МнениеПо секрету: Откуда берутся потоки ненависти в интернете

С тех пор прошло семь лет, и чтение своей юношеской желчи вызывает как минимум недоумение, граничащее с пониманием — вроде как «я был не прав, но ведь он и правда не рубит в музле». Ненавидеть другого человека за музыкальный вкус кажется архаизмом, как и сам ЖЖ, слово «пидор» приобрело новый уголовный смысл, и понятие хорошего и плохого перешло из категории вкусовщины в стыдливое «зато не Гитлер». Однако срачи никуда из жизни не делись — они перенеслись в Facebook, скриншоты адских реплаев в твиттере и даже в реальные драки по мотивам соцсетей: все помнят историю, как бывший главред GQ дал леща другому редактору за некрасивые комментарии про евреев, или как половина фейсбука всерьез намеревается плюнуть в лицо Дмитрию Ольшанскому за предположение последнего, что их место, цитирую, «у параши». Единственная разница между этими срачами и срачами семилетней давности лишь в том, что мы в них больше не участвуем. Но ровно с такой же радостью за ними следим.

Если говорить языком статистики, то самый популярный запрос в Google, связанный с ненавистью, — это «почему буквально весь мир ненавидит евреев?». Неофициально же хейтерство, хоть и распласталось по всем сферам жизни, больше походит на сводки светской прессы, а участники хейт-спичей — на героев комиксов с архиврагами и несовместимыми с жизнью противоречиями во взглядах. Однако споров стало так много, что даже ссора между Рианной и Теяной Тейлор в твиттере и инстаграме стала мало чем отличаться от срача двух реальных подруг. Удивляться повсеместному хейтерству не стоит — понятие, как выясняется, молодое и толком никем не прочувствованное.

С точки зрения этимологии все просто: первое упоминание о ненависти восходит к Беовульфу, а как глагол она встречается в записях короля Альфреда (897 г. н. э.). Однако как определение другого существительного (атрибутивное словосочетание) слово «hate» пришло в прессу относительно недавно. Hate crime? 1984 год, издание The Washington Post: «Флинн преуспел в предотвращении так называемых преступлений на почве ненависти — насилия по отношению к расовым или религиозным меньшинствам». Hate speech? 1988, Newsweek: «Согласно профессору права Монро Фридману, продолжающиеся разногласия могут только способствовать растущему желанию запретить пропаганду ненависти». А вот письма счастья, и, как полагается, всегда анонимные, люди стали писать друг другу в начале двадцатого века — официальный «Вестник Кельна» опубликовал следующий прекрасный пример «литературы ненависти»: «Среди тех, кто ответственен за вовлечение Европы в кровавую баню, лорд Нотклифф, вероятно, повинен больше всех» (Daily Colonist, 1916). По прошествии ста лет такие письма можно считать укусами комара, а кровавым диктатором и виновником всех бед человечества может быть кто угодно, даже ваш кот.

Однако получать анонимные письма, направленные не в газету, а напрямик, и порицающие не за вовлечение страны в войну, а за вещи далеко не предосудительные, люди стали в 60-х. Первый пример такой анонимки был опубликован в журнале Ebony в сентябре 1963-го. Сара Пэттон Бойл, выдающаяся правозащитница-журналистка из Виргинии, выступала против расовой ненависти и хотела вовлечения «negroes» в общественную жизнь. Довыступалась она до направленной ей прямо на день рождения открытки со следующим текстом: «YOUR ARTICLE IN THE “POST” IS ROTTEN!! TRY WASHING YOUR OWN DISHES AND CLEANING YOUR OWN HOME AND YOU WON’T HAVE TIME FOR SUCH TRASH. I STILL THINK YOU ARE A BITCH». Письмо было написано на обратной стороне открытки с текстом «Hear you’re leaving town...», а почтовый клерк, по словам Пэттон, изрядно ухмылялся. По тем временам такие письма были чем-то из ряда вон выходящим, прямым оскорблением, автор которых всегда неизвестен, и единственной его публичностью был «скриншот» в статье, да и то — не о нем. 

С появлением интернета послания с ненавистью, разумеется, стали множиться, и мало кто своим шагом дойдет на почту и отправит весточку любви. Тем менее значимыми они получаются, тем бессмысленнее их контент, ведь о том, как именно тебя ненавидят, может написать кто угодно и за что угодно. Как отметил Джеймс Ст. Джеймс в напутственном письме Майклу Элигу, самые страшные люди приходят в комментарии на Reddit и на YouTube. На самом деле они приходят куда угодно — и порой выясняется, что это не какая-то отдельная категория ужасных людей, а people are no good в целом (доброе утро). Последний случай массового приумножения энтропии — вышедшее на российский рынок приложение Secret для распространения сплетен и сливов. Ежечасно умножающаяся армия его пользователей анонимно делится информацией, как правило, мало относящейся к реальности, демонстрирует высоты черного словца ради красного и без исключения хочет секса. Самый отрезвляющий нюанс этой эпидемии заключается в том, что все эти люди — ваши друзья, друзья друзей или обладатели смартфонов, находящиеся в радиусе пары километров от вас, получившие возможность безнаказанно, ни за что и ни про что полить вас и всех ваших знакомых потоками говн не только в узком кругу (статус «А.Б. жирная и несчастная» застал вас врасплох? Доброе утро — 2). Кто бы мог подумать, что в 2014 году я вдруг осознаю, что обстебывать друг друга в лицо за «неправильный» музыкальный вкус — еще не самый большой грех на свете, а в «Сикрете» будут перемывать кости тем самым бывшим звездам ЖЖ-комьюнити.