ЖизньВидео дня: Репортаж Анны Фиминой о женщинах, которые ищут пропавших на войне близких

КАЖДЫЙ ДЕНЬ В ИНТЕРНЕТЕ ЧТО-ТО ПРОИСХОДИТ: кто-то выпускает клипы, кто-то запускает хештеги, кто-то говорит умные (или не очень) вещи — а мы акцентируем внимание на самом любопытном.

В новом выпуске программы «Женщины сверху» журналистка Анна Фимина сделала репортаж о российских женщинах, которые ищут своих близких, без вести пропавших в ходе военных действий в Украине. В материале раскрываются истории трёх женщин: Ларисы, ищущей своего сына-срочника Никиту, Оксаны, у которой пропал мобилизованный племянник Игорь, а также Анны, которая пытается найти брата Владимира.

«Найти такие семьи, где пропал кто-то из мужчин, к сожалению, просто: они объединяются в многотысячные группы по поиску. Если побыть в этих группах несколько дней, то можно заметить, как сменяются аватарки, превращаясь в зажжённую свечку на чёрном фоне. Ещё вчера они хотели дать интервью, а на следующий день отвечали — „здравствуйте, уже нет смысла нам разговаривать, мой муж/брат/сын погиб“, — отмечает Фимина. — Те, кого не признали официально погибшими, для своих женщин остаются, конечно, живыми: „Он же у нас везучий, ему столько раз говорили, что он в рубашке родился“. Эти женщины в большинстве своём и не хотели отпускать своих родственников воевать, их ставили перед фактом: подписал контракт, уже не дома, всё будет хорошо. Эти же женщины теперь пытаются добиться ответа у государства, но государство молчит или лжёт: „Ваш боец служит, не переживайте вы так, вернётся живым-здоровым“. В то время как, по свидетельствам сослуживцев этих бойцов, даже о возвращении тела говорить тяжело».

«Я пока своими глазами не увижу его тело или видеозапись в плену, то надежда всё-таки есть. Если даже слова парней правда, что он остался на поле боя у Сватово — насколько я понимаю, всё-таки они там были без техники, скорее всего, это так — всё равно никто не едет и не откапывает их. Если бы не были там мины и взрывчатые устройства раскиданы, я бы сама лично собралась и поехала бы копать в этих местах, где его предварительно накрыло взрывной волной, — рассказывает Оксана. — Министерству обороны невыгодно искать их и собирать, чтобы потом выплачивать компенсацию родным».

«Я сначала думала, что можно где-то чего-то добиться, к кому-то обратиться. Что органы всё равно как-то за своих людей, за своих военных. А получается, все бездействуют, всем ничего не надо. Может, он где-то в поле валяется и гниёт, я не знаю. Я даже не представляю, жив ли он у меня или не жив», — заявляет Лариса.

«Когда-то в каждом советском городе был мемориал, посвящённый без вести пропавшим героям Великой Отечественной войны. В нашу реальность вернулись без вести пропавшие — только они теперь не герои, и мемориалов им никаких нет. Да их самих будто бы нет вовсе. В лучшем случае — потерявшие память в военных госпиталях, в худшем — лежат не собранные и не идентифицированные трупы. Единственные, кому они теперь нужны, — это их женщины: мамы, матери, сёстры, дочери», — говорит телеведущая Анна Монгайт.