Личный опыт«Мне казалось, это будет девочка и её будут звать Лилей»: Как я сделала ЭКО

О решении родить ребёнка

К ЭКО мы шли постепенно. Сначала мы с мужем пробовали зачать ребёнка обычным путём, но ничего не происходило. Я не переживала, потому что знала, что абсолютно здоровая пара может пытаться завести ребёнка до года, это вариант нормы. Отправляют к врачу тогда, когда вы в течение года не можете зачать. Когда этот срок, год, прошёл, я слегка занервничала и ответственно пошла к врачам.

Гинекологи говорили, что со мной всё в порядке, что мне нужно просто «отпустить» и получать удовольствие от жизни. Сейчас мне кажется, что «отпустите, и всё получится» — вредный совет. Я «отпускала» довольно долго, но, по сути, просто теряла время. Если бы у меня не получилось родить ребёнка благодаря ЭКО, я бы сейчас проклинала этих врачей.

Потом мне попалась профессиональная врач, которая сказала, что раз я здорова, значит, нужно, чтобы мой муж сделал спермограмму. Спермограмма показала, что у мужа были сперматозоиды неправильной формы. Потом он сделал её ещё раз — то же самое. Тогда доктор сказала, что нам нужно сделать ЭКО ИКСИ (ICSI, Intracytoplasmic sperm injection, буквально «внутриклеточная инъекция сперматозоида». — Прим. ред.). Его делают, когда проблемы есть у партнёра-мужчины. Она же мне посоветовала клинику и врача. Я получила письмо от неё летом 2017 года, когда мы были на «Болотов-даче» — безмятежный, хипстерский отдых. Я проверила почту с телефона и впервые увидела применительно к себе слово «ЭКО».

О первой попытке ЭКО

ЭКО никогда не происходит быстро. Сначала нужно выстоять очередь к репродуктологу — к нашему нужно было записываться за полтора месяца. Потом ты сдаёшь бесконечное число анализов. Я приезжала в восемь утра в клинику натощак перед работой, сдавала семь пробирок крови, платила тысяч десять рублей и ох***ала. Потом могли сказать: «Этот анализ не получился, нужно пересдать». Подготовка заняла месяцев девять, но по ощущениям длилась бесконечно.

В какой-то момент наша врач сказала, что если мы готовы делать ЭКО, то можем начинать его в ближайшем цикле. Началось самое сложное. Сначала нужно стимулировать рост яйцеклеток, для этого по часам делаешь сама себе в живот бесконечное число уколов. Я тогда посчитала, что за неделю сделала их больше тридцати. Это гормональная терапия, от которой у многих, и у меня в том числе начинает непредсказуемо скакать настроение. Я, например, очень злилась на туго закрытые ампулы препаратов. Ситуация: кухня, девять утра, а у меня уже руки трясутся от злости, что у меня не получается с первого раза очередную ампулу открыть.

Потом яйцеклетки извлекают, это настоящая операция под общим наркозом. Я в целом здоровый человек и в последний раз лежала в больнице в младшей школе, когда мне удаляли аденоиды — и тут вжух, мне тридцать три года, я лежу в операционной, вокруг склонились пять врачей, мне вводят наркоз и я думаю: «Бл**ь, как я вообще тут оказалась?» При этом с моим мужем, из-за которого, собственно, и пришлось идти на ЭКО, как будто ничего не происходит. Я не могла не думать о том, что со мной всё в порядке, но именно мне и нужно было делать бесконечное число уколов, разных процедур. Какого хрена?

Сразу после операции по забору яйцеклеток, как только я отошла от наркоза, я поехала читать лекцию — она была заранее назначена на тот день, и я решила, что не буду её отменять. Сейчас мне кажется, что это было не очень нормально, но тогда я думала: «Нет, я поеду и не сдамся, всё будет хорошо». Мне было важно сохранить мою обычную жизнь.

Я не могла не думать о том, что со мной всё в порядке, но именно мне и нужно было делать бесконечное число уколов, разных процедур. Какого хрена?

У меня забрали восемь яйцеклеток, из них получилось четыре эмбриона. Несколько дней они развиваются сами по себе, и на почту приходят отчёты, до какой стадии они доросли. Эмбрионы могут остановиться в развитии или развиваться плохо, тогда подсаживать их не имеет смысла. А эмбрионам, которые развивается правильно и бодро, присваивают оценки — на сленге женщин, которые проходят через ЭКО, они называются «отличниками» и «хорошистами».

Потом нам пришло письмо, что из четырёх эмбрионов дожил до хорошей стадии только один. Наша врач сообщала эту новость очень бережно, но я всё равно разрыдалась в клинике. Это была суббота, но я пошла на работу, потому что я решила, что это нормальный способ отвлечься. Провела день бодрячком, а потом сделала шаг из офиса и опять начала рыдать.

В тот момент я очень злилась на мужа. Он старался быть сильным и меня поддерживать, а мне хотелось, чтобы он переживал вместе со мной. У меня было ощущение, что это только моё горе, а он играл роль мужчины, не показывающего эмоций. Меня это ужасно бесило, мне хотелось, чтобы мы делили эти страдания, мне не нужен был рядом безэмоциональный кремень. Вообще, репродуктивные проблемы — это огромное испытание для пары. Мы много ругались тогда, потом много разговаривали. В итоге мы точно стали ближе друг другу, но путь к этой точке был непростым.

Ещё через месяц мне перенесли наш единственный эмбрион. Перенос — короткая безболезненная процедура. Это похоже на УЗИ: тебе показывают эмбрион и ты видишь, как он помещается внутрь тебя. Потом мне дали фотографию моего эмбриона — мне казалось, что это будет девочка и её будут звать Лилей.

Начался странный период, потому что вроде бы ничего не происходило. Я так же ходила на работу, жила своей обычной жизнью. С другой стороны, оставалось ощущение какой-то тяжёлой болезни, о которой никто не знает. После переноса эмбриона обычно нужно поддерживать уровень гормонов в организме, и, в частности, мне нужно было втирать в живот три раза в день по часам гормональный гель. Приходилось делать это, например, в офисном туалете, а потом ещё сидеть и ждать, когда живот высохнет. Я думала: «Почему со мной это происходит, как так вышло?» Я агностик, и в тот момент, когда многие обращаются к богу, я обращалась к мирозданию с этими вопросами.

Я агностик, и в тот момент, когда многие обращаются к богу, я обращалась к мирозданию

При этом я упорно отказывалась подчинять свою жизнь только этому — и, например, поехала в командировку. Как сейчас понимаю, абсолютно зря. Я пыталась делать вид, что ничего не происходит, что моя жизнь совсем не изменилась. Я ехала в ночном поезде, и мне нужно было втирать гель в туалете поезда, причём это был старый поезд, где вместо унитаза просто дырка в полу. Стою и жду, пока у меня высохнет живот под ритмичный стук колёс.

Почему-то в первую попытку ЭКО это втирание геля бесило больше всего. Помню, как нас позвали на день рождения на пикник, и как раз в это время мне нужно было по протоколу всё делать. Выбор был такой: либо не идти на день рождения, либо в кустах стоять в расстёгнутых джинсах с ожиданием, когда я смогу их застегнуть. Сейчас хочется пошутить про эксгибиционизм, а тогда больше всего хотелось прямо там в этих кустах сдохнуть. При этом я не могла пропустить этот гель ни одного раза, потому что ставки были слишком высоки: когда это твой редкий шанс родить ребёнка, ты не можешь себе позволить на что-то забить.

Через две недели после переноса эмбриона люди сдают тест на ХГЧ (хорионический гонадотропин — гормон, уровень которого с беременностью повышается. — Прим. ред.). Я к тому моменту была в очень плохом эмоциональном состоянии и от переживаний стала забывчивой. Когда мне нужно было сдавать этот анализ, я на ту же дату назначила вторую командировку — пришлось её отменить. Анализ показал, что ХГЧ был низким, то есть беременность не наступила. Как я провела тот день, я, если честно, не помню, всё вытеснила. Фотография того эмбриона до сих пор где-то лежит дома.

Потом, с одной стороны, в моей жизни ничего не поменялось. С другой — у меня началось странное эмоциональное состояние, я на часы просто залипала в пространстве и не могла ни на чём сосредоточиться. Я пошла к психотерапевту, он мне прописал антидепрессанты, и я пила их девять месяцев.

О второй попытке

ЭКО — это дорого, поэтому во второй раз мы хотели сделать его по ОМС, но у нас не получилось. Я собрала гору справок и анализов для женской консультации, процесс занял около трёх месяцев. Анализы на этот раз я сдавала бесплатно, правда, приходилось все так же натощак по утрам ездить в другой район. Весь процесс занял около трёх месяцев. В марте 2019 года приятная женщина-врач поставила меня в очередь на квоту по Москве, где я была всего пятой, — а дальше ничего не происходило месяцами. Я раз в неделю открывала файл на сайте Мосгорздрава и смотрела, что я так и вписана там под номером пять. В какой-то момент я попыталась разузнать, что происходит с этой очередью и квотами. Звонила в Мосгорздрав, в другие инстанции, но ничего не узнала. Это абсолютно непрозрачная система, нет никакой процедуры контроля.

Осенью 2019 года я поняла, что у меня нет сил ждать квоту. Мне исполнилось тридцать пять лет, традиционно считается, что это возраст, в котором шансы зачать и родить ребёнка начинают снижаться. На женщин в этом смысле и так сильно давят, что нужно рожать молодой, а потом ты якобы превратишься в тыкву. У меня появился липкий ужас, что я теряю время и у меня никогда не будет ребёнка. Помню, что моя близкая подруга в тот момент забеременела, и она написала мне об этом в чате. Я ответила ей: «Ура, очень здорово», — а потом начала рыдать. Это, кстати, насколько я могу судить по прочитанным мной рассказам других женщин об их опыте ЭКО, частая реакция: ты перестаёшь выносить новости о чужих беременностях.

Была суббота, мы с мужем пошли в музей, чтобы хоть как-то отвлечься, но вместо того, чтобы смотреть выставку, я обрыдала весь музей. Дальше я поняла, что не могу успокоиться самостоятельно, и написала своему психотерапевту с вопросом, не может ли она экстренно со мной поговорить. Она удивилась и сказала: «Хорошо, давайте по видеосвязи». Мы ходили в MМOMA на Петровке, и мне нужно было срочно найти место, где можно тихо поговорить. Я пошла в Петровский монастырь, села на заборчик и позвонила врачу. Психотерапевт аккуратно спросила: «А вы там просто тихое место нашли или уже к религии приближаетесь?»

Помню, что моя близкая подруга в тот момент забеременела, и она написала мне об этом в чате. Я ответила ей: «Ура, очень здорово», — а потом начала рыдать

Когда мы поняли, что квоты мы не дождёмся, то решили делать ЭКО за деньги. Во второй раз я решила, что буду делать всё максимально себе удобно. Например, сдавала анализы не бесплатно в женской консультации, а в «Инвитро», зато рядом с домом. Отменила все командировки и рассказала непосредственной начальнице, что буду делать ЭКО. Я признала, что мне нужны силы для этого, что эти силы нужно забронировать. Плюс наша врач модифицировала наш протокол после первой попытки. Он стал чуть проще — в частности, тот гель, который так меня бесил в первый раз, нужно было втирать не три, а два раза в день, утром и вечером, и это можно было спокойно делать дома.

Примерно тогда же я как-то раз лежала ночью и думала — может быть, это прозвучит наивно — о хрупкости бытия. Да, у меня есть друзья, у которых легко получилось завести ребёнка, но при этом у них всю жизнь есть проблемы с работой и карьерой. У кого-то — проблемы с доверием в семье и изменами. В тот момент у лично знакомых мне людей погиб ребёнок, что в принципе самая страшная вещь, которая может произойти на свете. Я вдруг осознала, что мои переживания о том, что, возможно, у меня действительно никогда не будет детей, о том, что нет никаких гарантий, что всё будет хорошо, на самом деле не отделяют меня от мира. Мы все так живём. Все мы хрупкие и уязвимые, просто по-разному. В общем, я лежала, думала про всё это и катарсически плакала. Под влиянием этого переживания во время второго протокола ЭКО у меня было совсем другое восприятие процесса. Я смирилась, что и в этот раз может не получиться, и даже, возможно, никогда не получится, и я просто буду делать всё, что от меня зависит, и это дало мне силы.

В январе 2020 года мне перенесли наш новый эмбрион. В первый раз в процессе ожидания ХГЧ я не делала тесты на беременность, врачи это не рекомендуют, чтобы не изводиться лишний раз, а тут решила: нет уж, сделаю. Через неделю после переноса я заметила на тесте «призрак». Это сленг женщин, проходивших через ЭКО. «Призрак» — это незаметная вторая полоска, даже не полоска, а протополоска. Я придирчиво рассматривала её и впервые почувствовала надежду. За несколько дней «призрак» материализовался во вторую полоску. Потом мы поехали сдавать анализ на ХГЧ. Ожидание результата всегда мучительно, поэтому мы выбрали такой офис «Инвитро», где результат был готов за два часа. Анализ показал, что мой уровень ХГЧ соответствует уровню беременности. Была такая сильная смесь восторга и тревоги, что мне потребовалось ещё две недели, чтобы прийти в себя.

На шестой неделе мы пошли на УЗИ к врачу и там впервые услышали сердцебиение нашего будущего ребёнка. Я знала и знаю, что наступление беременности даже у пар, зачавших естественным путём, только начало: по статистике, около четверти беременностей заканчиваются выкидышами. Но в тот момент, конечно, испытала эйфорию. Нам повезло, моя беременность оказалась благополучной, и осенью 2020 года я родила сына. Нам вообще во всей этой истории очень, очень повезло.

Об ощущениях и стигме

Репродуктивные технологии не гарантируют результата. ЭКО поменяло моё отношение к собственному телу. Тело превращается в непредсказуемую сущность, ты на него надеешься и злишься, а оно ведёт себя непредсказуемо. Иногда я думала, что это можно сравнить с лечением сложных болезней: пациенты никогда не знают, вылечатся они до конца или нет. Это давалось невероятно тяжело. Я отличница, окончила школу с золотой медалью, сама поступила на бюджет московского вуза, переехав из провинции, потом очень вдумчиво строила жизнь и карьеру — то есть я всю жизнь жила с ощущением, что если я чего-то очень хочу и очень постараюсь, то у меня это получится. Я и тут очень старалась, но здесь это абсолютно не важно. Ты можешь что-то хотеть больше всего на свете, но у тебя может это не получиться — и меня это дичайше выносило.

С репродуктивными сложностями сталкиваются в разы больше людей, чем мы думаем. Это очень распространённая проблема, к сожалению. В какой-то момент на вечеринке один приятель спросил у нас, почему мы с мужем не пьём. Мы довольно злобно сказали, что он не хочет узнать причину. Но друг настоял, тогда мы рассказали, что готовимся к ЭКО. «А, так мы сами делали, — ответил он. — Наша дочь родилась благодаря ЭКО». Мало того, выяснилось, что они делали его у нашего же врача, в той же клинике. Я тогда охренела, потому что мы много раз были у них в гостях, знали прекрасно их дочь, но не знали, через что прошли её родители.

Бороться с чувством одиночества и изоляции от благополучного внешнего мира, где дети рождаются у всех легко и непринуждённо, мне помогало чтение американского нон-фикшна на эту тему. На английском есть много книг женщин, прошедших через ЭКО и диагноз «бесплодие». Ещё я очень много читала форум Babyblog — это мощнейшее сообщество, где женщины делятся собственным опытом. Там можно получить осмысленные, медицински грамотные советы и много поддержки. Иногда я думала, что зачаток прекрасной России будущего кроется на форуме Babyblog.

Конечно, до сих пор есть стигма вокруг репродуктивных проблем. Я думаю, что официальная российская медицина могла бы делать больше, чтобы нормализовать разговор. В России довольно странная ситуация. ЭКО входит в ОМС, и это очень прогрессивно. Да, квоту сложно получить, но есть люди, которые делают ЭКО бесплатно, и это есть не в каждой благополучной стране. Но при этом, как сформулировал кто-то из чиновников во время обсуждения законопроекта против домашнего насилия в Госдуме, российской власти для повышения рождаемости выгоднее направлять деньги на ограничение доступа к абортам, а не на расширение квот на ЭКО. Это дикая, аномальная система. Не нужно отговаривать женщин от абортов, это репродуктивное насилие. Наоборот, у вас есть люди, которые мечтают о детях. Вот же ваша аудитория! Я бы очень хотела, чтобы все женщины, мечтающие о детях, дождались квот, а потом двух полосок на тесте, высокого ХГЧ и недовольных воплей в родзале своих новорождённых младенцев.

ФОТОГРАФИИ: nikolarakic — stock.adobe.com (1, 2, 3)