Хороший вопрос«Превращалась в чудовище»: Женщины
с алкогольной зависимостью о том, как бросили пить

 Отец моей мамы умер из-за алкогольной зависимости, но я никогда его не видела, это было за несколько лет до моего рождения. Остальные члены семьи пили хороший алкоголь в компании, по праздникам, но не более того. Я начала выпивать в школе, в восьмом классе. Мы пили коктейли в банках и мартини с соком. До сих пор не могу найти никакого разумного объяснения этому, на вкус просто ужасно. Потом были периоды пива, а затем я уже уверенно пришла к любимому напитку — вину.

У меня есть два базовых состояния при алкогольном опьянении: веселье на грани с агрессией или я просто вырубаюсь. Другого практически не случалось, я всегда пила до состояния отключки. В этот момент из меня как будто выходят бесы. Такой своеобразный способ перезагрузки. И один из способов селфхарма. Из-за проблем с психикой (БАР) я давно принимаю терапию, несовместимую с алкоголем. Действительно серьёзные препараты. У меня случались буквально алкокомы. После того, как смешаю алкоголь с препаратом, я могла спать два дня. Пару раз были сильные отравления. Но в основном случались блэк-ауты (провалы в памяти на несколько часов). Не знаю, почему ничего более страшного со мной тогда не случилось. Я ловила попутки, ездила с незнакомыми людьми на тусы, запивала алкоголем транквилизаторы, как-то добиралась до дома одна, но не помнила как. Миллион раз была в настолько потенциально опасных обстоятельствах, что сейчас я не могу спокойно думать об этом. У меня начинается истерика. Эти воспоминания действительно причиняют мне боль. Я бы очень хотела извиниться перед каждым человеком, который так или иначе пострадал из-за моего поведения. Которого я ударила или обидела.

Я поняла, что у меня есть сложности, достаточно давно. Всегда любила выпить одна. Выпивала бутылку вина вечером, а если это выходной, то ещё и бутылку просекко в течение дня. Я понимала, что уже не контролирую ситуацию. Могла напиться и забить на важную встречу, на работу. В принципе, я могла забить на что угодно. Так мне хотелось веселья в моменте. Моя работа тоже нормализовывала потребление алкоголя — среди знакомых было совершенно нормальным выпивать в обед или зависать в «Симаче» с четверга. Но мою жизнь и нервную систему это потихоньку разрушало. Мне не помогали таблетки, мы с моей психиатркой (она святая женщина, буквально вытащила меня со дна) постоянно меняли схемы лечения, но я продолжала плохо спать. В какой-то момент я пришла пьяной на приём. В тот день она предложила мне начать лечиться.

Алкоголь разрушал мои отношения с друзьями. С родителями. Влиял на мою работоспособность. Не думаю, что тогда я была человеком, на которого можно положиться. Я была очень несчастной, меня просто убивали ночные кошмары и перепады настроения. Несколько раз я пыталась это прекратить насовсем. Хорошо, что ничего не вышло. Из-за моей зависимости мы чуть не расстались с моим будущим мужем. Не знаю, как он прошёл через всё это. У меня и так не самый простой характер, но с алкоголем я превращалась в чудовище. Сейчас мы женаты и у нас всё хорошо. Практически все, кого я считала друзьями, поддерживали меня и остались в моей жизни. Родители никогда не считали мою проблему достаточно серьёзной. Они считают серьёзным плоскостопие или рак например, но не алкогольную зависимость. Я рада, что у меня есть муж и классные друзья, с кем я могу обсудить любые проблемы. И они меня не осудят. Не секрет, что женский алкоголизм очень стигматизирован. Мне часто говорили что я «не похожа на алкоголичку». А кто похож? Что вообще значит «похожа»? С этой проблемой может столкнуться кто угодно. Нет какого-то типажа зависимого человека. Внешне так точно.

Раньше я бросала скорее в шутку. Мол, «завтра брошу», «больше никогда не буду пить». Но больше недели я не выдерживала. Кто-то звал в бар или я сама звала кого-то в бар и откладывала на следующую неделю. И так по кругу. В итоге мне помогли бросить психиатрка, муж и нарколог. В апреле этого года после четырёх срывов подряд мне зашили капсулу дисульфирама. Это вещество блокирует способность печени перерабатывать алкоголь. В результате этиловый спирт превращается в токсичное вещество ацетальдегид, который вызывает состояние тяжёлого отравления. Больше у меня желания выпить не возникало. Многие говорят, что это плацебо, но лично я не проверяла. Даже домашний квас не пью.

В первый месяц мне было очень плохо. Не хотелось ничего. Только выпить. Спать я стала ещё хуже, чем раньше. Не буду скрывать — мне помогали транквилизаторы. Без этого костыля очень сложно: ты постоянно один на один со своими мыслями, твои проблемы никуда не деваются, но запить их ты уже не можешь. Приходится учиться с ними жить, как-то их решать. А я «решала» проблемы алкоголем с подросткового возраста. В двадцать девять лет менять привычные ритуалы оказалось непросто. Но сейчас я чувствую себя очень круто. Нахожусь в ремиссии по всем своим недугам. Хорошо сплю, нормально ем и веду активный образ жизни. Наверное, я никогда не чувствовала себя так хорошо, как сейчас.

Я очень хочу жить нормально, быть здоровой, чувствовать себя хорошо. И понимаю, что мои отношения с алкоголем никогда не будут нормальными. Для себя я эту тему закрыла. Больше всего помогают не срываться воспоминания о «прошлой» жизни. Никогда не хотела бы, чтобы это повторилось.

 Я начала выпивать в четырнадцать лет. У меня разводились родители, и я болезненно это переживала. Ко мне приехали подружки с ночёвкой и привезли текилу. Стало классно, весело, легко. Ушла боль. Я была довольно стеснительной, но после пяти шотов ушли все внутренние запреты. Мне безумно понравилось — вот оно, лекарство! Помню, тогда решила, что это лучший день в моей жизни. Ну и пошло-поехало.

Я сразу стала пить много. Сначала мы набухивались с подружками раз в месяц, затем всё чаще и чаще, и с пятнадцати лет я уже регулярно пила. Мне всегда нужно было больше алкоголя, чем остальным. Во взрослом возрасте я выпивала две бутылки просекко или вина, и для меня это было как два бокала. Я даже не чувствовала себя пьяной. Помню, как друг однажды подметил, что мы с подругами на троих выпили пятьдесят литров пива. И это не считая крепкого алкоголя — мы просто похмелялись. Я даже не помню этот день, так что информация только со слов друзей. Если их, конечно, можно так назвать.

В пятнадцать-восемнадцать лет я становилась ужасно агрессивной от алкоголя. Устраивала скандалы на пустом месте, могла подраться. Придумывала, на что обидеться. Очень сильно ссорилась с людьми, кидала в них вещи. Плюс я становилась излишне раскрепощённой. Как-то раз я напилась и перецеловала весь клуб.

С возрастом я научилась лучше себя контролировать. Становилась просто излишне весёлой, излишне болтливой. Могла нести всякую чушь, соглашалась на любые авантюры. Поведение было небезопасным: могла познакомиться непонятно с кем, уехать непонятно куда. Жизнь была полна приключений. Ещё я постоянно теряла вещи и память. Я ничего не помнила, даже если выпивала один бокал.

Лет с восемнадцати я стала понимать, что у меня проблемы с алкоголем. Просто потому, что жизнь была очень дерьмовой. Мне всё время было ужасно стыдно за своё поведение, за внешность (я выглядела очень плохо), за отношения с людьми, за сексуальные похождения. И этот стыд я запивала. Могла проснуться в семь утра с дикого похмелья и пойти в магазин за пивом. Алкоголь влиял на все сферы жизни. Я не могла реализовываться. Никак. Если до алкоголя я была отличницей и примерной девочкой, то после — не понимаю, как вообще окончила школу. В универе я всё время пересдавала экзамены. Была очень низкая самооценка. И единственным способом её повысить были алкоголь и наркотики. Они тоже были в моей жизни в достаточном количестве, но основной проблемой я считаю алкоголь. В таком состоянии я не могла нормально работать, самовыражаться, делать какие-то важные дела. Я постоянно всё отменяла, пропускала или просыпала. Отношения с людьми тоже были ужасными — я была в постоянном конфликте со всеми. Помню, как однажды пила с подругой вино, которое купила на последние деньги. Пришла мама и налила себе бокальчик. Я устроила дикий скандал: «Как ты смеешь отнимать мой последний алкоголь!» Начала грозиться, что покончу с собой. Орать на неё. В общем, полный неадекват. И так можно описать все мои отношения с миром. Я видела то, чего нет, провоцировала. С мужчинами тоже не складывалось. Дольше трёх месяцев я ни с кем не встречалась. Позже психологи объяснили, что я частенько была в алкогольном психозе.

Первый раз я попробовала бросить в девятнадцать лет. Не пила год, но частично заменяла алкоголь наркотиками. И это как раз ответ на вопрос: «Почему не получилось?» Нельзя заменить одну зависимость на другую. Нет разницы между алкоголем, наркотиками или созависимыми отношениями — это всё разрушает. И если ты заменяешь одно на другое, ты не исцеляешься от болезни. Ещё раз я пыталась бросить, когда переезжала в другую страну, в Италию. Не пила на тот момент уже полгода и отказалась от сигарет и марихуаны. Было ужасно одиноко. Мне было девятнадцать лет: в Европе в этом возрасте только начинают бухать, а россияне уже завязывают, поэтому я не вписывалась ни в какие компании. Все хотели тусить. Я продержалась чистой месяца три и сорвалась. Была попытка в двадцать один год. У меня начались сильные боли под ребром. Я прочитала в интернете, что это может быть цирроз печени. Слава богу, это оказался не он, но я была в Италии, а там очень дорогая медицина. Нужно было ждать приезда в Россию, чтобы узнать наверняка. Тогда я очень перепугалась и бросила пить. Но как и в прошлый раз — заменила алкоголь на марихуану. Соответственно, зависимость никуда не делась.

Были большие сложности с принятием обществом. Люди не понимают, как в моём юном возрасте можно «не получать удовольствие от жизни», а под «удовольствием» они понимают алкоголь, наркотики и тусовки. Хотя это обман. И мне было очень тяжело им это объяснить. Но сложнее всего было понять, что зависимость — это заболевание. И оно не лечится. Можно не бухать, не употреблять наркотики, но мозг уже запрограммирован на саморазрушение. Важно понимать, что не будет такого: ты не пьёшь пять лет, а потом начинаешь спокойно выпивать по бокальчику. Нет. После бокальчика будет несколько бутылочек. Мне долгое время не хватало этих знаний. Ни «бокальчик», ни «немножко», ни пиво, ни сидр. Мне вообще нельзя пить. Совсем.

Я попала в реабилитационный центр, где пролежала десять месяцев. Согласилась добровольно, так как у меня уже несколько раз не получилось завязать. Перед глазами был классный пример: мой папа, который не пьёт много лет и круто себя чувствует. Мне нравится, как он выглядит, как живёт. В свои сорок семь он выглядит куда моложе, очень активный, продвинутый. Я хотела так же. После центра у меня наконец появились знания о том, как устроена зависимость. Как происходят срывы, как работать с тягой, с эмоциями, как их выражать и проживать. Я провела очень глубокую работу над собой.

В первый месяц меня жёстко кидало. Раньше, когда я сама пыталась бросать, с эмоциональным состоянием всё было хорошо. Но в реабилитации мне было очень тяжело. Сильные эмоциональные качели. По ночам — судороги. И мощная тяга первые три месяца. Зато сейчас я наконец-то чувствую, что моя жизнь изменилась. Не могу сказать, что я перманентно счастлива. Конечно, я сталкиваюсь с собой. Со своими плохими состояниями. Бывают мысли: «Почему кому-то можно, а мне нет?» Но это случается очень редко. Большую часть времени я рада. У меня хорошие отношения с людьми. Я хорошо себя чувствую. Пошла реализация — наконец-то могу не зависеть от родителей, зарабатывать деньги на любимых делах. Увеличилась продуктивность. Если раньше я была несчастлива девяносто процентов времени и десять счастлива, то сейчас ровно наоборот.

Больше всего помогает сравнивать себя с той, кем я была. Совсем не хочется возвращаться на то дно, из которого выползла. Также помогают знания о срывном процессе — срыв не происходит за один день. Теперь я могу видеть, когда меня начинает нести не туда. Работаю с психотерапевтом. Иногда хожу на собрания анонимных алкоголиков, но в программе не нахожусь — не очень ладится с группами. Прихожу, только когда нужно поддержать состояние. Занимаюсь йогой, медитацией. По сути, это такой же духовный рост, как по программе двенадцати шагов, просто у меня свои методы. Все эти вещи делают мою жизнь наполненной.

 В моей семье пили только по праздникам. Жутких ситуаций не было. Всё чинно, благородно. Проблемы с алкоголем были у папы, но он ушёл, когда мне было восемь лет. Он меня не воспитывал, но периодически возвращался. И иногда — сильно пьяным. Однако сейчас у него достаточно благополучная семья, есть работа. То есть он не «опустился», но отношения с алкоголем у него явно нездоровые. Был период, когда я на него работала уже во взрослом возрасте. Он приезжал утром на работу и сразу выпивал три стакана коньяка, так было каждый день. А если напивался, то напивался сильно. Также я знаю, что проблемы с алкоголем были у дедушки. Он умер, когда я была совсем маленькой. Резюмируя: в плане воспитания у меня нормальная семья, а в плане генетики — с алкоголем не дружат.

Я живу в Санкт-Петербурге на Дыбенко. Не самый благополучный спальный район. Выпивать все в нашей школе начинали очень рано, лет с одиннадцати. С тех пор я не прекращала пить ни разу до событий прошлого года. При этом я училась в хорошей школе. Физматлицей, после которого все поступили на бюджет. Не могу сказать, что пили абсолютно все, но это точно было нормой. Многие ребята из той компании до сих пор злоупотребляют алкоголем, хотя со стороны выглядят благополучно.

Несколько лет назад я поняла, что пью каждый день. Но у меня и мысли не было бросить, даже не пробовала. Я курящий человек и про каждую сигарету думаю: «Господи, я должна бросить». А с алкоголем такого не было. Если я пью, то не могу остановиться. Никогда не выпивала мало. Когда я пила уже достаточно долго, меня перестало тошнить. Насколько я знаю, для алкоголиков это норма — организм больше не чистится. Единственное что, я всегда теряла память. Последние лет десять я абсолютно ничего не помнила, когда просыпалась с утра. Вечно чувствовала сильную вину. Ты не знаешь, что сделал прошлой ночью, и сразу кажется, что что-то плохое. Чаще оказывалось, что это не так, но чувство вины всё равно преследовало.

Я из тех людей, кто под алкоголем грустит. Плакальщица. Обычно я не агрессивная, хотя жених как-то показывал видео, где я пьяная и говорю очень грубые вещи. Как будто в шутку, но трезвая я бы в жизни такого не сказала. Остальное окружение не жаловалось, хотя сейчас я понимаю, что люди испытывали дискомфорт. У меня синдром раздражённого кишечника. Из-за этого я не пользуюсь общественным транспортом вообще, передвигаюсь только на своём автомобиле. Я абсолютная противница пьяной езды. Даже чуть-чуть выпить и сесть за руль для меня неприемлемо. Не знаю, был ли у меня на тот момент алкоголь в крови, но случалось, что я просыпалась пьяная и приходилось куда-то ехать. Было три таких случая за одиннадцать лет вождения. Вроде бы немного, но для меня это ужасно. Потому что приходилось поступаться своими принципами. Ещё я могла приехать на работу, выпить, и моему жениху приходилось быть трезвым водителем. Мне могла позвонить мама и попросить её забрать, а я уже выпила. Но главное то, как алкоголь влиял на здоровье. У меня генерализованное тревожное расстройство. Вместо того, чтобы лечить, я его запивала. У меня случались сильнейшие панические атаки. Я могла выйти на улицу, и мне казалось, что я сейчас потеряю сознание. Приходилось хвататься за что-нибудь, чтобы не упасть. Мне кажется, что алкоголизм — это всегда следствие другого расстройства. Проблемы, которую ты запиваешь. Поэтому в первую очередь нужно лечить причину.

Про то, что я много пью, говорил только мой бывший молодой человек. Но это никак не влияло. Важно понимать, что алкоголика невозможно заставить бросить. Он не сделает этого просто потому, что ты так хочешь. К этому нужно прийти самому. Полтора года назад я была в плохом состоянии. Панические атаки, постоянный дискомфорт. Очень тревожное состояние. Боялась ездить в старом лифте, шарахалась от прохожих. Это были январские праздники, на которых я сутками не просыхала. Я понимала, что алкоголь усугубляет состояние, и пришла к психологу с запросом бросить пить. Он сказал, что у меня депрессия и мне надо пить антидепрессанты. Но для этого сначала нужно было протрезветь, а я была с похмелья (я всегда была с похмелья, если не пьяная). Мы договорились, что я приду на приём через неделю и всю эту неделю не буду пить. Если сама не продержусь, то меня положат в клинику. Я очень испугалась и с тех пор не пью.

Люди говорят «словить белочку» про очень пьяного человека. Это большое заблуждение. Белая горячка — то, что происходит с человеком, когда он бросает пить. Аналог героиновой ломки. Первую неделю меня рвало. У меня была высокая температура. Чувствовала себя дезориентированно, всё время была потная. Моя рука несколько раз тянулась к стопке, но не могу сказать, что меня приходилось связывать или выносить весь алкоголь из дома. Он как там стоял, так и стоит. Я просто приняла решение. Поняла, что дальше не могу так жить. Неделю перетерпела, а затем стала пить антидепрессанты. Не знаю, влияют ли они на желание пить, но они закрывают дырку в душе, которую раньше нужно было заливать. И это очень поддерживает. Сами по себе таблетки не лечат, но они делают тебя восприимчивым к терапии. А терапия уже лечит. Спустя какое-то время я спросила у врача: «Ну я же смогу иногда выпивать, когда вылечусь? Бокал вина у моря?» Он сказал, что алкоголизм — неизлечимое рецидивирующее заболевание. И пить мне нельзя никогда. Именно эта мысль была самой неприятной.

В семье — что с родителями, что с женихом — я скорее лидер. Громкая, шумная, авторитарная. Поэтому мне нечасто оказывают поддержку. Наверное, со стороны кажется, что я в ней не нуждаюсь. Не могу сказать, что меня это расстраивало. Возможно, я и правда не нуждалась. Очень помогло, что сейчас на рынке множество заменителей алкоголя. Мне обязательно нужно пиво к снекам, и я пью много безалкогольного. Это помогает держаться.

Спустя полгода трезвости у меня появилось желание жить. Столько дополнительной энергии, не передать! Сначала у меня появилось острое желание много ходить, я стала каждый день выходить на прогулку. А потом — на пробежку, хотя раньше ненавидела бег. Также появилось множество свободных дней. Раньше я в субботу напивалась, а в воскресенье лежала. Теперь у меня есть и суббота, и воскресенье! Я и с алкоголем никогда не просыпала работу. Но после того, как бросила, стала намного продуктивнее. Мой жених очень мало пьёт. Не знаю, повлияло ли это, потому что мне никогда не нужен был собутыльник. Из четырёх лет, что мы вместе, я пила три. Но, наверное, если бы он постоянно выпивал, мне было бы тяжелее. Желания сорваться почти нет. Очень редко, когда что-то экстремально плохое происходит. И то это слабая мысль, её не сложно отогнать. В целом я совершенно не скучаю по алкоголю. Мне не тяжело, когда люди рядом выпивают. Верю, что это потому, что я проработала внутренние проблемы. Я год ходила на терапию каждую неделю и восемь месяцев была на антидепрессантах. Сейчас у меня просто нет потребности закрывать дырки. У меня настолько крутая жизнь! Намного лучше, чем была до. С психологом за все полтора года мы ни разу не возвращались к теме зависимости. Работали непосредственно с тревожностью. Поэтому повторюсь: алкоголь — это всегда следствие.

ФОТОГРАФИИ:  Baharlou — stock.adobe.com