магазин футболок и сувениров с принтами, которые делают специально для него наши дизайнеры. Мы все работаем бесплатно, прибыль полностью идёт центру помощи пережившим сексуальное насилие «Сёстры». Кстати, в центр можно деньги и просто так перевести, покупать футболку не обязательно.

Я стараюсь укладываться в график «пять дней через два»: так проще встречаться с друзьями, которые работают в офисах. В день пытаюсь работать не больше восьми часов, хотя получается редко — если тема интересная, забываю о времени. Когда днём остро нужен короткий перерыв, я расстилаю коврик для йоги бешено-розового цвета, ложусь и просто ничего не делаю — это помогает прийти в себя. Переключаюсь с помощью музыки — транслирую музыкальные спектакли с ноутбука на телевизор через Google Chromecast. Я периодически покупаю подписку на архив представлений Метрополитен-оперы, но существуют и бесплатные варианты — интересные спектакли на The Opera Platform, а приличные записи попадаются даже на YouTube. Регулярно хожу в консерваторию и слушать оперу — в том числе и трансляции в кинотеатрах. Вагнер, например, — это хорошо, но пять часов в кресле гораздо легче переносятся, если ты в уггах, свитере и с надувной самолётной подушечкой под головой. В театре-то такое не провернёшь. Ещё я люблю ходить в кино — на Вуди Аллена и все фильмы о супергероях.

Баланс личной жизни и работы всё равно необходимо соблюдать, иначе однажды ты просто не сможешь встать с постели... 

Из-за того, чем я занимаюсь, я перестала ходить на каблуках и носить бюстгальтер. Когда находишь контакт с телом, ходить с большим количеством косметики, со сложной укладкой, в неудобной одежде или обуви становится сложно. Зато я начала носить только шёлковое белье — не потому, что я шикарная женщина, а потому, что оно очень приятное и комфортное. Мне и мужчины нравятся, способные обеспечить душевный комфорт. Для меня существенно, чтобы мужчина не курил, понимал мои шутки и не пугался, обнаружив, что у меня нет обуви на высоких каблуках. Тогда появляется вероятность, что мы сможем подружиться, а это главное для построения отношений.

Сейчас я сфокусирована на женской аудитории по нескольким причинам. Во-первых, основной российский покупатель секс-игрушек — мужчины. Они покупают их и в подарок женщинам, но выбор делают на свой вкус, поэтому вокруг столько страшных человекоподобных фалоиммитаторов с мошонкой с кулак и вздутыми венами. В результате, девушки даже не в курсе, что бывает что-то более разнообразное и не менее эффективное. Устройства попадаются в форме капкейков, мороженого и даже котов, стеклянные, керамические, металлические, из разных видов пластика и таких форм, в которых никогда не заподозришь секс-игрушку.

Во-вторых, оргазм — существенная часть жизни. Мой психотерапевт говорит, что 90 % женщин, жалующихся на отсутствие оргазма, никогда в жизни не мастурбировали. То есть они просто «проходят» через секс, а это ужасно. И совершенно точно не укрепляет семейную жизнь. Женщина, которая знает, что ей нужно, более требовательная, но и более счастливая. У нас же как это обычно бывает: мы представляем себе опытного мужчину и юную неискушённую девицу, которой он показывает, как у неё всё работает. Но это невозможно. Ни у одного, даже самого осведомлённого мужчины нет настолько всеобъемлющего опыта, чтобы показать женщине, как конкретно у неё всё устроено. Ситуацию осложняет то, что у нас до сих пор есть некое табу на разговоры о женской мастурбации. Думаю, если использовать забавные красивые игрушки, далёкие от натуралистичных форм, напряжение снижается и говорить о сексуальном удовлетворении легче.