Хороший вопрос«Отошли от пропасти»: Люди о том, как решили
не разводиться, хотя хотели

Интервью: Елена Барковская

 Мы с женой вместе уже больше пятнадцати лет. У нас всегда были очень близкие отношения: помимо того, что мы муж и жена, мы всегда были и лучшими друзьями. Не скажу, что всегда всё было гладко — мы ссорились, конечно, но из-за какой-то бытовой ерунды, о расставании всерьёз никогда не говорили.

Всё изменилось несколько лет назад, после рождения сына — возникли совсем новые проблемы. Хотя сначала всё складывалось прекрасно: саму беременность пережили в нежности, любви и ожидании чуда. Помню, ходили на курсы для будущих родителей, закупались мебелью и вещами, готовились к появлению самого важного человека в жизни. После родов разделили обязанности, ходили вместе по врачам. В первые бессонные ночи мы помогали и поддерживали друг друга.

Но постепенно усталость и напряжение начали сказываться на отношениях: стало появляться всё больше претензий, недовольства, что кто-то делает меньше, чем другой. Всё это сопровождалось хроническим недосыпом и плачем ребёнка. У жены началась послеродовая депрессия, появились страхи за малыша. Её мучила нереализованность, она говорила, что моя работа — это чуть ли не праздник для меня. Мне это было чертовски обидно, так как я максимально брал на себя всё, что мог: укладывал, кормил, постоянно предлагал жене, чтобы она встретилась с подругами и развлеклась.

Потом жена удалённо вышла на работу, а я периодически стал работать из дома. Но это принесло лишь новые проблемы: мы ссорились, не могли найти компромисс, расстраивали друг друга. Именно тогда мы впервые начали говорить о разводе. Пусть теоретически — суть в том, что мы начали этот разговор.

Было понятно, что мы изменились и всё вокруг нас изменилось: у нас уже не было тех возможностей поддерживать отношения, которыми можно воспользоваться, когда на руках нет полуторагодовалого ребёнка. Мы не могли спокойно поехать отдохнуть, потому что волновались, как сын перенесёт перелёт. Мы не могли сидеть до утра с бутылкой вина и болтать, как раньше, потому что утром в любом случае надо вставать и заниматься ребёнком. У нас не было времени толком поговорить об отношениях, так как при ребёнке этот разговор вести сложно, да и нежелательно. А когда он спит, то и сам мечтаешь вздремнуть. Дошло до того, что мы могли начать спокойный разговор и потом в полный голос орать друг на друга, зацепившись за какую-нибудь мелочь, типа грязных полов или стирки.

Спасали нас, пожалуй, две вещи. Первая — сам ребёнок: он нас объединял и радовал; кроме того, мы осознавали, какой вред ему могут принести наши разборки. Вторая — мы, несмотря ни на что, всё же «включали голову» и всеми силами пытались найти возможность сохранить отношения, открыто и честно разговаривая об этом. Мы искали варианты: например, чётко прописывали, кто что сделал, чтобы быть объективными. Читали вместе вслух книгу «Испытание ребёнком» — она о том, как сохранить отношения после рождения первенца. Старались хвалить друг друга за дела и поступки. Сдерживались, когда хотелось ругаться: оставляли разборки до вечера, а к вечеру проблема могла уже стать неактуальной или мы остывали. В конце концов наши отношения постепенно стали выравниваться.

Я в тот период испытывал самые разные чувства. Но над ними я старался ставить разумное: с холодной головой оценивал плюсы и минусы нашего развода. Минусы были огромными и больными: потерять человека, с которым прожил много лет, нанести вред сыну (потому что я видел, как он переживает, если мы выясняем отношения), элементарные проблемы с жильём и, соответственно, с деньгами и возможностями для ребёнка. А если говорить о чувствах, то в итоге брак помогла сохранить любовь — только когда появился ребёнок, она трансформировалась из любви двух человек в любовь семьи.

Не скажу, что сейчас всё идеально (да и когда бывает идеально), но мне кажется, мы уже далеко отошли от пропасти. Я, конечно, понимаю, что таких отношений, как раньше, у нас не будет. И, наверное, это хорошо — мы перешли на новый этап.

 Мы с Костей вместе уже больше двадцати лет. Он был другом моего брата и часто приходил к нам в гости. Уделял мне внимание, приносил сладости, мы с ним гуляли. К женитьбе шли мелкими шажочками четыре года — в один прекрасный день он сказал: «Мы должны сходить в одно место, чтобы подать заявление». Так мы и поженились.

Муж всегда относился ко мне тепло, мы никогда не повышали друг на друга голос. Помню, единственный раз назвала его дураком, так он до сих пор это вспоминает. Один из сложных периодов в нашей жизни был связан с тем, что муж начал играть в казино, проиграл все деньги и накопления  — как мы выкарабкивались, одному богу известно. Тогда я не думала о разводе, а хотела ему помочь — после очередного нашего разговора он завязал с игрой.

Но этот период не сравнится с самым тяжёлым временем в нашем браке  — оно настало, когда у нас родилась дочка и начался ремонт. Костя привёл квартиру в «черновой» вид, и на этом всё закончилось: у него не было желания что-то делать дальше. Это было очень тяжело эмоционально: ребёнок рос, ремонт не двигался, мы постоянно жили в грязи. Так продолжалось несколько лет. В какой-то момент начались разговоры на повышенных тонах, мы кричали друг на друга. Так мы оказались на грани развода: мне хотелось жить в чистоте и порядке, а муж не хотел этим заниматься и не желал кого-то нанимать. Я посчитала, что если сейчас не уйду из дома, то всё может закончиться разводом, поэтому собрала вещи, взяла детей, и мы переехали к брату. Я счастлива, что он меня поддержал и принял.

До сих пор считаю, что это было правильным решением. После этого муж взялся за ремонт: доделал потолок, может, скоро поклеим обои. Уже то, что это свершилось, меня очень радует. Я вижу, как он старается, чтобы мы снова были вместе. И сама стараюсь: работаю на нескольких работах, чтобы деньги, которые он зарабатывает, шли только на ремонт. Отношения у нас наладились, сейчас всё тихо. То, что мы вовремя разошлись по разным домам, помогло сохранить отношения.

Наверное, даже если ты сто раз ругаешься, чувство любви и желание быть вместе всё равно остаются. Как бы я ни злилась, с утра я просыпаюсь и понимаю, что семья делает меня счастливой.

 С Серёжей мы в браке десять лет. Наше знакомство было очень странным, и, наверное, я его восприняла как знак свыше. Мы гуляли с младшей сестрой в сквере и спорили — уже не помню, с чего всё началось, но в итоге я сказала, что не боюсь знакомиться с парнями. Тогда сестра попросила меня подойти к двум молодым людям, которые сидели на соседней скамейке. Было темно, и уже подойдя ближе, я пожалела, что поспорила: внешне ни один из них мне не понравился. Не помню, о чём мы говорили, но это продолжалось недолго; вскоре мы с сестрой пошли к метро. На выходе из сквера меня догнал будущий муж и попросил номер телефона, но я отказала. Тогда он спросил, где я живу. Я ответила, что неблизко, и назвала станцию метро. Он сказал, что живёт там же. Потом оказалось, что мы живём на одной улице, в одном доме и в одном подъезде — а наши квартиры одна над другой. В итоге мы поехали домой вместе. Вечером он позвал меня на чай.

Потом всё было скучно: Серёжа много работал, я училась. Он дал мне ключи от своей квартиры, где я могла спокойно писать курсовые и готовиться к лекциям — я жила в съёмной квартире с сестрой и племянником-подростком. У Серёжи в квартире я чувствовала себя хозяйкой, и ему нравилось, что о нём заботятся. По выходным мы гуляли в парках, и это, наверное, было самое счастливое время: мы дурачились как дети, катались на аттракционах, ходили по кафе.

К концу пятого курса я стала задумываться, как устраивать жизнь дальше. Я подрабатывала, но не по профессии — этих денег не хватило бы снимать жильё самой, а с сестрой я жить уже не могла. При этом переезжать к Серёже, не будучи расписанными, я не хотела. К тому же если бы об этом узнали мои родители, то, скорее всего, они прекратили бы со мной общаться. Да, я этого очень боялась. Поэтому фактически поставила Серёжу перед фактом: либо мы женимся, либо после института я уезжаю на малую родину. Можно сказать, сделала ему предложение.

Мы поженились, и сразу после свадьбы я забеременела. Беременность протекала тяжело: при любой нагрузке начиналось кровотечение и меня увозили в больницу. Пришлось уволиться и постоянно лежать дома — и вот тут начались проблемы. Серёжа хотел всё так же гулять, веселиться, встречаться с друзьями, а я не могла. Иногда он уезжал с друзьями в клубы, а я оставалась одна. От обиды меня просто разрывало на части, я постоянно плакала. Из-за угрозы прерывания беременности секса у нас не было — для него это оказалось испытанием, мне же было не до этого. Я стала его ревновать, подозревать в измене, устраивать скандалы. А Серёжа лишь всё это усугублял, начал выпивать по выходным — порой до беспамятства.

Всё это продолжилось и после рождения дочери. Я души в ней не чаяла и просто не давала её мужу — говорила, что он неправильно её пеленает, меняет подгузник, моет. Меня накрыло: гуляли гормоны, во мне проснулся какой-то обострённый материнский инстинкт. Я раздражалась, когда муж брал дочь на руки, у меня в груди всё горело. Сейчас понимаю, что это было огромной ошибкой: своим недоверием я отбила у него желание участвовать в воспитании дочки и всё легло на мои плечи. Плюс после родов я очень сильно поправилась, и мне казалось, что муж испытывает ко мне отвращение. Всё это было как снежный ком. Каждая его пьянка или тусовка с друзьями заканчивалась скандалами. Я стала просто уходить из дома, уезжала к родителям, а потом и вовсе предложила ему развестись: думала, что это проще.

Мне было больно и страшно. Я постоянно себя винила, просто съедала изнутри — думала, что заставила его жениться, что сама просто испытывала к нему жалость, поэтому и вышла замуж. Но он мне как-то сказал, что если бы не любил меня, никогда бы не пошёл на это. Просто он скрытный человек, а я, наоборот, эмоциональная.

Спасибо родителям, что не лезли с советами, не принимали чью-то сторону. Это они усадили нас за стол переговоров, рассказали много примеров из своей жизни и жизни родственников. Мы прожили отдельно два с половиной месяца, сделали передышку. Мои родители помогали с дочкой, муж приезжал к нам, навещал по выходным, много с ней гулял. Нам помог отдых друг от друга, а ещё помог опыт родителей, страх, что для дочки это будет серьёзной травмой. Наверное, всё это спасло нашу семью от развода. В итоге мы уехали из большого города — бросили друзей, родственников, всех «советчиков». Так что если сейчас мы и ссоримся, то бежать уже не к кому, всё равно приходится мириться и ложиться в одну кровать. Сейчас Серёжа очень редко выпивает (просто не с кем) и бросил старую работу — это немаловажно, там он порой пропадал до ночи.

Говорить о чувствах, наверное, тяжелее всего, да и многое уже не помню. Тогда были страх, неуверенность, смятение: правильно ли мы делаем, что сохраняем семью, что решились на переезд, бросили всё? Ведь от себя не убежать. Но в то же время мы верили, что сможем справиться с эмоциями, с гордостью и эгоизмом.

Сейчас у нас уже два ребёнка. После рождения второго я стараюсь вести себя иначе: иду в кино с подругой, на маникюр и оставляю детей на мужа, хоть и думаю только о том, как он справится. Но справляется же! Я очень рада, что мы сохранили отношения. Даже больше скажу: сейчас мои чувства намного сильнее. Теперь я боюсь потерять его, для меня он самый родной человек.

ФОТОГРАФИИ: Bernardaud