Личный опыт«Рожу ему столько детей, что на тебя не останется ни времени, ни сил»: Истории «вторых» жён

Сабина

Я родилась в этнически мусульманской семье — мы жили на севере России и практически не соблюдали традиции. Когда я окончила одиннадцатый класс, уехала учиться в Москву. Там началась самая обычная молодёжная жизнь: днём пары в университете, ночью дискотеки, прогулки по центру. Здесь, наверное, стоит заметить, что, будучи уже московской студенткой, я и в мыслях не допускала близости с мужчиной. Для меня это абсолютное табу из-за уважения к брату и отцу, не могу представить, что кто-то скажет им: «А я переспал с твоей сестрой / твоей дочерью». Всё-таки какие-то исламские правила я забрала с собой из семьи — у нас был авторитет мужчины.

На третьем курсе университета внутри меня произошла одна вещь, которую сих пор не могу объяснить рационально: мне резко стала интересна религия. Я скупила и прочла множество книг про ислам, съездила в мечеть на «Новокузнецкой», где познакомилась с соблюдающими канон девушками своего возраста. Знакомство завершилось тем, что в двадцать один год я надела хиджаб. Родителей это шокировало, у мамы даже случилась истерика на тему того, что меня завербовали радикальные исламисты. Мы очень долго что-то друг другу объясняли, и со временем родители успокоились, приняли то, что я изучаю ислам. Конечно, пока я изучала религию, мне открылась тема многожёнства. Помню, этот момент меня сильно задел, хотя я и понимала, что нельзя, принимая веру, взять то, что подходит, и отказаться от всего, что не очень подходит. Но всё же мне ни при каких обстоятельствах не хотелось представлять себя второй или четвёртой женой. Теперь я точно знаю смысл фразы «никогда не говори никогда».

В год окончания учёбы ко мне прилетел папа, мы вместе решали — стоит ли остаться в Москве или лучше вернуться на Север. Я никак не могла склониться к одному варианту. И тут мы встретились с папиным другом, который приехал на несколько дней из Махачкалы. Он узнал, о чём мы говорим, и в шутку пригласил работать к нему в автосалон. У меня сложилась идеальная картинка: я мусульманка и могу уехать в исламскую республику. Идеальность, кстати, рассеялась, как только я упросила родителей отпустить меня в Махачкалу и стала там жить. Я работала за компьютером в автосалоне папиного друга, и мне постоянно приходили оповещения в «мейл.агент» — писал один тот же молодой человек. Я не хотела отвечать, тем более с рабочего аккаунта. Однажды был очень стрессовый загруженный день, подходило время идти домой, и я на автомате ответила на сообщение. Мы пообщались с Амиром, потом он спросил мой телефон и стал регулярно звонить, мы часами разговаривали, но в первый месяц так и не встретились: он жил в Чечне. Наконец, Амир сказал, что приедет, и добавил, что уже два года женат.

Я сразу обозначила, что мы можем общаться как друзья, не рассматривая друг друга всерьёз. Он вроде бы согласился, но через несколько месяцев сказал: «Не могу больше дружить, вижу тебя своей женой». Конечно, я отказалась, объяснила, что не смогу быть в таком браке. Амир предложил подумать, и исчез на несколько месяцев. В конце концов я приняла решение вернуться на Север и обо всей этой истории забыть. За мной приехали родители, но накануне нашего рейса появился Амир. Я никуда не уехала и снова шокировала родителей — сообщив им, что стану второй женой этого человека. Сразу же приехали его родители, устроили сватовство, через несколько месяцев мы поженились, и супруг забрал меня к себе в Чечню. На свадьбе меня познакомили с первой женой — мы просто молча друг другу кивнули и иногда переглядывались, было довольно неловко. Вскоре после нашей свадьбы, у Амира и его первой жены родился сын.

На свадьбе меня познакомили с первой женой — мы просто молча друг другу кивнули и иногда переглядывались, было довольно неловко

Поначалу всё было нормально: первая жена была занята ребёнком, я часто уезжала в Махачкалу по делам, муж пропадал в командировках, а когда приезжал, день проводил со мной, день — с ней. Потом началось постоянное дёрганье: только муж приедет ко мне, она звонит и говорит, что ребёнок заболел, срочно нужно чем-то помочь. Обращалась к его сёстрам, чтобы они тоже ему звонили и звали домой. Я старалась это перетерпеть — всё-таки с маленькими детьми часто бывают проблемы, потом она забеременела вторым, и я вообще перестала видеть мужа. Первая жена сперва писала мне эсэмэски, мол, с моим появлением их с Амиром жизнь стала лучше, потом стала говорить: «Рожу ему столько детей, что на тебя не останется ни времени, ни сил». Я так до конца и не поняла её ко мне отношение.

В какой-то момент я поступила в магистратуру и снова уехала в Москву, потом Амир уехал в хадж (паломничество с посещением Мекки). У первой жены действительно регулярно рождались дети. После третьего муж пропал. Через знакомых я узнала, что у него всё хорошо, но на связь он не выходил. Спустя год наконец позвонил и рассказал, что у него теперь две семьи.

Я сначала не поняла, говорю: «Так ведь и было две семьи». Но оказалось, что он взял ещё одну жену. Объяснил, что первая супруга как-то не так себя вела, а надо было досмотреть за детьми. Первая и третья жёны живут в селе у его родственников. А меня он не мог туда позвать из-за того, что я не чеченка, плохо знаю язык, привыкла к городу.

Я живу в Грозном. Квартиру приобретала за свои деньги, часть добавил муж. Первую и третью жён он содержит полностью. Меня же не очень беспокоит финансовый вопрос: я построила карьеру и могу сама себя обеспечивать. У первой супруги сейчас пятеро детей, у третьей — трое. У меня нет детей из-за проблем с репродуктивным здоровьем. Амир обещал, что мы сделаем ЭКО, но пока мы не обсуждаем эту тему. За пятнадцать лет полигамного брака я поняла, что это совсем не плохой вариант для меня. Мужчина не каждый день с тобой, значит, есть время на себя, на свою работу, свой бизнес, не надо постоянно заниматься хозяйством. Просто когда ты знаешь, что завтра твой день, то готовишься к приходу мужа.

Я готовлю, убираю, наряжаюсь в свои дни. Муж распределяет неделю между нами по 2–3 дня каждой. В этом плане отсутствие детей идёт в плюс нашим отношениям: в мои дни всё внимание отдаётся мне. Я признаю, что в этом браке полностью сломала себя как собственницу — ничего такого не допускаю по отношению к жёнам. Но мне тяжело смотреть в сторону мужа на исходе нашего времени и думать, что сейчас он пойдёт к другой женщине, будет её обнимать, целовать.

С другими жёнами мы так и не наладили постоянную связь. Недавно у первой жены болел ребёнок, было нужно лекарство, которое продаётся только в Европе. Я ей его достала по своим каналам, потом ещё какое-то время мы обсуждали дозировку. В основном по таким поводам и связываемся.

Ольга

Я достаточно рано осталась вдовой, тянула на себе двух дочек. Работала в придорожном кафе поваром: на мне держался весь горячий цех, смены длились с рассвета до ночи, зато мы с детьми не голодали. В мою смену всё время приезжал один и тот же мужчина, он заказывал еду, посматривал на меня — я тоже обратила внимание. Он ел в основном антрекоты, шашлыки, котлеты — мои фирменные блюда. Ему очень нравилось, как приготовлено мясо, — вот так просто всё и сошлось.

Мы стали общаться с Сергеем, я выходила в зал, когда он приезжал. Каждый раз привозил мне в подарок коробку дорогих конфет, однажды подарил золотые серёжки в бархатной шкатулке. Конечно, такое внимание очень подкупало. Мы много разговаривали, я влюбилась. Через пару месяцев Сергей сказал, что мы всё-таки не подростки, затягивать конфетно-букетный период бессмысленно, так что пора съехаться. Действительно, мне было уже тридцать семь, Сергею — сорок, я стала собирать вещи. Пока мы переезжали в соседний посёлок, Сергей сказал, что, конечно, мы теперь семья, но есть один момент, который надо обозначить в дороге: у него ещё две жены. Я спрашиваю: «А я, что же, получается, третья?» — «Ну, по порядку получается так». В общем, я стала младшей по времени вступления в семью и старшей по возрасту женой. Помню, одновременно очень расстроилась от того, что моя семья больше, чем я думала, и прониклась уважением за то, что муж сразу это рассказал. Мои дочки были подростками и первое время недоумевали от новой семьи. Сергей долго объяснял, что семьи бывают разные и главное — это то, что мне в такой семье хорошо. Со временем они приняли выбор. Сейчас у них свои семьи, зятья к нам приезжают. Они интересуются нашим укладом жизни, могут пошутить про многожёнство, сами же придерживаются моногамных отношений.

Пока мы переезжали в соседний посёлок, Сергей сказал, что, конечно, мы теперь семья, но есть один момент, который надо обозначить в дороге: у него ещё две жены

Когда я свыклась с мыслью, что у Серёжи три жены, подумала, что, возможно, было бы лучше, если бы мы все общались — всё-таки большая семья даёт большую поддержку. Но мы изначально жили в разных домах: я с Сергеем, первая жена — в другом городе, вторая — недалеко от нас. С первой женой мы в итоге сошлись из-за того, что у них с Сергеем общая дочь. Девочка жила у нас, когда поступала в местный колледж. Мы тогда каждый день созванивались с первой супругой, потом отвезли к ней дочку — увиделись. С тех пор нормально общаемся, но подругами так и не стали, будто бы просто нет повода. Со второй женой несколько раз созванивались — познакомились, пообщались, но дальше коммуникация никуда не развивалась. Сергей никак не делил свои дни между нами. Постоянно сразу стал проживать со мной, а к первым двум жёнам — приезжать периодически. Плюс командировки — Сергей работает водителем грузовика, так что мы, конечно, не каждый день проводим вместе. Нас, трёх жён, объединяло умение хорошо готовить и хорошо водить машину. Серёже важны эти качества, так как он любит выезжать за город на выходные, но в качестве пассажира — по работе и так всегда за рулём. Насчёт готовки — ему просто нужна качественная домашняя еда после работы, и я уважаю это желание.

Мы с Сергеем оба крещёные, но в церковь заходим только по большим праздникам. Помню, когда меня увидели Серёжины знакомые по местному приходу, сказали, что это всё бл****во, что он совсем скатился в грех. Мне кажется, это как минимум не логично — в нашем посёлке почти все так живут, только делают это тайно и не договариваются со всеми партнёршами, что они семья. Вот это вроде должно называться бл****вом.

Последние годы у нас в семье происходят плохие события: сначала первая жена очень отдалилась, запрещала какое-то время к ней приезжать. Потом вторая жена скоропостижно умерла от инсульта. Мой муж это всё очень тяжело переживал. Мне было очень жалко Серёжу, хотелось ему помочь. Я стала сидеть в пабликах про многожёнство, искала девушку. Мне кажется, что мужчине в любом возрасте нужна молодая жена. Искала сразу по нескольким параметрам: чтобы была готова родить ребёнка (у нас с Серёжей общих детей так и не вышло), могла бы стать мне подругой, верной женой моему мужу, чтобы хорошо вела хозяйство. Но из этой затеи ничего не получилось, пришлось разгребать почту от навязчивых предложений мужчин, хотя я очень чётко везде указывала, для чего я в этом паблике. Мы однажды обсуждали с Серёжей вероятность измены, он сказал, что руку на меня никогда не поднимет, но я должна буду сразу уехать из дома. Я согласна с таким решением, потому что измена — оскорбление для мужчины, после которого уже невозможно существовать дальше в прежней иерархии. Женщины, правда, тоже писали, но предлагали отношения и между жёнами, мне такое чуждо. Потом Серёжа попросил остановить поиск — решил, что пока не готов никого принимать в семью. Моя идеальная семейная жизнь — это моя реальная жизнь. Многожёнство спасает от измен. Если Серёжа уезжает, я всегда знаю, где он и с кем, могу позвонить первой жене, если что-то срочное. Он обеспечил жену и дочь всем необходимым, более того, принял моих дочерей — подарки, машины, мебель в квартиры покупал он. Я всегда чувствовала надёжную опору в материальном плане: будет из чего готовить, будет где жить с комфортом. Кстати, я не ушла с работы, не хотелось полностью осесть дома. Просто стала брать меньше рабочих часов. Самое большое счастье для меня — просто дождаться мужа вечером, приготовить ужин, включить что-то по телевизору и сидеть обнявшись.

Лейла

Я росла с мамой в Москве. Про папу знала только то, что он управляет рестораном в Казани и дрессирует собак. Ещё у меня стояла в буфете ярко-синяя кружка со сколами и гравировкой «Папина дочка» — его посылка на какой-то праздник. В подростковом возрасте у меня были довольно типичные проблемы с зависимостями, из-за которых я не смогла нормально окончить школу и куда-то поступить. Помню, сидела осенью дома, слушала музыку, и в дверь позвонил худой человек в тюбетейке. Так я первый раз встретилась с отцом. Он предложил мне съездить в Татарстан, познакомиться с родственниками, посмотреть природу. Я на тот момент никогда в жизни не выезжала из Москвы и подумала: зачем отказываться?

Мы приехали в село к родственникам. Чуть ли не с первого дня к нам в гости стали ходить два брата, дети папиных друзей. Один был моим ровесником, другой, Таип, на шесть лет старше, работал на стройке. Он был красивым, модно одевался, всегда отлично шутил. Я влюбилась. Если у отца и был какой-то план по выдаче меня замуж, то осуществить его было очень просто. Я стала готовиться к свадьбе как к чему-то закономерному. Мама, по-моему, была в шоке, она звонила, всё время просила подумать, точно ли я этого хочу. Я всё воспринимала как один затянувшийся прикол: деревня, свадьба, ислам. Всё это было ново. Ислам я приняла перед самой свадьбой, ответив по-русски на вопросы про Аллаха и Мухаммеда. На свадьбе ко мне подошла сестра Таипа и спросила, буду ли я просить у него остаться единственной женой. Я знала про многожёнство и даже видела уже вживую подобные семьи, но почему-то не применяла это к нам с Таипом. Почти сразу после свадьбы я забеременела. Таип таскал пакеты фруктов с рынка, приглашал вечером на прогулки. Он очень полюбил нашего сына Марата — купал его, мог встать к нему ночью. Но домашняя работа по-прежнему лежала на мне: вымыть двухэтажный дом, приготовить на Таипа, его маму и себя. Мне едва исполнилось девятнадцать, когда у Марата стали резаться зубы. Я совсем не высыпалась, и меня угнетало, что целый день я занимаюсь работой, от результатов которой вскоре ничего не остаётся. Но мне не казалось, что я как-то совсем не справляюсь. До одного случая.

Таип пригласил друзей после работы и попросил меня приготовить ужин на всех. То ли я перепутала время, то ли просто забегалась — готовила ужин уже при гостях. Таип начал при всех говорить, что я себя запустила, не могу нормально уложить волосы, накраситься. А если я не могу нормально выглядеть, то должна хотя бы готовить, так почему же я и это не успеваю? Друзья улыбались. Я стояла над сковородками и плакала. После того случая у нас очень охладели отношения. Это был тот момент, когда ты ещё не достаточно поняла правила, чтобы тебя не унижали, но уже достаточно с ними ознакомилась, чтобы не перечить. Таип не всегда хотел ночевать в одной комнате, говорил, что не высыпается из-за ребёнка. Перестал завтракать дома, о совместных походах куда-то по вечерам мы тоже забыли. Однажды мы сидели вечером в зале, там на фоне всегда работал телевизор, передают прогноз погоды, упоминают Казань. И тут мой муж говорит: «Мне надо тебе сказать, я сейчас уеду на месяц в Казань, у меня жена болеет».

Я поехала к папе в Казань и попросила Таипа о встрече с ним и его супругой. Не знаю зачем, возможно, хотела обрести какое-то чувство реальности

Мама Таипа продолжала смотреть в телефон и пить чай. Позже я узнала, что и мой папа, и многие в селе знали, что он уже полгода как заключил никах с ещё одной женщиной. Я почувствовала сильное унижение, как тогда над сковородками: неужели, если я не высыпалась и не могла быть идеальной, надо было наказать меня вот так? Я не плакала, потому что наверху плакал Марат. Утром позвонила маме и поняла, что без денег в Москву вернуться уже не получится: она съехалась со своим парнем и у нас больше нет съёмной однушки. Ну и мне было стыдно перед ней за то, что превратила свои каникулы в Татарстане в нелепую семейную жизнь. Я поехала к папе в Казань и попросила Таипа о встрече с ним и его супругой. Не знаю зачем, возможно, хотела обрести какое-то чувство реальности. В итоге мы с этой девушкой обе не знали, как поддержать разговор, и просто рассказывали что-то отрывочное из своих биографий. Помню, она сказала, что любит готовить торт «Прага», и я почему-то подумала, что Таипу повезло. Так как у меня совсем не было друзей в селе, я иногда просила эту девушку к нам приехать. Но спать с мужем мне было отвратительно, сейчас весь наш дальнейший секс я могу назвать насилием. У меня напрягалось тело, становилось ужасно больно при проникновении. Мучили мысли о несправедливости: у Таипа может быть несколько жён, а если я хоть что-то такое допущу со своей стороны, то навсегда могу потерять Марата.

К счастью, Таип разрешил мне устроиться на работу продавцом в магазин одежды и не спрашивал о зарплате, возможно, он понимал, на что я коплю. Когда Марату было пять и у него уже было две сестры по отцу, мы уехали в Москву. Сейчас я снимаю здесь комнату, устроила Марата в детский сад, сама снова работаю в магазине. Я боюсь, что в дверь могут позвонить, как когда-то позвонил отец, только последствия будут хуже. Я у Таипа первая жена, поэтому наш брак зарегистрирован в паспорте, мы имеем равные права на ребёнка. Конечно, в скором времени я постараюсь найти юристов на всякий случай. А пока просто бесконечно мониторю страницы Таипа. Вот он на шашлыках с женой и дочками, значит, ему там хорошо, не поедет к нам. А с другой стороны, не будет же человек писать о таком намерении во «ВКонтакте». Я не могу сказать, что собственный опыт меня как-то настроил против многожёнства, я вполне могу себе представить такую семью, где все счастливы и никого не обманывают, просто это не мой случай. Я часто думаю о том, как могла сложиться жизнь, если бы я узнала про вторую супругу раньше, если бы у меня было право голоса, если бы меня позвали на их свадьбу. На самом деле я ничего не могу себе ответить. Всё же я выросла в совсем другой культуре и вряд ли когда-то по-настоящему смогла бы принять такой опыт.

ФОТОГРАФИИ: gal2007 — stock.adobe.com, Pixel-Shot — stock.adobe.com (1, 2)