Хороший вопрос«Ты ведь помнишь,
что у тебя сестра?»: Женщины о семейных тайнах

Мама вышла замуж за моего отца в тридцать один год — в республике, где мы жили, этот возраст считается «старческим» для невесты. Меня всегда восхищало, что мама, вопреки традициям, не стала спешить. Окончив школу, где практически не преподавали русский язык, она смогла поступить в престижный по советским меркам институт и уехала учиться за много километров от дома, потом работала инженером-технологом лёгкой промышленности, а после организовала собственное производство обуви. Я восхищалась ею.

И всё же наша семья была очень традиционной. Мне было запрещено носить короткие юбки, домой я была обязана возвращаться не позже определённого времени, а об общении с мальчиками не могло быть и речи. Родители пытались сделать из меня образцово-показательную отличницу. Не могу сказать, что меня напрягали установленные правила. Если я чего-то по-настоящему хотела, родители обычно это позволяли. Но я всегда чувствовала необходимость вести себя так, чтобы мужчина не осмелился даже посмотреть в мою сторону — все ограничения касались именно отношений. Помню, как перед школой бабушка наставляла меня: «Помни о главном — самоуважении, чести, традициях». Мне вбили в голову: секс только после свадьбы и один мужчина на всю жизнь. Перед глазами был пример мамы, которая сначала стала успешной бизнесвумен, а потом — примерной женой. Она поощряла меня в академических успехах, говорила, как важно, чтобы женщина могла сама себя обеспечивать и ни от кого не зависеть. Мама — это глыба, без изъянов, без трагедий. Она была моим идеалом.

Когда я была на втором курсе университета, брак родителей начал разваливаться: отец завёл роман с секретаршей, она родила ребёнка. Мама тяжело переживала это. Как-то мы ехали с ней в машине, по крыше барабанил дождь. Не сводя глаз с дороги, она тихо сказала: «Меня выдали замуж в шестнадцать лет. Сразу после школы». Первой мыслью было: «Как они умудрились скрывать от меня этот факт на протяжении двадцати лет?» Вся огромная семья с кучей дядь, тёть, их братьев, жён всячески избегали упоминания первого замужества мамы в моём присутствии. Зачем?

Первый муж мамы был на десять лет старше неё, и ровно столько же они прожили в браке. За это время он ни разу не прикоснулся к ней. Говорил, что она слишком чистая, красивая и хрупкая. Как икона. Между ними ни разу не было физической близости. Родственники, люди вокруг начали судачить — почему нет детей? Наверное, это жена какая-то неправильная, раз родить не может. О том, как происходит секс, мама узнала в двадцать пять лет в разговоре с коллегами. А ещё через год сделала неслыханную в тех краях вещь — подала на развод.

В обществе, где даже ноги брить нельзя, такой поступок сразу опускает женщину на нижнюю ступень социальной иерархии. Дальше в жизни мамы начался настоящий кошмар. Согласно местным традициям, самое дорогое, что есть у женщины, — это её девственность. А если женщина разведена, то она вынуждена терпеть постоянные унижения. Никто не верил, что в двадцать шесть лет, после десяти лет брака, мама ещё ни разу не занималась сексом. Например, за ней ухаживал коллега, звал её замуж, но его мать сказала: «Использованная тряпка нам не нужна». И они расстались.

У меня сложилось впечатление, будто мама боится моего осуждения — какая чушь! А ещё она боялась, как бы эта трагичная часть её жизни не отпечаталась на моей репутации: не дай бог кто-то узнает, что я — дочь женщины, которая состояла в двух браках, ведь яблоко от яблони недалеко падает. Во время этого разговора во мне что-то ломалось и снова вставало на место. Стало понятно, откуда у меня это стремление быть идеальной, чтобы не дать повода для разговоров. Не могу описать словами ярость, которую я испытала. Я обозлилась на весь мир: на первого мужа мамы, на его родителей, на всех родственников, замалчивавших правду на протяжении двадцати лет, как будто мама совершила что-то стыдное, будто бы она была в чём-то виновата. В шестнадцать у неё не было права голоса, всех её одноклассниц выдавали замуж силой, это было нормой.

Я до сих пор не простила миру жуткую несправедливость по отношению к маме. Мне тяжело говорить об этой истории — в глазах темнеет, руки трясутся. Думаю, в попытке избежать осуждения общества мама неосознанно заставила меня отчасти повторить её судьбу — мне двадцать четыре, а я даже не целовалась ни разу. Но я ни капли не осуждаю её и люблю больше всех на свете.

У моего дедушки и, как следствие, у моего папы и его брата, а потом и у меня должна была быть другая фамилия. Всё дело в истории моего прадедушки с папиной стороны. Его, по словам моей бабушки, расстреляли как врага народа после студенческого бунта. Моему деду тогда было несколько месяцев. Никто из родственников не знает подробностей жизни моего прадеда. Об этом позаботилась моя прабабушка: после расстрела мужа она сменила фамилию на девичью. Моему дедушке она никогда не рассказывала об отце, чтобы он не сболтнул лишнего — тем самым она хотела уберечь его от клейма «сын врага народа». Всю жизнь она была осторожна: уничтожила все фотографии и документы мужа, чтобы спасти детей. Только на похоронах прабабушки моя бабушка узнала от родственников, что отца её мужа расстреляли. Они выяснили это, когда перевозили вещи прабабушки и обнаружили одну-единственную выцветшую фотографию прадеда с его настоящей фамилией на обратной стороне.

Эту историю я узнала от бабушки, когда приехала в родной город после первого курса университета. Я расспрашивала её об истории семьи для университетского эссе, над которым работала. Я тогда очень удивилась, что никто из родственников никогда не упоминал об этой части нашей семейной истории, хотя я помню, что мы много говорили об истории фамилии, о раскулачивании, например — но почему-то именно этой части они избегали.

Меня расстраивает, что не сохранилось документов, по которым я могла бы выяснить подробности и узнать о своём прадеде хоть что-то. Я пыталась искать его в базах «Мемориала», но ничего не нашла, потому что информации явно недостаточно. С родственниками, которые могли бы рассказать хоть что-то, уже потеряна связь, а фотография, благодаря которой бабушка узнала правду, пропала при переезде. Я не теряю надежду и в каждый свой приезд домой пытаюсь отыскать какие-то документы — но пока безрезультатно.

Я была подростком, когда однажды, вернувшись из школы, застала маму сжигающей в оцинкованном тазу школьные фотографии и старые письма. Незадолго до этого она съездила на встречу выпускников в родном городе, где встретилась с первой любовью. «Первая любовь» когда-то, тридцать лет назад, оттолкнул её, а теперь признался маме, что жалеет об этом. Отец узнал это, как и то, что во время маминой поездки этот мужчина активно пытался ухаживать за ней, и приревновал. Чтобы доказать, что бывший одноклассник ничего для неё не значит, мама на глазах у отца сожгла всю память о прошлом, но это не помогло. Отец ушёл в запой. Вытягивать отца из запоя приехала его старшая сестра, тётя Галя. Помню, как она собрала нас всех — меня, брата, родителей — в одной комнате. Почему она решила поговорить об этом именно тогда? С какой целью? У меня нет ответа. Тётя Галя рассказала нам, о чём знала и молчала восемнадцать лет: у меня есть сестра.

Ещё школьником в родной деревне отец познакомился с девочкой Любой, их отношения продолжились и после того, как он уехал учиться в техникум. Тёте Гале очень нравилась Люба, она мечтала видеть её невесткой — но сложилось иначе. Как-то отец ошибся комнатой в общежитии — дверь открыла моя мама. Это была любовь с первого взгляда. Через полгода они поженились. Спустя шесть лет родился мой брат, а ещё через год отец получил от Любы письмо: она говорила, что любит его до сих пор, что через месяц выходит замуж за хорошего человека, но если отец скажет лишь слово — она бросит его и будет с ним всю жизнь. Отец тогда не ответил, но Люба всё равно приехала к нему.

Сколько ещё раз она приезжала, знает только он и тётя Галя, которая помогала устраивать эти встречи. Я этого знать не хочу, мама — тоже. После одной из таких встреч Люба родила дочь. Не от хорошего человека, за которым была замужем и от которого у неё к тому моменту уже был сын. Она рассказала об этом тёте Гале, та даже ездила на крестины. А вот отцу Люба решила не говорить — хороший человек должен был думать, что дочь от него. Больше она не приезжала. А ещё через пару лет родилась я, и мне достался самый любящий и нежный отец свете.

Тетя Галя закончила рассказ, и единственное, что произнёс отец, было: «Марией назвала. В честь моей мамы. Уважить хотела». Брат сказал, что мы познакомимся с Машей как её сводные, а вот отцу не стоит — и что мы поддержим маму, если она решит развестись. Ничего из этого не случилось. Я нашла Машу в сети «ВКонтакте», спросила, знает ли она что-нибудь про свою родню в нашем городе. Она ответила, что есть непонятно кем ей приходящаяся и иногда наведывающаяся тётя Галя. Я не стала рассказывать ей правду.

Вся эта ситуация не изменила мои чувства к отцу. Ну и что, что другая женщина? Ну и что, что другая дочь? Это со мной он учил стихи по дороге в детский сад. Это мне он дарил игрушки в Новый год. Это моя дата рождения стоит у него во всех паролях. Он не перестал быть тем же человеком, который в девяностые работал на четырёх работах, чтобы прокормить семью. Нашу семью, которой сейчас уже больше сорока лет. Эта семья много с чем справилась. И осталась такой же крепкой, как и была.

Когда мне было лет пять, я узнала обо всём от злобной соседки. По рассказам бабушки, я прибежала к ней в слезах и стала спрашивать, почему Анна Васильевна (так звали ныне покойную соседку) обзывает папу и говорит, что я не его ребёнок. Бабушка не смогла нормально отмазаться, и я решила спросить об этом у мамы. А мама не стала увиливать и рассказала всю правду. Так я и узнала, что мой родной отец бросил нас, когда мне было восемь месяцев. И она вышла замуж за моего отчима, поскольку он хорошо ко мне относился и часто играл со мной, когда приходил к маме в гости.

Однако прекрасное отношение продлилось недолго. Как только у меня появился младший брат, всё резко изменилось. Независимо от того, кто шалил, отхватывала только я. Время шло, и отношения становились всё хуже и хуже. В итоге всё свелось к тому, что за неделю до моего дня рождения меня просто выгнали из дома после очередной ссоры с ним. Мама сделала выбор — и выбрала мужа и квартиру. Хотя я её за это не осуждаю. Я была достаточно самостоятельной для взрослой жизни, да и меня приютила бабушка, у которой я живу по сей день.

Сейчас отношения более-менее нормальные, мы разговариваем. Хотя недопонимания всё равно есть. Я не знаю, что будет дальше, но надеюсь, что родители смогут принять меня — а наши отношения только улучшатся.

В родительской семье на первый взгляд всё было как у всех: мама, отец и мы с братом. Вроде всё хорошо, и в то же время я никак не могла найти себе место. До тридцати пяти лет я прожила, думая, что со мной, вероятно, что-то не в порядке и я какая-то неправильная. У меня странно строились личные отношения — я постоянно была словно заперта в любовном треугольнике с другой девушкой. Мужчины были всегда намного старше, и это я себе всегда легко объясняла как непройденный эдипальный конфликт, непроработанный образ отца и так далее. Но эти девушки, с которыми у меня возникала любовная связь с непременной конкуренцией за «папочку», — этого я себе объяснить никогда не могла.

Однажды, когда я уже пошла получать второе высшее по психологии, на одном из семинаров тренер долго говорил про семейные, родовые сценарии и тайны и про их влияние на самоощущение человека в семье. Что если вам что-то кажется или если одно и то же событие повторяется — в этом, с большой долей вероятности, есть скрытый смысл.

После этого семинара я уже не могла спокойно спать. Я звонила маме и терзала её вопросами. В один из наших разговоров она произнесла: «Ты ведь помнишь, что у тебя есть сестра? У твоего отца до твоего рождения был ребёнок, от которого он отказался». Дальнейший разговор для меня был как в тумане. Я в гневе кричала: «Как вы с отцом могли от меня это скрывать?!» А мама отвечала: «Никто не скрывал этого, вы даже играли в детстве — ты просто об этом забыла». И я, видимо, действительно предпочла об этом забыть, настолько для маленькой девочки были непереносимы эти чувства. Чувство, какой это позор и стыд — бросить своего ребёнка, как сделал отец, — отпечаток его стыда я до сих пор несу на себе. Чувство безысходности: это должно быть очень страшно — когда родитель от тебя отказывается и ты ничего не можешь сделать. И ещё какое-то трусливое чувство триумфа, что меня он всё-таки не бросил — какой-никакой, но отец был в моей жизни.

Не знаю какие решения принял детский мозг, но они точно повлияли на всю мою жизнь. Я, снова и снова вступая в отношения втроём, как будто бессознательно пыталась доказать себе, что я лучше «сестры-соперницы» и «папа» предпочтёт меня! И после того, как эта болезненная правда вышла на поверхность, у меня ушло ощущение неправильности. Я поняла, что я никакая не ненормальная, а просто слишком долго жила с запертым внутри ужасным знанием.

Как-то раз мы с мамой ехали в поезде, она взяла мой телефон — отправить СМС, которое потом забыла удалить. Спустя пару недель я случайно наткнулась на длинное чувственное сообщение и из него поняла, что мама изменяет отцу. Я бы предпочла этого не знать. Мне было десять лет, я была в полной растерянности, не понимала, как реагировать и как дальше поступить с этой информацией. Помню, испугалась, что мама уйдёт от отца и я больше его не увижу, что придётся жить с чужим дядей. В итоге на эмоциях проболталась бабушке, та, молча выслушав, сказала: «Я с ней поговорю».

Больше мама не давала поводов для подозрений, мы по-прежнему жили крепкой и дружной семьёй, и постепенно я забыла обо всей этой истории. Вскоре появился брат. Я была уже взрослой, когда бабушка абсолютно буднично, за чаем, вдруг проронила: «Твоя мама родила второго ребёнка, чтобы отвлечься от неудавшегося романа». Зачем она это мне сказала? Я бы предпочла никогда не слышать этих слов, как тогда, в детстве, не читать то откровенное признание в любви к чужому человеку. Я узнала, что много лет назад на гастролях мама познакомилась с мужчиной, на протяжении двух лет приезжала к нему и даже собиралась нас познакомить — она всерьёз планировала расстаться с отцом. А потом я нашла то злополучное СМС, рассказала бабушке, та — тёте, и вместе они убедили маму не разрушать семью. Она тяжело переживала разрыв и, чтобы окончательно забыть любимого мужчину, решила родить ребёнка. Всё это я знаю со слов бабушки. Мама так и не поделилась со мной своей тайной. Возможно, у неё есть обида на меня — глупого ребёнка, помешавшего ей любить того, кого хотелось.

Несколько лет назад я призналась маме, что изменяю мужу и окончательно запуталась в наших с ним отношениях. Надеялась, что она меня поймёт и поддержит — ведь она делала то же самое. Но я выслушала поток осуждения и критики о моей нравственности и моральных качествах. Мягко говоря, была удивлена. С тех пор между нами будто стена. Мне очень хочется сказать: «Мама, я всё знаю, давай поговорим, нам обеим станет легче, ведь я тебя не осуждаю». Но, почему-то, никак не могу решиться.

ФОТОГРАФИИ: s_kuzmin — stock.adobe.com (1, 2), adragan — stock.adobe.com