Личный опытНе было желания подчиняться:
Я работаю доминатрикс
Вея Веспер о своей карьере домины и том, почему она не противоречит феминизму
ксюша петрова
В XXI веке уже неприлично говорить, что женщина «сабмиссивна от природы», хотя с точки зрения морали и этики БДСМ, как и многие ролевые игры и новые сексуальные практики, остается в серой зоне, а сочетаемость феминистских взглядов с БДСМ у многих вызывает вопросы. Мы уже ходили на мастер-класс по фемдому, рассказывали об осознанном подходе к БДСМ и практиках, которые подходят для начинающих, а теперь поговорили с Веей Веспер — профессиональной доминатрикс и феминисткой, которая ведёт блог о своих приключениях в инстаграме и канал на ютьюбе.
Интерес и негативный опыт
Даже не помню, когда точно начала интересоваться БДСМ — думаю, лет в тринадцать. У меня такое чувство, как будто я всегда об этом знала. Лет в четырнадцать или пятнадцать я зарегистрировалась на каком-то московском БДСМ-форуме. Я очень мало писала, в основном читала, смотрела фотографии: связанные мужчины в лесу, женщины с хлыстом, вот это всё. Кроме эстетики мне нравилась идея, что можно трансформировать боль: у меня вообще особые отношения с болью, я легко её переношу. Мне всегда было непонятно, почему другие люди плачут, разбив коленку.
Лет в семнадцать я познакомилась со своим первым БДСМ-клубом. Там со мной произошла неприятная история, о которой я недавно подробно рассказывала в инстаграме: один из организаторов вечеринок уговорил меня на личную сессию, во время которой мне было очень скучно, а он нарушил все возможные правила БДР (основное правило БДСМ, расшифровывается как «безопасность, добровольность, разумность» — об этом подробнее можно почитать тут. — Прим. ред.). Он ещё и рассказал подробности сессии всем знакомым — в маленьком городе информация распространилась моментально. После этого случая я на время завязала с БДСМ. В двадцать я начала путешествовать и побывала в БДСМ-клубах и на встречах в разных городах. Я наконец-то узнала, что такое БДР , что такое aftercare (внимание и забота, которую проявляет доминант после сессии, чтобы убедиться, что с сабмиссивом всё в порядке. — Прим. ред.), и поняла, что тот опыт, который был у меня, — это что-то за гранью добра и зла: услышав мою историю, многие тематики были в ужасе.
Кроме эстетики мне нравилась идея,
что можно трансформировать боль: у меня вообще особые отношения с болью, я легко её переношу
Я никак не могла определиться, сабмиссив я или доминант, мне хотелось попробовать всё — я проводила сессии с мужчинами и женщинами, в разных ролях. Никого не хочу обидеть, но в моём опыте грамотных мужчин-доминантов было гораздо меньше, чем женщин: наверное, нужный уровень заботы проявляет только мужчина, с которым ты находишься в отношениях, а женщины, даже незнакомые, в целом более эмпатичны. Думаю, что патриархальная культура просто мешает мужчинам-доминантам относиться к сабам должным образом.
У меня никогда не было искреннего желания кому-то подчиняться, никто из доминантов, с которыми я общалась, не вызывал у меня трепет. Однажды опытная доминатрикс пообщалась со мной и сказала: «Почему это мужики всё время тебя связывают, ты попробуй-ка сама кого-нибудь свяжи». Она провела для меня пробную двадцатиминутную сессию, чтобы я могла попробовать себя в роли домины с её постоянными сабмиссивами. И мне очень понравилось это ощущение власти, контроля. Когда тебе поклоняются как богине, это круто.
Первый клиент и финансовое доминирование
Первый клиент у меня появился довольно неожиданно. Я работала официанткой в ресторане, это было достаточно закрытое заведение, куда с улицы не попадёшь, там бывали очень богатые люди. На меня никто не обращал внимания: там работало много гламурных девушек, а я одевалась как подросток, приходила на работу в майке с Гарри Поттером. Мне тогда был двадцать один год, у меня вообще не было цели склеить миллионера или выйти замуж.
Как-то раз уже после закрытия ресторана мы сидели и отмечали день рождения менеджера. Но тут пришёл один постоянный клиент, которого не могли не пустить — потому что он такой весь вип из випов. Он выпил, схватил меня за руку и начал предлагать всякие непристойности, я его послала на три буквы. Я сама из довольно обеспеченной семьи, мне никогда не казалось, что сверхбогатые люди какие-то особенные. Он был в шоке от такой реакции, сжал мою руку ещё сильнее, я дала ему пощёчину. Когда он попытался меня поцеловать, я схватила его за волосы, оттянула от себя и сказала: «Так, если ты сейчас не прекратишь, я сделаю что-то по-настоящему плохое». И тут я заметила, что у него расширились зрачки — ему понравилось, что я его тяну за волосы. Мне даже в голову до этого не пришло, что он сабмиссив.
Когда сессия закончилась, он достал швейцарские франки, я заявила: «Ты что, меня обмануть пытаешься? Фантики себе эти засунь в жопу, я возьму либо доллары, либо рубли»
Я провела с ним первую короткую сессию у него в отеле. Орала на него, материла, говорила, что его деньги ничего не значат. Ему это очень нравилось, он удивлялся, какая я наглая. Когда сессия закончилась, он достал швейцарские франки, я заявила: «Ты что, меня обмануть пытаешься? Фантики себе эти засунь в жопу, я возьму либо доллары, либо рубли». Потом он узнал мой номер телефона, начал звонить, просил, чтобы я сделала шенгенскую визу, приехала к нему в Швейцарию, но я отказалась. Так начались наши, так сказать, отношения.
Мне кажется, я стала первым за много лет человеком, который не относился к нему подобострастно. Он выпрашивал у меня фотографию моего бицепса (у него вообще был кинк на воркаут) — я его посылала на хер, говорила, что мне некогда, ему это очень нравилось. Оказалось, что он был в теме финансового доминирования — я тогда вообще не знала, что такое существует. Я приходила и крыла его матом, он мне покупал дорогие подарки, машины, недвижимость. Потом рабочие отношения начали переходить в личные, мне это уже было не очень по кайфу. Не хотелось вступать ни в какие романтические связи, тем более с человеком его возраста и положения. Года через полтора мы полностью перестали общаться.
Переезд в США и психиатрия
Я переехала в США — начала учиться в Йельском университете на психиатра, сначала работала на кафедре, потом устроилась на работу в рехабе, где помогала людям с наркотической и алкогольной зависимостью. Это была тяжёлая и неблагодарная работа: трудно всё время общаться с людьми, которые находятся в таком психическом состоянии, я постоянно плакала. Как-то я пришла домой, начала рыдать и говорить мужу, что мне всё это надоело: «Как меня достали все, с кем мне нужно общаться по работе, почему я не могу просто бить людей за деньги». На это муж, знавший о моём опыте, предложил мне стать профессиональной доминанткой: рассказал, что в США есть клубы — данжены, где доминам платят зарплату. На следующий день я нашла объявление о наборе доминатрикс, меня сразу же позвали на собеседование. Я рассказала, что умею работать с флоггерами, стеками, воском, иголками, делать базовый бондаж. Всему остальному обещали научить, но обучение оказалось довольно формальным: меня просто привели на сессию другой девочки и я десять минут посмотрела, как она работает. Если бы у меня был свой данжен, я бы уделяла обучению гораздо больше внимания. Остальные навыки пришлось нарабатывать в поле.
Через пару месяцев я перешла в частный коллектив — это объединение нескольких доминатрикс, которые сами ищут себе клиентов и снимают апартаменты или номер в отеле для сессий, тогда как в данжене есть специально оборудованное помещение и менеджер, который договаривается с клиентами и составляет расписание. В данжене есть минусы: из-за того, что платят гораздо меньше, чем в частной практике, иногда приходится соглашаться на сессии, которые тебе не очень приятны. Никто, конечно, никого не заставляет, но бывают ситуации, когда «денег нет, ладно, встречусь с этим придурком».
Иногда после сессии нужно поплакать, потому что это очень сильное эмоциональное переживание, выброс адреналина. Многие так справляются
со своими внутренними блоками, паническими атаками
В частном коллективе мне не понравилась непрофессиональная организация, клиенты часто опаздывали, были задержки. Сессия по идее длится пятьдесят минут, но на деле получается гораздо больше: сначала ты общаешься с клиентом, рассказываешь, как всё устроено, спрашиваешь, как он будет тебе служить, вы подробно обо всём договариваетесь. После сессии человеку тоже нужно немного времени, чтобы сходить в душ и вообще выдохнуть. А там за дверью уже стоит следующий клиент. Я поняла, что я не командный игрок, и ушла в свободное плавание.
Теперь я сама могу мониторить своё время, клиент приходит тогда, когда мне удобно. Ну и денег в три раза больше. У меня уже практически нет новых клиентов, если я кого-то и набираю, то это знакомые знакомых. В США есть сайт, который занимается продвижением доминатрикс, но я подобные ресурсы обхожу стороной, потому что такая работа всё-таки может негативно сказаться на получении гражданства. Я иногда хожу на тематические встречи, но скорее просто для общения с коллегами. Иногда прямо на встрече можно провести небольшую пробную сессию с заинтересовавшимся клиентом.
«Стокгольмский синдром» и забота
Стиль моего общения с сабмиссивами я называю «стокгольмский синдром»: сначала у нас «медовый месяц», когда я очень нежная, добрая и внимательная, а потом резко становлюсь злой и непредсказуемой. Так я довожу сабмиссива до состояния первого эмоционального пика, а потом снова становлюсь заботливой. Можно было бы сказать, что я использую те же паттерны, что абьюзеры в отношениях. Но, конечно, всё это происходит не на самом деле. Детали сессии всегда согласовываются заранее, мы всегда обсуждаем, что будем, а что не будем делать, с какой интенсивностью и так далее. Ещё у сабмиссива всегда есть набор стоп-слов или возможность на минутку выйти из игровой ситуации и попросить остановиться. Я учитываю, что саб может находиться в изменённом от адреналина состоянии, поэтому время от времени спрашиваю, в порядке ли он, не нужен ли ему перерыв, стакан воды или сигарета.
Забота — основная часть подобных игр. Нужно быть очень внимательной, следить не только за физическим и психическим состоянием сабмиссива во время сессии, но и понимать, как твои действия могут отразиться на нём в долгосрочной перспективе, устранить любую возможность необратимого воздействия. Также я всегда устраиваю aftercare, что делают далеко не многие. Мы можем просто сидеть, обнявшись, можем обсуждать что-то, иногда сабу хочется поплакать от выплеска чувств и адреналина и эндорфинов. Это нормальная ситуация, я сама прочувствовала это на себе в более юном возрасте.
С помощью сессий многие справляются со своими внутренними блоками, паническими атаками и другими проблемами. Недавно я разговаривала по поводу БДСМ с одним из своих профессоров, который занимается женским посттравматическим поведением: он рассказал, что некоторые люди через доминантность или сабмиссивность справляются с ПТСР.
Склонность к БДСМ — это не психическое расстройство: есть исследование, что люди, практикующие БДСМ, менее склонны к агрессии, психозам, паническим атакам как раз из-за того, что на сессии происходит сильный эмоциональный выброс. Кто-то для такого же эффекта прыгает с парашютом, играет в азартные игры, а кто-то приходит на сессию. БДСМ помог одной моей подруге с ПТСР: она попробовала себя в роли доминантки и это ей помогло справиться с последствиями насилия, буквально за один раз ушла фобия мужчин, фобия близости. Об этом я рассказываю, когда кто-то пытается заявить, что БДСМ — это «для больных людей».
Бывало такое, что я возбуждалась во время сессии, но это секундное ощущение.
Мне кажется, если тебе нравится занятие, каким бы оно ни было, у тебя будет возникать симпатия к людям,
с которыми ты работаешь
Некоторые мои клиенты приходят в первую очередь за психологической поддержкой, даже психологической заменой: например, человек испытывает чувство вины за что-то, но сам себя наказать не может, поэтому просит меня. Один клиент попросил: «Накажи меня за то, что я такой никчёмный и до сих пор не могу найти себе девушку». После сессии я провела с ним психотерапевтическую беседу: объяснила, что не обязательно ходить ко мне, что он может поговорить со своей потенциальной партнёршей — и она вряд ли осудит его пристрастие к БДСМ. Его кинком был болл-бастинг, так что я ему сказала: «Поверь мне, дорогой, пнуть мужика по яйцам мечтают многие девушки, вряд ли она откажется». После этого он больше не приходил, а через несколько месяцев написал: «Большое спасибо за ваш совет». Не знаю подробностей, но, кажется, я сделала доброе дело.
Основные запросы — всяческого рода порки, унижение, болл-бастинг, золотой дождь. Семь из десяти мужчин просят страпон, в принципе, это легко объяснимо, ведь это табу, на этом основана вся БДСМ-культура. На удивление редко просят ролевые игры. Мои табу — это medical play и феминизация, унижение через сравнение с женщиной, переодевание и выполнение «женской роли». Я не считаю, что быть женщиной унизительно, поэтому не провожу такие сессии.
Так как во время сессий любой сексуальный контакт исключён, никакого сексуального подтекста для меня в этом нет, да и приходят не за этим, а за интенсивным эмоциональным воздействием. Иногда клиент просит разрешения помастурбировать, я обычно отказываю, но если он уж очень хорошо себя вёл, могу в порядке исключения разрешить. Бывало такое, что я возбуждалась во время сессии, причем до мужчина меня может совсем не привлекать, а вот в положении умоляющего раба, который делает минет резиновому члену, он мне вдруг кажется симпатичным. Но это секундное ощущение. Мне кажется, если тебе нравится твоё занятие, каким бы оно ни было, у тебя будет возникать симпатия к людям, с которыми ты работаешь.
Феминизм и планы на будущее
Мне повезло, я всегда находилась в окружении людей, которые меня поддерживали. Мама всегда говорила, что я могу заниматься чем хочу, лишь бы была в безопасности и счастлива. Она доверяет мне и считает меня ответственным взрослым человеком, возможно, потому что я очень рано начала бедокурить и все безрассудства совершила до восемнадцати лет, а потом успокоилась. Когда она узнала о той неприятной ситуации с тем первым клубом, она, конечно, переживала, но скорее из-за того, что ей было страшно за меня. Сейчас могу с ней делиться вообще всем, очень за это благодарна.
С мужем я очень часто обсуждаю работу: на первых порах каждый день приходила домой с горящими глазами, показывала видео или фотографии: «Смотри, в этот раз я пинала его сильнее!» Муж совершенно не против, мы вместе анализируем интересные кинки моих клиентов, пытаемся понять, откуда они могли появиться. Обожаю его за то, что он вообще не осуждающий человек. В Америке вообще проще ко всему относятся. Никто не лезет в твои дела и не будет выспрашивать, чем ты занимаешься — а если я рассказываю, никто не говорит «фу». Наоборот, когда я начинаю говорить про свою работу, про кинки, которые мне встречаются, люди расслабляются и начинают быть собой — сразу становится легко общаться, как будто у нас уже есть «маленький грязный секретик» и можно не притворяться. Подруги часто просят рассказать что-нибудь интересное о работе. Именно они, кстати, уговорили меня начать вести блог как доминатрикс. Я не знала, как отреагируют мои подписчики — у меня был инстаграм-блог, посвящённый исключительно феминизму (к сожалению, тот аккаунт заблокировали). Но мои подписчицы были в полном восторге, когда узнали, чем я занимаюсь — я была приятно удивлена такой позитивной реакцией.
За лето я заработала на учёбу, сейчас буду посвящать больше времени себе. Я хочу развиваться как психиатр, используя
для этого полученный на практике опыт
После моего неожиданно популярного треда в твиттере, который я назвала «Один лайк — один шлепок по жопе», посыпались первые негативные комментарии: меня называли и «проституткой, которая не хочет выполнять свои обязанности», и «злобной фемкой, которая ненавидит мужиков». Некоторые девушки писали, что женщинам не может искренне нравиться БДСМ, и обвиняли в том, что я «занимаюсь проституцией», «обслуживаю мужчин» — вот такие комментарии мне действительно неприятны. Я не считаю, что это про меня — я не занимаюсь сексом за деньги.
Я не планирую быть профессиональной доминатрикс всю жизнь, мне кажется, это всё же увлечение молодости. За это лето я заработала на учёбу, сейчас буду посвящать больше времени себе, планирую проводить не больше четырёх-пяти сессий в месяц, хотя раньше их могло быть до пяти в день. Я хочу развиваться как психиатр, используя для этого полученный на практике опыт, принимать участие в исследованиях. Мой научный руководитель был очень заинтересован, когда я ему рассказала, что у меня есть инсайдерский опыт в БДСМ, так как это совсем не изученная область. Психиатрия — это хорошие деньги, но параллельно с этим я хотела бы развиваться как блогер и, возможно, как модель, надо же как-то монетизировать мою высокую самооценку.
Доминирование — это отличная психологическая практика, она подняла мою самооценку и помогла многим женщинам, в том числе той моей подруге, которая справилась с ПТСР. Она сомневалась в себе, занималась самобичеванием, ругала себя за то, что как-то «неправильно» выглядит. После трёх часов сессии она сказала: «Господи, я же прекрасна».
