ЖизньОт девушки до госпожи: Почему к женщине
не получается обратиться нейтрально

Одна из самых известных гипотез лингвистики — гипотеза Сепира — Уорфа: если упрощать, она предполагает, что язык влияет на то, как его носители воспринимают мир. Эту точку зрения разделяют не все, но совсем отрицать связь языка и сознания невозможно. В частности, если неравенство живо, оно может воспроизводиться и в языке.

Те, кто говорят по-русски, сталкиваются с этим регулярно — достаточно вспомнить, что в языке нет ни одного общепринятого нейтрального способа обратиться к женщине. Исторически это было непростым вопросом — например, существовали «сударыня»/«сударь» и «госпожа»/«господин», но по-настоящему универсальными их назвать сложно — они подразумевали человека определённого статуса и положения. В советские времена появилось единое для всех слово «товарищ», но по понятным причинам после распада СССР оно отмерло. С тех пор носители языка пытаются найти его нейтральный аналог, но, кажется, пока это так и не удалось.

«Женщина», «девушка», «барышня», «госпожа», «гражданка», «бабушка» — все эти слова наделены дополнительными смыслами. Даже если они выглядят нейтрально на бумаге, в речи могут приобретать совсем не нейтральное значение — от «барышни», подразумевающей «изнеженность», до «гражданки», которая выдаёт грубую интонацию говорящего. Филолог Мария Тихонова считает наиболее стилистически и оценочно нейтральным слово «женщина». В решении вопроса она предлагает ориентироваться на толковый словарь русского языка, где слово так и зафиксировано, без помет вроде «разговорное» или «уничижительное», которые указывали бы нам на дополнительные смыслы. «Если к вам в очереди обращаются „женщина“, с точки зрения языка и стиля это абсолютно нормально, — говорит Тихонова. — Другое дело, что любое слово, даже с самой положительной коннотацией, можно произнести так, что человеку будет неприятно (и кстати, неважно, мужчине или женщине). Поэтому всегда нужно отдавать себе отчёт в том, что важно не только то, что ты говоришь, но и как ты это говоришь».

В слове «lady» Лакофф видит проявление сексизма: на первый взгляд, оно кажется простой вежливостью, но при ближайшем рассмотрении создаёт образ беззащитной женщины

Но и у употребления слова «женщина» есть свои но. К примеру, его часто используют в иерархии со словом «девушка», разграничивая «женщин» и «девушек» по возрасту, причём последних как бы выделяют из категории собственно женщин. В культуре, ориентированной на то, что женщина обязана выглядеть моложе своего возраста, обращение «женщина» начинает звучать как минимум обидным — оно подразумевает переход в «другую категорию». Называя же девушкой женщину более старшего возраста, можно добиться ровно противоположного эффекта — вместо уважения это прозвучит иронично или издевательски.

В английском языке похожими вопросами исследователи начали задаваться ещё в семидесятые, в разгар второй волны феминизма. Исследовательница Робин Лакофф в работе «Language and Woman’s Place» рассуждает, как гендерное неравенство проявляется в речи — в том числе и в том, каким языком принято говорить о женщинах. «Мужчину, вышедшего из подросткового возраста, едва ли назовут „boy“, разве что в выражениях вроде „going out with boys“ (вечеринка с парнями), которые подразумевают атмосферу определённой легкомысленности и безответственности. Но женщины любого возраста остаются „girls“,— пишет Лакофф. — Такое употребление слова „girl“ может быть эвфемизмом, так же как „lady“ — эвфемизм: подчёркивая мысль о юности, оно убирает сексуальные коннотации, связанные с „woman“». По мнению Лакофф, «girl» может быть приятно женщинам, так как подчёркивает юный возраст, но это обманчивое ощущение: «Делая упор на молодость, легкомыслие и незрелость, „girl“ вызывает ассоциации с безответственностью. „Girl“ не отправят выполнять задачу для „woman“ (да и для „boy“, раз уж на то пошло, тоже)».

В слове «lady», которое нередко выступает синонимом «woman», Лакофф видит проявление доброжелательного сексизма: на первый взгляд, оно кажется простой вежливостью, но при ближайшем рассмотрении создаёт образ беззащитной женщины, которая не может постоять за себя и самостоятельно принимать решения. Конечно, сегодня эти слова пытаются переосмыслить, лишив их отрицательных коннотаций, но до окончательных перемен далеко. Недаром фраза «Morning, girls!», адресованная журналистом женщинам — членам парламента, прозвучала неуместно и фамильярно.

Это далеко не единственный спорный вопрос в том, как язык описывает женщин. Во многих языках, помимо слов, собственно называющих женщину («femme», «woman» и так далее), есть отдельные вежливые обращения, которые могут различаться в зависимости от того, о мужчине или о женщине идёт речь. Даже если оставить за скобками вопрос о бинарности такой модели, идеальной её назвать всё равно сложно: в отличие от «женщины»/«девушки» и их аналогов в других языках, критерий возраста она просто заменяет семейным положением — и часто только женским. Например, в английском существуют «мисс» для незамужних женщин и «миссис» для тех, кто замужем, а также «мистер» для любого мужчины, вне зависимости от того, женат он или нет. Сегодня используется также нейтральное «Ms» для ситуаций, когда семейный статус женщины неизвестен. Правда, касается эта система в первую очередь официальных документов и ситуаций.

По мнению научного сотрудника Лаборатории социолингвистики РГГУ и Лаборатории лингвистической конфликтологии и современных коммуникативных практик НИУ ВШЭ Антона Сомина, идея возраста женщины отчасти включена в обращения, обусловленные её семейным положением — например, в ситуации, когда семейное положение собеседницы неизвестно, к женщине более старшего возраста скорее бы обратились «мадам», а к более молодой — «мадемуазель». «В Италии бывшее разделение „синьоры“ и „синьорины“ по семейному статусу уже превратилось в возрастное. Слово „синьора“ стало просто возрастно-нейтральным вежливым обращением (хотя в третьем лице используется всё же только для упоминания пожилых женщин). „Синьорина“ в разных регионах употребляется по-разному: в части северных провинций оно почти полностью исчезло, в других регионах так обращаются только к девочкам или — реже и обычно в речи пожилых людей — к молодым девушкам», — отмечает эксперт.

Конечно, речь — не застывшая конструкция. В некоторых западных языках сегодня и вовсе отказываются от обращений, связанных с семейным положением — так произошло, например, во Франции, где с 2012 года в официальных документах используется только «мадам» (а в Швейцарии аналогичные перемены произошли ещё раньше, в семидесятые). «В бытовой речи слово „мадемуазель“ ещё используется, но гораздо меньше, чем раньше, и сейчас уже преимущественно как обращение к совсем юной девушке — или же если женщина сама попросит себя так называть. Семейный статус же роли не играет вовсе, — говорит Антон Сомин. — Аналогичная история в 1970-х годах произошла со словами „фрау“/„фройляйн“ в немецком языке. В Испании же, где исходная ситуация была примерно той же, что в Италии, „сеньорита“ практически вышла из употребления, так как для юношей аналогичного „возрастного“ обращения не было — и в итоге из-за этого неравенства для бытовой речи нейтрального обращения не осталось».

Помимо случаев, когда общество готово отказаться от одного из обращений, потому что оно кажется устаревшим и сексистским, бывают и другие ситуации. «Например, в польском нет обращения „на Вы“, вместо него используются слова „Pan“ и „Pani“ в третьем лице: вместо „Вы выходите?“ будет дословно „Выходит ли пани?“ И это же слово — „пани“ — используется как нейтральное обращение к девушке независимо и от возраста, и от статуса», — объясняет Сомин.

В идеальных ситуациях обращения
не привязаны ни к возрасту,
ни к семейному положению — но если нужно выбирать между «возрастным»
и «семейным», первое лучше второго

В японском языке существует общий нейтрально-вежливый суффикс «-сан» для обращения к любому человеку, вне зависимости от гендера. При этом в языке есть и другие суффиксы, позволяющие передать самые разные оттенки смысла — они могут быть связаны с возрастом, статусом и отношениями между людьми, скажем, на работе или в учёбе. В корейском языке также существует сложная система обращений — они зависят и от пола собеседника, и от сложившихся между ними отношений. Тем не менее для обращений могут использоваться гендерно-нейтральные вежливые суффиксы «-сси» и «-ним» (первый менее формальный, чем второй), которые, в свою очередь, могут прикрепляться к имени собеседника или, например, той же должности. Всё это работает, когда имя или должность человека заранее известны — в противном случае, если обязательно нужно обратиться напрямую к собеседнику, используют слова, маркированные по признаку гендера и возраста, а также условного положения относительно говорящего. Их можно приравнять к западным вариантам вроде «Mr» или «Ms», только в них куда больше разнообразия из-за того, как сочетаются разные факторы.

Иногда в языке и вовсе изобретают новые варианты, более соответствующие современным реалиям. В белорусском в девяностые годы вместо исчезнувшего «товарища» придумали новые слова «спадар» и «спадарыня» как сокращения от «гаспадар»/«гаспадарыня» (сейчас последнее значит «хозяин»/«хозяйка», но раньше значило «господин»/«госпожа»). «Это слово на удивление прижилось (довольно редкий случай), но, вероятно, это связано с тем, что литературным белорусским языком в повседневной жизни пользуется крайне мало людей, а в небольшой группе у нового слова гораздо больше шансов выжить», — объясняет Антон Сомин.

По мнению эксперта, в идеальных ситуациях в языке существуют обращения, которые не привязаны ни к возрасту, ни к семейному положению — но если необходимо выбирать между «возрастным» и «семейным», первое лучше второго. «Последнее — гораздо более личная сфера, особенно в современном обществе, где официальная фиксация брака уже не воспринимается как то, что само собой разумеется для людей, состоящих в отношениях. Возраст всё же более-менее очевиден внешне, хотя, конечно, никуда не деться от постоянного решения дилеммы, кого уже странно называть девушкой, а кто обидится, если будет названа женщиной».

Конечно, примеры из других языков, даже самые удачные, нельзя просто взять и перенести в русский — для этого как минимум нужно, чтобы люди, говорящие на нём, увидели значимость конкретного слова и захотели употреблять именно этот вариант. Зато процессы, происходящие в русском и в других языках, помогают нам заметить неравенство — ведь если с женщиной даже не могут заговорить нейтрально, значит, и в том, что ей пытаются сказать, может недоставать партнёрства.

ФОТОГРАФИИ: PatchYaLater, Etsy