Личный опыт«Телевидение должно учить эмпатии»: Как я руковожу телеканалом
Александра Перепелова о том, как проработала на «Дожде» семь лет и возглавила его
наташа федоренко
Я родилась в Омске, окончила обычную местную школу и работала в детской, а потом в молодёжной программе на телевидении. После школы переехала учиться в Екатеринбург, где бралась за любую работу, потому что жила одна и ситуации бывали разные. Была и няней, и менеджером по рекламе в газете, и корреспондентом «на ногах» — писала заметки и новости.
Двенадцать лет назад я поехала в Москву и долгое время искала работу, которая бы мне понравилась. Тогда занесло и в «Комсомольскую правду», и в спичрайтеры одной политической партии (не «Единой России»). Потом я пришла в «Сноб», где стала работать «связным». Тогда, в первые годы издания, у «Сноба» был клуб Global Russians, который делился на несколько пулов ньюсмейкеров. Задача каждого «связного» состояла в том, чтобы вовлекать один из пулов в клубную жизнь, брать у этих людей комментарии и интервью, чтобы выпускать актуальные заметки и новости. Сейчас вместо этого у «Сноба» есть блоги.
После этого я пришла на «Дождь», и пазл сложился — это было моё место, где я могла многого достичь и быть полезной каналу; это было в 2011 году, так что работаю тут почти семь лет. Путь был долгий. Сначала я устроилась креативным продюсером утреннего эфира: искали человека, который был бы похож на героиню фильма «Доброе утро» — она придумывала, как обновить унылый эфир. Правда, в отличие от фильма, у меня был очень весёлый ведущий и молодая команда. По утрам я работала долго, график был с 4:30 до 12:00. Потом занималась новостями, была гостевым редактором дневного и вечернего эфиров, продюсером разных программ, например итоговой за неделю с Михаилом Фишманом. Была и продюсером отдела репортажей. Так, постепенно, я стала заместителем главного редактора, тогда ещё Михаила Зыгаря.
Когда у «Дождя» начались проблемы (удаление из эфирной сетки телеканалов и внезапное выдворение из офиса на «Красном Октябре». — Прим. ред), это очень сплотило коллектив — ситуация оказалась несправедливой и жестокой. Были люди, которые ушли, и я их нисколько не виню — у них были обстоятельства. Но я осталась, потому что у меня не было детей, ипотеки, так что я могла себе позволить себе пойти на снижение зарплаты. Мне казалось расточительным раскидываться такой работой, пусть и не идеальной с точки зрения социальных пакетов.
Как руководить телеканалом
После Зыгаря главредом стал Роман Баданин — я была его замом. Как-то Баданин объявил, что уезжает учиться в Стэнфорд и предлагает мне стать его исполняющим обязанности. Я была приятно удивлена, потому что мы работали вместе всего год — не то чтобы десять пудов соли съели вместе. Тогда я даже сомневалась, что мне это нужно. Быть главным редактором — очень большая ответственность. Даже на моей прошлой позиции заместителя главного редактора ты на 50 % становишься психотерапевтом для остальной редакции. А на позиции главного редактора это отнимает 90 % времени. Приходится постоянно разруливать сложные моменты, принимать решения, которые не могут взять на себя другие люди. Так что мне было сразу понятно, что легко не будет.
Руководитель должен уметь разговаривать с людьми. На такой работе люди сталкиваются с творческими проблемами, которые выходят за рамки выполнения или невыполнения задач. Кто мы? Что мы? Куда мы идём? Эти вопросы возникают регулярно, и их нужно обсуждать. Журналист — это проводник эмоций, и он не может быть в плохом состоянии. Речь даже не о настроении — это проходящее, имею в виду осознание, что его ценят, любят, что он нужен этой работе, а работа нужна ему. Хорошее душевное состояние коллег — залог того, что у тебя будет очень хороший продукт.
Важно, чтобы было чувство реальности: не заигрываться, понимать, кто ты, какие у тебя ресурсы и на что ты можешь рассчитывать. И при этом не терять мотивации. Многие журналисты не могут без адреналина — им нужно постоянное доказательство своих успехов или стресс от прямого эфира. И ты, как руководитель, должен знать, как добыть этот адреналин для себя и для коллег и как работать, когда повестка не подносит тебе никаких сенсаций. Ещё нужно уметь ставить себя на место разных людей: зрителей, инвестора, коллег, — и успешно балансировать между ними. Иногда ставить на себя место коллег важнее, чем на место зрителей, а иногда абсолютно наоборот.
Менеджерская работа тяжела: иногда приходится ходить на семь совещаний в день по разным вопросам и есть ощущение, что как будто бы ничего не сделал. Раньше из моих рук выходил какой-то конкретный продукт, который я могла всем показать. А сейчас его выпускают мои коллеги, а я занимаюсь челночной дипломатией — иногда это расстраивает.
У меня никогда не было больших проблем с прокрастинацией, так что как-то особенно себя организовывать тоже не приходилось. Но на новой должности пришлось завести ежедневник — иначе я не могу запомнить все задачи и назначенные встречи. Во время рабочего дня я сначала занимаюсь быстрыми делами, потом более трудоёмкими.
О трудностях работы на ТВ
Для того чтобы что-то получались, нужно много работать. Я вообще не знаю, что такое лёгкая работа — у меня такой никогда не было. Потому что если ты любишь своё дело, а я его люблю, оно будет в лёгкость. Хотя я понимаю, что работа на телевидении не для всех: она связана с большим стрессом, а ещё требует быстрой реакции. Работа на телевидении требует от человека быть не музыкантом, но оркестром. Продюсер может быть редактором, редактор помочь в продюсировании, а ведущий — это и редактор, и продюсер для самого себя. На телевидении нужно уметь всё понемногу.
Для меня телевидение более креативное СМИ, чем диджитал и печать, потому что нужно уметь рассказывать по сути одни и те же истории разным языком и удивлять зрителя. Страдания людей, если освещать их каждый раз одинаково, могут перестать вызывать сочувствие у людей, наша задача — рассказывать о людях и событиях так, чтобы они не стали проходными. Телевидение вообще должно учить зрителей эмпатии, обращаясь к их базовым потребностям и чувствам — как кино.
У нас на канале есть две коалиции: любители заранее подготовленных эфиров со сложной фактурой и те, кто любят новости и заниматься тем, что горит прямо сейчас. Работа на прямых эфирах требует большей выдержки: корреспондент то есть на связи, то нет — и к этому нужно быть готовым. Но я люблю прямые эфиры и даже сейчас соглашаюсь на них поработать, если не находится свободных ног и рук.
О «Дожде»
Сейчас у нас работают около двухсот человек — многие из них очень молодые. Мы традиционно берём юных людей на телеканал — даже проводили шоу «Большая перемена», где учили работать, лучшие студенты до сих пор остаются у нас. Работа с молодыми людьми позволяет не бронзоветь, не коснеть, понимать, что происходит, писать и говорить другим языком. Язык, простой и лёгкий для понимания, всегда был отличительной фишкой «Дождя». И вот эта демократичность рождается за счёт соединения профессионалов и новичков.
Говоря о развитии телеканала, нам бы хотелось двигаться в сторону интернета, приближать программы и сюжеты к форматам, которые лучше смотрят в сетях, отказываться от тяжеловесных форм. Мы запустили программы «Фейк Ньюз» и «Прослушка» — это серьёзные программы, сделанные в блоговой и яркой форме. Они написаны другим языком, но при этом остаются качественными.
Оказалось, что в России работает платная подписка на СМИ, и для «Дождя» она оказалась спасением, благодаря которому мы смогли продолжать делать свою работу и даже немного развиваться. К сожалению, пока количество подписчиков не растёт и кажется, что мы достигли потолка. Но я уверена, что возможности гораздо больше, и тут уже вопрос в маркетинге — в том, как найти новую аудиторию и преодолеть неверие людей в подписную модель.
Обложка: TV Rain
