Хороший вопрос«Я была бы вечно скучающей матерью»: Девушки-чайлдфри
о своём выборе

Анастасия

26 лет

Я живу отдельно от родителей, и каждую нашу встречу мама заводит разговор о детях. Мои просьбы не поднимать эту тему игнорируются. Аргумент один и тот же: дети — лучшее в жизни женщины. При этом воспоминания о моём собственном детстве — это постоянные упрёки, раздражение и крик. Разве человек, который делает тебя счастливым, может всё время раздражать?

Мои отношения с родителями вообще были неоднозначными. Я запланированный и долгожданный ребёнок и не была вредной или капризной. Но не помню, чтобы мама говорила, что любит меня, обнимала или хвалила за успехи. Я вроде и знала, что меня любят и обо мне заботятся, но одновременно чувствовала отстранённость отца и недовольство матери. Каждый родитель мечтает произвести на свет нового Моцарта, Марию Кюри или как минимум свою маленькую копию, а в итоге получает совершенно нового человека, со своими достоинствами и недостатками, часто без особых талантов или способностей, возможно, с трудным характером и неожиданными взглядами на жизнь.

Мои нынешние отношения с родителями, особенно с матерью, натянутые — не в последнюю очередь из-за моей позиции по поводу деторождения. Я могу понять родителей, потому что им хочется внуков, а я — единственный ребёнок в семье. Но не вижу смысла ломать себя в угоду их желаниям. Да, я именно тот ребёнок, который стал разочарованием для своих родителей. Поэтому я не верю, что дети обязательно приносят в семью радость. Мне непонятно, для чего врать и делать вид, что это так. 

Ещё мне просто не нравятся дети. Знаю девушек, которые любят детей, умиляются им, но у меня никогда такого не было. Неприязнь к детям, особенно к младенцам, появилась у меня ещё в детстве, лет в шесть-семь. Я никогда не мечтала о младшем брате или сестре — напротив, эта перспектива меня пугала: я не хотела возиться с маленьким ребёнком и жить с ним в одном доме. Когда мне было восемь, у моего двоюродного брата родился сын. Походы к нему в гости были настоящей пыткой. От меня, как от девочки, ожидали, что я буду умиляться младенцу, и пытались навязать мне общение с ним, но кроме раздражения я ничего не испытывала. В подростковом возрасте эта тема отошла на задний план, потому что я была занята школой, рисованием, своими мечтами и планами. А окончательно я приняла себя как чайлдфри уже после двадцати, когда поняла, что вовсе не обязана жить «как все» и имею право строить свою жизнь в согласии с собственными представлениями.

Родительство, как и любая другая деятельность, будь то игра на флейте или ведение бухгалтерии, требует таланта. Чтобы быть хорошим родителем, надо быть вовлечённым в дела ребёнка, интересоваться его миром и любить всё, что с ним связано. Одно время я подрабатывала няней, приглядывая за пятилетней девочкой. Я изнывала от скуки. Ко мне на работу иногда заходит десятилетний сын коллеги, и я с радостью общаюсь с ним. Но даже от общения с умным и вежливым ребёнком через какое-то время устаёшь — и я отдаю себе отчёт, что с родным ребёнком было бы то же самое. А ещё я очень погружена в себя, поэтому часто бываю невнимательна к другим людям — а к ребёнку так относиться нельзя. Одним словом, я была бы невнимательной и вечно скучающей матерью.

Своего единственного мужчину, будущего мужа, я встретила в восемнадцать лет. Мне просто очень повезло: наши взгляды на детей совпали. Да, лет в девятнадцать-двадцать мы в шутку обсуждали, какими были бы наши дети. А когда поженились, просто поняли, что нам хорошо вдвоём.

Розалия

27 лет

Родители работали вахтовым методом и дома были месяц через месяц. На время их отсутствия я оставалась даже не с бабушками или другими родственниками, а с кем получится. Я долго думала, что у меня было несчастливое детство, но недавно поняла, что мама и папа всегда любили меня, поддерживали самые странные мои идеи, в меру баловали, позволяли быть собой, никогда не навязывали свои решения. Я очень им благодарна и очень их люблю.

Так что у меня нет травматичного опыта. Мне просто никогда не хотелось детей. Когда все играли в куклы, меня больше увлекал конструктор, и я рада, что мне никто не навязывал стереотипы. Я не чайлдхейтер, мне нравятся дети моей подруги, правда, в очень умеренных «дозах». Но я не понимаю, как можно любить детей «вообще». Это как любить людей «вообще» — они же все разные.

В моём окружении почти ни у кого нет детей. Наверное, я сознательно выбираю таких друзей и партнёров, которые пока не хотят становиться родителями. При этом мои бывшие мужчины обожали своих племянников, детей моих подруг, и, кажется, это было взаимно. Расставались мы по разным причинам, но из-за детей — никогда.

Не исключаю, что у меня когда-нибудь могут появиться дети. Мне двадцать семь, и если я захочу родить лет через десять, могут быть проблемы. Поэтому всерьёз думаю заморозить яйцеклетки, чтобы с биологической точки зрения подстраховаться, если детей всё-таки захочется. Но сейчас мне нравится жить без них.  

Евгения

34 года

Моя чайлдфри-позиция уходит корнями в детство: все играли «в семью», а я — «в работу». Моим приоритетом всегда была самореализация. Родители ко мне всегда относились как к взрослому человеку, дали хорошее образование, поддерживали каждую смелую идею.

Я была замужем за обычным «хорошим парнем», но за ним нужно было ухаживать: стирать, убирать, развлекать его, — а это не для меня. Я всегда воспринимала семью как обузу, которая отнимает слишком много времени и при этом доставляет весьма сомнительное удовольствие. Я бы даже сказала, что не приносит его вообще. Сейчас у меня есть бойфренд, но по роду занятий мы по полгода живём раздельно. Совместная жизнь у нас партнёрская. В моей системе координат наши отношения далеко не на первом месте. Не исключаю, что ему захочется «продолжить род», и я этому ни в коем случае не буду препятствовать: у него такое же право выбора, как и у меня. 

Я фотограф, обожаю играть с детьми, делать их радостнее и счастливее, придумывать истории, устраивать праздники. Но когда праздник окончен, меня ждёт моя студия, мой бизнес и моё свободное время, которое я целиком посвящаю творчеству. Всё дело в приоритетах. Кто-то мечтает нянчить детей и мужа. Я «нянчу» свой бизнес и своих клиентов. Для развития бизнеса или воспитания ребёнка нужно в первую очередь желание. Во вторую — нужно вкладывать в процесс время, силы, деньги, а главное — любить то, что происходит, и тогда результат порадует. Всё, что касается воспитания детей, мне неинтересно — примерно так же, как садоводство например. Никогда не заведу огород, за ним надо ухаживать с любовью — как и за детьми.

Часто семейные пары с детьми не понимают мою точку зрения и пытаются навязать свою. Но люди, сделавшие выбор в пользу детей, не имеют права осуждать тех, кто не готов к такой колоссальной ответственности. Чайлдфри для меня — это когда ты понимаешь, что не хочешь рожать ребёнка, так как тебе нечего ему дать: никто в этом союзе не будет счастлив. Не все матери счастливы. По моим наблюдениям, каждая третья-четвёртая женщина хотела бы вернуть всё обратно и сделать другой выбор.  

Екатерина

33 года

Я стала чайлдфри не из-за детских травм: у меня прекрасные любящие родители. Мои убеждения не связаны и с личным комфортом: я часто и охотно помогаю людям, иногда в ущерб себе. Просто для меня неприемлемо рожать собственных детей, потому что я считаю неэтичным приводить в этот мир ещё одно сознательное существо, которое будет здесь страдать. Ведь наша жизнь в основном состоит из страданий: почти всегда у нас какие-то проблемы, и даже если их можно решить, на это уходит куча энергии. Сил радоваться жизни просто не остаётся. У половины моих друзей хроническая депрессия — и это в Европе, где я живу последние пять лет. А ведь есть места, где идёт война или люди голодают. И где бы мы ни родились, всех нас без исключения ждут болезни и смерть. Мне было бы невыносимо думать, что это я заставила ребёнка страдать.

Мне кажется абсурдной идея заводить детей, чтобы сделать их счастливыми. У меня вообще нет цели сделать кого-то счастливым. Обеспечить хорошие стартовые условия в жизни, научить справляться с трудностями, поделиться личным опытом вполне реально. А вот счастливым человек может стать только сам. Не представляю, как объяснить ребёнку, что я его родила, чтобы он в один прекрасный день умер. Этой позиции я придерживаюсь с шестнадцати лет и вряд ли её поменяю. 

Я была замужем, и желания родить ребёнка не возникало. И даже если бы оно появилось, я бы этого не сделала, потому что для меня это этически неприемлемо, как каннибализм или инцест. Сейчас я встречаюсь с девушкой. Она пока не определилась, хочет ли иметь ребёнка, и я на неё не давлю. Она знает, что для меня неприемлемо заводить биологических детей — наверное, её тоже пока всё устраивает. Вообще я не верю в любовь до гроба и совместное воспитание детей — слишком много вокруг примеров распавшихся семей и родителей-одиночек. Я понимаю, что в любой момент могу остаться с ребёнком одна, так что обдумываю усыновление, ориентируясь не на нынешнего партнёра, а скорее на свои собственные желания и возможности. 

Меня не раздражают дети, хотя совсем маленьких стараюсь избегать. Мне неприятно находиться рядом с беспомощными существами, которые толком не говорят и ходят под себя. Не понимаю, почему их считают милыми. Но я бы хотела усыновить ребёнка постарше — конечно, после того, как пройду курсы и приобрету какой-то опыт работы с детьми. Возможно, в процессе обучения я пойму, что это не моё и мне это не нужно — но если всё пойдёт хорошо и комиссия по усыновлению меня одобрит, буду искать ребёнка не младше трёх лет.

Мне кажется несправедливым, что требования к усыновителям нереальные, а рожать может кто угодно. Было бы здорово, если бы детей воспитывали профессиональные педагоги. Ведь дилетанты не пилотируют самолёты и не проводят хирургические операции. А детей сплошь и рядом растят не просто дилетанты, а люди, совершенно непригодные к этому.  

Фотографии: by-studio — stock.adobe.com,  Hobbycraft