Жизнь«Патриархат в камне»: Почему женщины
до сих пор
не чувствуют себя безопасно в городе
С семидесятых до наших дней
Феминистский урбанизм, который занимается вопросами женской безопасности, наконец, становится популярным и в России. Вчера в Москве прошла презентация проекта «Женщина и безопасность в городе», который подготовил FEM TALKS при поддержке Фонда им. Генриха Бёлля. Мы попросили одну из соосновательниц FEM TALKS рассказать, почему женщины до сих пор не чувствуют себя спокойно в городском пространстве.
Текст: Анастасия Красильникова, соосновательница проекта FEM TALKS
С античных времён существует выражение «Дом — мир женщины, мир — дом мужчины». Но даже дома женщина не всегда была хозяйкой в полной мере. В разных культурах существовала женская половина дома — например, у древних греков она называлась гинекеем. И если женщины из бедных сословий могли передвигаться по улицам (правда, часто с сугубо практическими целями вроде покупки продуктов — это было продолжением их домашних обязанностей), то аристократки не могли свободно пользоваться городским пространством. Терем в Московии, палаццо во Флоренции, гарем в Стамбуле — жизнь знатных дам здесь была строго регламентирована, а выход в город в одиночестве не подразумевался. Незамужние царевны даже использовали особый покров, когда выходили из терема, чтобы никто не мог их увидеть. Тогда же возник каноничный образ женщины у окна — оно было единственным способом взаимодействия этих женщин с публичным городским пространством. С конца XIX века женщины в западных странах постепенно получают право свободно бродить по улицам города без сопровождения. Но их возможность полноправно находиться в городской среде до сих пор подвергают сомнению.
Ночь и опасность
Исследовательница Кэрол Ханиш в конце шестидесятых сформулировала тезис «Личное — это политическое» — можно сказать, что феминистский урбанизм начался именно с него. Отправной точкой стала «Take back the night» — первая всемирная серия акций по борьбе с сексуальным насилием и насилием в отношении женщин, которая прошла в 70-х в США. До этого периода проблема изнасилований долгое время оставались в тени и замалчивалась — но с усилением второй волны феминизма она наконец стала темой общественного обсуждения. Название акции родилось из одноимённого выступления Анны Прайд на митинге против насилия в 1977 году в Питтсбурге, но выступления были и раньше. В 1972 году группа женщин из Университета Южной Флориды прошла через кампус, требуя обеспечить женщинам безопасность. В 1973 году жители Сан-Франциско протестовали против снафф-порнофильмов (в них присутствуют сцены реального убийства). В октябре 1975 года жители Филадельфии устроили марш после убийства микробиолога Сьюзен Спит, которую зарезали на тротуаре возле её дома после работы.
Акции проводятся и по сей день. Их цель, конечно, в том, чтобы привлечь внимание к проблемам женской безопасности в городе. Но есть и другая важная задача — помочь женщинам присвоить ночное городское пространство. Когда женщины идут по улицам города в тёмное время суток, они как бы заявляют, что у них есть право находиться здесь и при этом не сталкиваться с угрозами.
Андреа Дворкин в речи «Ночь и опасность» приводит интересный пример: «В канадском городе Калгари женщины были арестованы за проведение несанкционированной демонстрации. Полиция (но не сами женщины) не заметила иронии в том, что для женщин марш является самой безопасной (даже несмотря на аресты) возможностью передвигаться ночью по улице». То есть женщинам безопаснее организовать незаконную акцию протеста, чем вернуться поздно ночью домой в одиночестве. Хотя Дворкин рассуждает в первую очередь о ночи, некоторые её идеи актуальны и для светлого времени суток. Она довольно радикальна в своей позиции: она считает, что основная причина женского страха, чувства небезопасности — это не городское планирование, не учитывающее интересы женщин, а мужчины. Дворкин выстраивает жесткую дихотомию: женщина либо выходит в город, «в опасность», либо остаётся дома «в тюремном заключении».
Личное и публичное
В современном западном мегаполисе, в отличие от городов XIX века, женщине не запрещён доступ в публичные места. Юридических ограничений нет, но тем не менее деление на приватное и публичное сохраняется и сейчас. Женщине как будто всё время нужно искать «оправдание», чтобы присутствовать в городе, будь то покупки, еда или разговор с подругой, утверждают исследовательницы Карен Франк и Линн Пэксон. Ей нельзя просто так, праздно находиться в пространстве города — нужна причина.
По мнению Франк и Пэксон, то, что женщины недостаточно используют публичные пространства, связано в том числе и с самоконтролем: женщина может сама решить не идти в одиночку в то или иное место — например, в бар. Контролирует это и общество — в том числе и такими способами, как уличный харассмент, или кэтколлинг.
Патриархат предлагает женщине своего рода контракт: она сидит дома, обслуживает мужчину и подчиняется ему, а он в свою очередь обеспечивает женщину и защищает её. Именно патриархальной защиты в такой логике и лишается женщина, когда выходит в город одна: рядом с ней больше нет мужчины, который защитит её — пусть даже и от других мужчин.
Франк и Пэксон считают, что когда женщины находятся одни, без сопровождения в пространстве города, это могут считать «сексуальной доступностью». Мужчина, отпуская комментарии о внешности женщины, пытаясь коснуться её и так далее, связывает тот факт, что женщина присутствует в публичном пространстве города, с личным — то есть с её сексуальностью. Женщины тоже проводят такую ассоциацию и из-за этого могут избегать определённых локаций — ночных заведений, тёмных переулков — или и вовсе реже бывать в публичных местах. Страх перед преступлениями ухудшает качество жизни женщин. Хороший пример можно найти в сериале «Половое воспитание»: героиня Эйми, пережив сексуальное нападение в автобусе, была травмирована психологически и боялась заходить в общественный транспорт и из-за страха ходила до школы пешком по много километров.
Патриархат предлагает женщине своего рода контракт: она сидит дома, обслуживает мужчину и подчиняется ему,
а он в свою очередь обеспечивает женщину и защищает её
Харассмент считают спонтанным поведением: агрессор не планирует заранее, как и с кем будет действовать. А это, в свою очередь, означает, что эти действия можно попробовать предотвратить с помощью городского планирования — оно влияет на действия горожан. Например, разное расположение лавочек подразумевает разное взаимодействие между людьми. Если лавки стоят друг напротив друга, они поощряют диалог между горожанами, если же они стоят в один ряд — беседа вряд ли завяжется.
Один из подходов в городском планировании — designing fear out (то есть «исключая страх с помощью дизайна») — как раз должен работать в этом направлении. Осветить тёмные места, установить широкие зеркала, чтобы переулки лучше просматривались, избавиться от узких проходов, граффити и разбитых окон — в феминистской урбанистике традиционно считается, что эти меры делают пространство безопаснее. На это сильно повлияла идея Анри Лефевра о пространстве как продукте общества: «Будучи результатом действий, совершённых в прошлом, оно [пространство] само позволяет действиям воплощаться в жизнь…»
Широко известная в урбанистике теория разбитых окон утверждает, что если в месте остались свидетельства прошлых мелких правонарушений, это приводит к увеличению числа преступлений. Другими словами, если в вагоне метро порвана обивка сидений, разбросан мусор, а стены в граффити, совершить правонарушение в такой обстановке проще. Ещё одна концепция — «глаза улиц» — гласит, что если пространство спланировано так, что оно просматривается, безопасность повышается. Если вы идёте по улице ночью, но вокруг много магазинов, кафе и баров, заполненных людьми, чувство страха ослабевает: вы рассчитываете, что в случае угрозы вас защитят прохожие.
Хотя на практике просматриваемое пространство ещё не гарантирует безопасность. Например, прошлым летом в центре Москвы напали на Агнию Галданову — женщина звала на помощь, но люди проходили мимо.
Патриархат в камне
Говоря о страхе женщин перед общественными пространствами, надо сказать и о важности социальных отношений. Концепция designing fear out очень воодушевляет: можно просто добавить больше света, спроектировать стильные общественные пространства — и всё, женщины в безопасности. Но классное общественное пространство ещё не гарантирует защиту — в нём тоже могут присутствовать агрессивно настроенные и потенциально опасные люди.
Исследовательницы Хилле Коскелла и Рейчел Пейн отмечают, что подход designing fear out основан на представлении о городе как о патриархате в камне. А значит, меняя город, мы меняем и гендерные отношения, закреплённые в нём — в том числе искореняем страх женщин. Однако исследовательницы утверждают, что страх объясняется в первую очередь социальными причинами, а не пространством. Вопрос в том, чтобы не только давать женщинам средства защиты, делать пространство вокруг них более безопасным, но и работать с самими преступниками, с нарушителями спокойствия. То есть рассказывать, что харассмент, кэтколлинг, сталкинг — это недопустимо.
Опрошенные исследовательницами женщины в Эдинбурге и Хельсинки сначала связывали чувство безопасности в городе с тем, как спроектирована городская среда. Но чувство страха женщина может проецировать на «традиционно» опасные места — даже несмотря на то, что они не являются его источником сами по себе.
Вопрос в том, чтобы не только давать женщинам средства защиты, делать пространство вокруг них более безопасным, но и работать с самими преступниками
Большую роль могут играть и личные обстоятельства: когда женщины становятся более уязвимыми, они начинают бояться сильнее. Например, с появлением детей мать начинает переживает не только за себя, но и за них; из-за проблем со здоровьем (например, с возрастом) находиться в городском пространстве становится сложнее.
Кроме того, важен не просто дизайн сам по себе, но и исходящие от него сигналы. Например, улучшение освещения меняет и социальное ощущение: это сигнал, что всё под контролем, всё на виду, кто-то рядом и поможет.
То, что страх прикрепляется к определённому месту, — способ справиться с чувством тревоги. Как пишет исследовательница Джилл Валентайн: «Женщины не могут всё время бояться всех мужчин. Поэтому для поддержания иллюзии контроля над своей безопасностью ей необходимо знать, где и когда она может столкнуться с „опасными мужчинами“, чтобы избежать их». Освещённые переулки делают жизнь более комфортной, но это не панацея от преступлений против женщин. Ведь в конечном счёте страшит не место само по себе: мы боимся, что кто-то причинит нам в этом месте вред.
