Хороший вопрос«Что значит „фу, это для девочек“?»: Как феминистки воспитывают детей

Ольга

дочери три года

Помню, как-то раз нам подарили книжку с наклейками, которая была посвящена семье. На одном из разворотов были нарисованы мама с папой, пришедшие с работы: папа сидел на диване с газетой, а мама, накинув фартук, готовила на всех еду. То есть они оба вернулись с работы, устали, но при этом вся нагрузка перекинута на женщину. Такую книжку должна была рассматривать дочь. Кто-то подумает, что это мелочь, ерунда (да, может, я и сама так когда-то считала), но дети всё очень хорошо считывают. На самом деле и книги, и мультфильмы влияют на ребёнка — оттуда нередко берутся модели поведения, мысли и схемы действий.

Большинство книг в нашей детской библиотеке о девочках, но не принцессах в розовых одежках в ожидании принца, а обычных (или необычных) героинях, которые к чему-то стремятся, делают выбор, отстаивают свою позицию. Тут оговорюсь: я не вижу ничего плохого в принцессах, но у ребёнка должен быть выбор — стать принцессой, маленькой учёной, юным инженером или балериной. Собственно, у мальчиков тоже.

Особых проблем в детском саду я пока не увидела — правда, дочь ходит туда нерегулярно. Но когда только «поступили», я сразу попросила воспитательницу не предлагать дочери только кукол и коляски. Она согласилась, добавив, что её дочка тоже любила машинки. Дома Катя играет в разное: у неё есть кухня, машинки, куклы, животные, пазлы, кубики, набор врача, инструменты, железная дорога. Сейчас она больше всего занимается с конструктором и строит города, мосты и дороги. Может, когда-то она будет постоянно играть с куклами — мы не против, полная свобода выбора. Свою задачу мы видим в том, чтобы предложить дочери как можно больше вариантов, чтобы она поняла, чего хочет.

Однажды, когда мы гуляли с Катей на детской площадке, я увидела, как упал мальчик. Ему было года полтора, он гулял с бабушкой. Бабушка не подбежала к нему, даже не тронулась с места — он лежал и ревел, а она твердила издалека: «Что ты плачешь? Ты мальчик, вставай!» В другой раз, тоже на площадке, девочка лет пяти что-то громко крикнула, и её сразу же одёрнула бабушка: «Не ори, ты же девочка!» Очень сложно сдержаться в подобные моменты и ничего не сказать, честно говоря. Я понимаю, что Катя в какой-то момент столкнётся и с «тыжедевочка», и со стереотипами, но я хочу, чтобы она была готова к этому и знала, что это ненормально.

Анна

дочери одиннадцать лет

Когда моя дочь была в детском саду, там традиционно праздновался «день любви и красоты» 8 Марта, на котором воспевалось долготерпение мамочек, их готовность всегда утереть нос ребёнку и прибрать квартиру. На сам утренник приходили в основном мамы, и когда вместо меня однажды пришёл муж, он выглядел в зале белой вороной. У меня же потом осведомлялись воспитательницы, почему я не нашла время, чтобы явиться на утренник (стереотип «плохой матери» во всей красе). Это выглядело так, будто внимание папы ценится куда меньше.

Другой гендерный стереотип, с которым мы столкнулись, — «неженские» виды спорта. В первом классе дочь начала заниматься дзюдо, и делала это неплохо: на местных соревнованиях получала медали за второе-третье место, учитывая, что нужно победить в четырёх-пяти схватках с мальчиками её возраста (до тринадцати лет соревнования общие, потому что физически мальчики и девочки не отличаются). Но, несмотря на успехи, к третьему году дочь отказалась ходить на дзюдо, потому что её дразнили те самые пацаны, которых она на соревнованиях укладывала на лопатки: заглядывали в раздевалку, обзывались. Я хотела устроить скандал, но дочь попросила этого не делать, ей было стыдно. И я решила, что моя собственная феминистская борьба не стоит того, чтобы причинять ребёнку дискомфорт, — дзюдо было забыто.

Литературу дочь выбирает сама, и я охотно покупаю книги, которые ей интересны: о путешествиях, мифах, биологии, химии. Мы не ходим в большие сетевые книжные, а в независимых магазинах редко можно найти какую-нибудь непотребную патриархальную глупость.

Школьная система — отдельная история. Школа, куда ходит дочь, не самая плохая, поэтому сексистские стереотипы там транслируются в основном не учителями, а другими детьми. Она очень серьёзно с этим борется. Однажды мне позвонила учительница и в ужасе сообщила, что дочь подралась с мальчиком. Оказалось, что этот мальчик уже издёргал мелким физическим абьюзом (тычки, щипки) всех девочек в классе, и дочь была первой, кто не постеснялся врезать ему прямо в лоб. Он отделался парой синяков и уязвлённым эго, но говорить с его родителями оказалось бесполезно: глубоко травмированная мать и отец, который хочет, чтобы его сын «рос мужиком». Даже лучшая школа не может контролировать то, что происходит за её стенами, поэтому конфликт закончился ничем: я лишь похвалила своего ребёнка за то, что она не дала себя в обиду, а мальчик стал вести себя тише.

Большинство девочек в школе носят юбки, сложные причёски, которые им сооружают перед школой мамы, красят ногти. Я никогда не проводила каких-то феминистских лекций для дочери, но это всё кажется ей нерациональным и удивительным: юбка — это попросту неудобно, а лишние десять минут сна куда важнее, чем красивая косичка. Когда я смотрю на вещи её глазами, то понимаю, что все сложные построения феминистской теории можно выразить одним простым детским вопросом: «Но зачем?» И действительно, большая часть из того, чем вынуждены заниматься современные женщины, чтобы соответствовать требованиям патриархата, представляется мне абсолютно бессмысленной.

Юля

сыновьям четыре, шесть и шестнадцать лет

Мои дети притащили сексизм из сада (до этого никаких проявлений не было, да и откуда им взяться?) Например, установки о цветах: розовый — «цвет девочек», у мальчиков он под запретом. Сиреневый и фиолетовый тоже — они начинают отвергать вещи этого цвета. Проблема именно в том, как это говорится: «Фу, это для девочек!» Меня возмущает, я говорю им: «Что это значит? Если „фу“ — девочки хуже, что ли?» Они теряются, потом отвечают: «Наверное, нет, не хуже. Просто мы мальчики, и нам это не подходит». Я пытаюсь отыграть немного назад, заставить их осмыслить то, что они говорят, а потом объяснить, что нет «девочковых» и «мальчиковых» цветов. Мне кажется, они усваивают, но так или иначе встраиваются в социальные условия. Думаю, что ломать их не стоит, они же живут в обществе — важнее их собственное отношение к этому. Откуда идут установки? Думаю, что не от воспитательницы, а от других детей в саду, а у них это от родителей.

С мультиками я не сильно заморачиваюсь. Даже производители делят мультфильмы на «девочковые» и «мальчиковые». В тех, что смотрят мои дети, нет явной дискриминации, но распределение ролей присутствует. При этом у них нет любимого мультика или книги, где главная героиня — бойкая, отважная девочка. Но ты ещё найди такие! В большинстве произведений главная героиня-девочка — это принцесса. Вот где полным-полно сексизма, так это в народных сказках. Но мы их не читаем по разным причинам, в том числе потому, что они пугают моих детей. Я одно время переживала, что лишила сыновей наследия мировой культуры, а потом подумала: ну и что?

Фраза «мальчики не плачут» действительно зловредная. Вообще, вся история вокруг чувств — что их можно проявлять, можно показать, что тебе больно, что можно быть слабым — для мальчиков абсолютно запретная. В итоге это ведёт к росту внутреннего напряжения, которое по-разному будет выходить: у одного в драках, у другого через стресс.

Естественно, я хочу, чтобы мои дети были равными партнёрами в своей будущей семье: проводили столько же времени с ребёнком, как и жена, делали уборку. Вообще, мне кажется, что бытовое самообслуживание — важная часть воспитания мальчиков. Я, например, росла в патриархальной семье. У нас с братом была часть обязанностей, которая делилась, но мне внушалось, что «ты девочка, ты обязана это делать, а мальчик не обязан».

Надо объяснять мальчикам, что в семье нет специального человека, который должен всех обслуживать. Старшему ребёнку я говорю: «Да, есть вещи, которые я делаю для тебя, но это по моей доброй воле». Раньше я стирала вещи для всей семьи: сортировала, закидывала в машинку, развешивала, — пока не обнаружила, что взрослый сын относится к этой работе пренебрежительно — он не считал, что это труд. Уже полгода он сам стирает и гладит. Иногда приходит на кухню и говорит: «Ужас, у меня закончились чистые носки». Я отвечаю: «Вот стиральная машинка, вот сушилка». Я стала делать домашний труд видимым.

У старшего есть обязанности по дому, я учу его готовить еду и поясняю, что остальные члены семьи не обязаны обеспечивать наличие еды на кухне — если её нет, он может сам приготовить. Так же в браке: если обязанность не закреплена за кем-то одним, то работу делает тот, у кого есть время и ресурс. Младшие убирают за собой игрушки. Вообще встраивать маленьких детей в работу правильно. Это сложно: проще сделать самой, чем научить ребёнка (он же сначала сделает всё не так!), но с девочками мы всё равно через это проходим. С мальчиками, мне кажется, надо делать то же самое. Какая между ними разница?

Фотографии: iprachenko – stock.adobe.com, Mallivan – stock.adobe.com, Ozon