МнениеПочему участницы секс-чатов — не материал для искусства

Целью фотографа было исследование границы между частным и публичным, демонстрация уязвимости человека в виртуальном пространстве. И, будем справедливы, это ему удалось — путем злоупотребления этой самой уязвимостью. «Делая скриншоты, я искал неловкие моменты из обыденной жизни, спрятанные между кадрами, моменты, когда девушки не были готовы быть увиденными и показанными», — пишет Сергей Артемьев в сопровождающем выставку тексте.

Увеличенное в десятки раз изображение с веб-камеры на стене хрущевки — мощный образ. Фотограф, с одной стороны, взламывает частное пространство (окна квартир) светом проектора, с другой — намекает на то, чем занимаются жители этих домов за окнами этих квартир, и дает понять, что их интимные занятия вовсе не так интимны. «А я тебя вижу, — говорит эта работа, — и всем, кто это пропустил, сейчас покажу».

Учитывая, как в обществе относятся к женщинам, занимающимся сексом за деньги (пусть даже это онлайн-секс), такой проект носит еще и оттенок разоблачения. В таком виде — без согласия моделей, без их прямой речи, но с пояснением, что они являются моделями секс-чатов — весь проект выглядит как доска позора и очень походит на типичный слат-шейминг, то есть пристыжение за фривольное сексуальное поведение.

Есть еще классовый аспект: на фотографиях заметны эстетические шаблоны определенного социального слоя (ковры, дешевые покрывала, леопардовые кофточки) — всё то, что считывается целевой аудиторией как безвкусица, над которой принято открыто иронизировать и смеяться, забывая о том, что всё это — обратная сторона бедности. Эксплуатация такой эстетики в пространстве модных галерей и журналов людьми, достигшими более высокого уровня благополучия, — чистой воды классизм.

«У меня нет цели обличить девушек, работающих в чатах, или тем более осудить их, — возражает Артемьев. — По фотографиям нельзя со стопроцентной уверенностью определить личность конкретного человека (проецирование искажает их, стирает черты лица, превращая „портреты“ в собирательный образ)». Однако, глядя даже на тизерные картинки с выставки, ясно, что женщин на них видно достаточно хорошо, их могут узнать. Судя по интервью с российскими моделями секс-чатов, большинство из них скрывают свое занятие от родственников и коллег на основной работе — и им это удается. То есть „общедоступность“ секс-чатов, на которой настаивает фотограф, не так очевидна. Чтобы увидеть участников и участниц интимных чатов, нужно если не зарегистрироваться, то хотя бы зайти на определенный сайт. И этот шаг делают далеко не все.

Сергей Артемьев утверждает, что отчуждение образов произошло до него и без его участия: мол, модели, добровольно отдали все права на использование своего образа владельцам чатов, а уже те в свою очередь «нещадно эксплуатируют изображения девушек — выставляют их в незапароленном пространстве, транслируют в агрессивной рекламе» (даже странно что при такой незапароленности и агрессивности о существовании секс-чатов я узнала только на прошлой неделе — из новости о выставке Артемьева). «Мне кажется, в этот момент происходит нарушение правовых и этических норм», — утверждает фотограф, сбрасывая с себя ответственность за присоединение к тем, кто эти нормы нарушает.

Здесь возникает вопрос, что вообще допустимо в искусстве и в интернете. Сергей Артемьев не первый фотограф, использующий изображение с веб-камер. Есть мнение, что такая практика вполне приемлема в фотографической среде, специальной очистки прав здесь не требуется, а этичность съемки — вопрос, на который каждый сам находит ответ (за исключением тех случаев, когда жертва, если речь идет о РФ, находит статью Гражданского кодекса 152.1 «Охрана изображения гражданина» и обращается в суд). Ведущие российские художники не раз использовали анонимные фотографии людей из соцсетей. Перенос изображений из интернета в галерейное пространство сам по себе считается художественным актом — причем прием этот, кажется, уже довольно заезжен.

Впрочем, речь не о художественной ценности, а об этике. Перенос изображения человека из его пусть легко просматриваемого, но всё же личного сетевого «огородика» в галерейное пространство часто воспринимается человеком болезненно. Но протест его обычно не слышен: художник защищен статусом и отсутствием внятного запретительного закона, а интернет-пользователь не защищен ничем, кроме своего стыда, который чаще возникает постфактум и под воздействием известного тезиса «сама виновата» — не надо подставляться (в случае с «Приват и чай» можно предсказать, что обвинение жертвы пойдет по двум фронтам: слат-шейминг и недостаточная забота о конфиденциальности).

Художник настаивает на своей роли наблюдателя и отражателя тех процессов, которые уже происходят без его участия. Хотя на самом деле именно он активно участвует в этих процессах. Сергей Артемьев своим проектом поднимает вопрос об уязвимости образов в интернете, однако эта уязвимость обостряется в тот момент, когда он на нее указывает. Здесь возникает еще один вопрос, который любят арт-критики. Где граница между демонстрацией проблемы и ее воспроизводством? Например, является ли эта статья присоединением к тем, кто отчуждает и тиражирует изображения девушек из секс-чатов — через привлечение дополнительного внимания к проекту, который мы считаем неэтичным?

Можно долго ломать над этим голову и, развив эту спекулятивную мысль до предела, удалиться жить в леса без электричества, мусора и людей — потому что логика коллективной ответственности в современном мире почти каждый твой шаг делает преступлением. Но если говорить об индивидуальной ответственности, то всё просто. Фотограф не спросил согласия моделей на публикацию их изображений — и если кто-то и выглядит в результате этого проекта двусмысленно, то это точно не участницы секс-чатов.