Личный опыт«Сердцебиения нет, внутри пусто»: У меня была замершая беременность

мая, в свой 25-й день рождения, я пришла в роддом на скрининг первого триместра беременности и через минуту услышала вердикт: «Девушка, у вас пустое плодное яйцо». Помню, что спросила: «Как это пустое? Вы уверены?» На что узистка ответила: «Ну, да. Вот 

 видите, сердцебиения нет, внутри пусто». Я закрыла лицо руками и заплакала, лёжа на кушетке с голым животом. Я не могла поверить, как такое возможно, куда делся мой ребёнок, за которым я наблюдала два месяца, читая о его развитии каждую неделю с тех пор, как узнала, что беременна. До этого дня я не делала ни одного УЗИ, так как моя врач считала это лишним. Позже я узнала, что она глубоко верующий человек и многих отговаривала даже от обязательных скринингов. Её поведение вряд ли было продиктовано злым умыслом, но сделав обычное УЗИ чуть раньше, я бы не носила пустое плодное яйцо целый месяц.

У меня не было симптомов выкидыша. Наоборот, был довольно выраженный токсикоз. Однако примерно за неделю до скрининга я заметила, что меня стало меньше тошнить, но не сочла это тревожным сигналом. Узистка вызвала главного врача роддома в кабинет, чтобы он «успокоил рыдающую пациентку с неразвивайкой». Он очень старательно подбирал слова, говорил мне что-то про естественный отбор, философское отношение к жизни. Сейчас я понимаю, что мне несказанно повезло получить поддержку в первые минуты после ошеломляющей новости. Пусть не все его выражения звучали деликатно, он всё же хотел меня подбодрить.

Я ушла с головой в свои проекты. Весь день
я не вспоминала о том, что со мной только что произошло, но каждую ночь рыдала
на плече у мужа

Меня отправили в одиночный бокс ждать операции по извлечению пустого плодного яйца, и там меня, конечно же, накрыло. Я думала, может, они ошиблись и ребёнок жив? Тем временем мой телефон то и дело звонил и пищал от сообщений: друзья и родные поздравляли меня с днём рождения. Такая вот ирония. Я позвонила мужу. Он поддержал меня, насколько это возможно по телефону, но я оцепенела от шока и не могла реагировать на его утешения. Операцию назначили на следующее утро, и я сутки провела наедине с собой, смотря в окно на серый жилой массив. Я рыдала тихо, я рыдала в голос, просила прощения у ребёнка, умоляла бога вернуть его. Надеялась, что врачи ошиблись.

Процедура вакуумного аборта прошла без осложнений. В день выписки мне вручили прозрачный стакан с моим «плодным яйцом», чтобы я самостоятельно отнесла его на экспертизу выяснить, почему плод перестал развиваться. Эта экспертиза была по желанию и за деньги, но я никак не ожидала, что «биоматериал» мне придётся везти на другой конец Москвы в руках, потому что «ёмкость подтекает». Я не взяла больничный. В пятницу мне сделали аборт, а в понедельник я вышла на работу. К счастью, коллеги не знали о моей беременности, как и большинство друзей и родственников, и мне не пришлось что-то кому-то объяснять. Я ушла с головой в свои проекты, как и во все трудные периоды жизни. Весь день я не вспоминала о том, что со мной только что произошло, но каждую ночь рыдала на плече у мужа. Он очень поддерживал меня и по-своему переживал потерю ребёнка. Я думаю, тогда ему было важнее успокаивать меня, чем думать о своих чувствах. Мама, к сожалению, никак не отреагировала на новость, не задала ни одного вопроса, а сама я была не в состоянии инициировать разговор. Возможно, она не придумала слов поддержки и не имела представления, что говорят в таких ситуациях. Как бы там ни было, я не держу на неё зла.

Где-то через три недели я приехала за результатами экспертизы, где мне сказали, что генетических аномалий у плода не обнаружено и это был мальчик. В этот момент мой ребёнок вдруг стал очень реальным, до меня вдруг дошло, что я вообще-то только что пережила смерть человека. И пусть он был крохотным, пусть все его называли «плодным яйцом», для меня это — мой родной ребёнок. Реальный. И его больше нет и не будет. Он никогда не родится, я никогда не увижу его лицо, не узнаю, каким человеком он мог бы вырасти. Все эти мысли и чувства буквально обрушились на меня, столкнули с действительностью, сделали потерю осязаемой. Врач строго сказала мне прекратить плакать в её кабинете, потому что «не ты первая, не ты последняя, и вообще ещё молодая».

Я проживала своё горе, принимала его как свершившийся факт, на который я никак
не могла повлиять. Хотя мне было больно смотреть на растущий живот жены друга

Следующие месяцы я без конца рыдала — больше, чем за всю предыдущую жизнь. Писала письма нерождённому сыну. По рекомендации знакомого психолога ходила на расстановки по Хеллингеру, чтобы проиграть момент прощания с малышом. В группе, перед чужими людьми, я смогла раскрыться и рассказать свою историю как есть, не боясь осуждения и обесценивания. Дома читала литературу по теме — от медицинской до эзотерической. Потихоньку становилось легче. Я проживала своё горе, принимала его как свершившийся факт, на который я никак не могла повлиять. Хотя мне было больно смотреть на растущий живот жены друга мужа, тем более наши сроки совпадали.

Главное, что я вынесла из этой истории: потеря желанной беременности на раннем сроке — это такая же утрата, как смерть близкого человека. Что нерождённому малышу надо дать место в сердце, не отрицая то, что когда-то, пусть и недолго, он был жив. Что не стоит замыкаться в себе и скрывать от всех, что с тобой произошла беда. Я немного жалею, что не поделилась переживаниями со своей близкой подругой. Тогда я думала, что просто не хочу её грузить проблемами. Сейчас я понимаю, что мне тупо было стыдно признаться, что я не смогла выносить ребёнка, что я «бракованная» женщина, что мой сын умер в моём животе. Это истинная причина моего молчания, и я рада, что смогла отпустить эти мысли и перестать винить себя. Спустя год, практически в тот же день, я снова забеременела и родила ребёнка — мальчика. Когда меня спрашивают, есть ли у меня дети, я отвечаю, что есть сын. Но всегда помню, что на самом деле у меня два сына.

Обложка: hippopet - stock.adobe.com