Личный опытДочь американского посла о карьере пианистки
и семье мормонов

МУЗЫКОЙ Я НАЧАЛА ЗАНИМАТЬСЯ В ТРИ ГОДА. Я была совершенно очарована фортепиано, инструмент стоял у нас дома. Папа и мама оба немножко играли. Началось с того, что я просто ставила пальцы на клавиши — с тех пор это продолжается, с тех пор это мой мир.

Были ли уроки мучительными? Вы знаете, нет, тяжело не было. Я помню, как в детстве, лет с восьми, я просто сидела в комнате и слушала фортепианные концерты. И понимала, что это моё будущее. Когда я была маленькой, родители отводили меня на каждый фортепианный урок. И сидели со мной с начала до конца на каждом занятии, не пропустили ни одного. 

Пожалуй, самыми тяжёлыми для меня были подростковые годы, время старших классов школы, где-то с 15 до 18 лет — когда хочется куда-то ходить, встречаться с друзьями. Родители знали, что к фортепиано и к занятиям музыкой в целом я отношусь очень серьёзно, к этому времени я уже участвовала в конкурсах. И поняли, что надо как-то вмешаться, подтолкнуть меня. Они на меня не давили, нет. Просто говорили: «Вместо того, чтобы идти и встречаться с друзьями, останься дома и позанимайся как следует». Это были такие вот мелочи, они не то чтобы заставляли, просто были неравнодушны.

Я ВЫРОСЛА В СЕМЬЕ ПОЛИТИКА. Самым сложным в нашей жизни были постоянные переезды. С младенчества до момента, когда мне исполнилось восемнадцать, мы переезжали двенадцать раз, из страны в страну. И для родителей самым трудным — за что я им очень благодарна — всякий раз было найти на новом месте хорошего (а они искали лучшего из возможных) педагога по фортепиано, добиться того, чтобы моё обучение представляло собой последовательный курс. 

Были ли у нас какие-то ограничения? Родители делали всё, чтобы у нас была абсолютно обычная жизнь, жизнь нормальных детей. Пока я росла, у моего отца развивалась профессиональная карьера: он был назначен послом в Сингапуре, когда мне было шесть лет. Но мы не ощущали никаких отличий нашей жизни от жизни других детей. Мы могли заводить столько друзей, сколько нам хотелось. Препятствий со стороны родителей не было никаких. 

Пожалуй, единственное ограничение, которое я могу вспомнить, — это необходимость терять друзей и заводить новых. Когда мы куда-то приезжали, друзья появлялись, а потом через год надо было переезжать в другое место и там опять заводить новых друзей, а прежних оставлять. Но мы росли в большой семье, нас семь человек детей, причём по возрасту мы достаточно близки — и мы были просто очень хорошими друзьями друг другу. Мы всегда были рядом, друг за друга стояли, и это помогало. 

На Тайвань мы переехали, когда мне было полтора-два года — я мало что помню. А вот в Сингапуре мы оказались, когда мне было уже шесть лет, и с этой страной у меня связаны исключительно прекрасные воспоминания. Примерно в этом возрасте — в 6-7 лет — я начала выступать перед публикой в посольстве. То есть это стало ещё и началом моей исполнительской карьеры.

ДАВАЙТЕ Я РАССКАЖУ О ТОМ, КАК ОТЕЦ БАЛЛОТИРОВАЛСЯ НА ПОСТ ГУБЕРНАТОРА. В тот момент мы уже два года жили в Вашингтоне. А до этого жили в Юте. И мы все, вся наша семья, очень скучали по Юте. Однажды мои братья и сёстры собрались вместе и обсудили, что приближаются выборы губернатора Юты и что наш отец — совершенно идеальный кандидат на пост губернатора. А для нас это была ещё и возможность вернуться в штат, по которому мы скучали. Мы позвали отца в комнату, усадили и сказали: «Пап, ты знаешь, нам кажется, что ты совершенно идеальный кандидат». 

То есть на самом деле это была наша идея. Мы говорили, что предоставим ему любую поддержку, которая в наших силах. Он нас выслушал, хотя нам не показалось тогда, что он серьёзно это воспринял. Но выяснилось, что воспринял довольно серьёзно. В итоге он провёл отличную кампанию, избирался на два срока, дважды цифры поддержки его как кандидата в губернаторы Юты были очень-очень высокими.

КОГДА ОТЕЦ РЕШИЛ БАЛЛОТИРОВАТЬСЯ НА ПОСТ ПРЕЗИДЕНТА СОЕДИНёННЫХ ШТАТОВ, я жила в Китае — там возникли достаточно привлекательные исполнительские возможности, я много играла и планировала там прожить ещё как минимум год. Однажды позвонил отец и сказал, что он думает о том, чтобы принять участие в президентской кампании. После разговора я обдумала эту ситуацию и решила, что если он действительно этого хочет, я должна оказать ему поддержку, и вообще хочу быть рядом с ним.

Я прервала свою исполнительскую карьеру на год. Отложила выступления, приехала в США, и мы с сестрой стали участницами кампании. У нас даже была такая отдельная инициатива «Дочери Джона — 2012», и у меня самые тёплые воспоминания об этом времени.

МЫ ДОЛЖНЫ СЛУЖИТЬ СВОЕЙ СТРАНЕ И СВОЕМУ ПРЕЗИДЕНТУ. Пока я росла, отец всегда так говорил мне, это было для него безусловным лозунгом, данностью. Он это делал всегда, он в это верил на протяжении сроков пяти последних президентов, начиная, если я не ошибаюсь, с Рейгана. 

Я ВЫРОСЛА В СЕМЬЕ МОРМОНОВ. Церковь у мормонов мощно ориентирована на семью. Семья для мормонов — важная ценность. И мне очень нравится, как нас воспитывали родители: мы были нацелены на то, чтобы всё делать сообща, наша сплочённость очень помогала. Прежде всего, мы каждый вечер обязательно собирались вместе. Так у нас было принято.

Вокруг быта мормонов действительно много мифов, неверных представлений и путаницы. В каждой семье свой уклад и свои правила. Я не могу сказать, вспоминая детство, что у нас были какие-то особые или жёсткие правила, которые мы должны были соблюдать. Нас просто учили быть хорошими людьми, делать добро и проводить больше времени в семье. Вообще у нас была такая обстановка, что нам нравилось быть дома, нам хотелось быть дома. Жизнь у нас была в высшей степени нормальная — да, и вопреки мифам о мормонах, мы много смотрели телевизор.

СТОЯЛ ЛИ ПЕРЕД НАМИ РЕЛИГИОЗНЫЙ ВЫБОР, КОГДА МЫ ВСТУПАЛИ В БРАК? В моей семье все, кто женился и выходил замуж, заключали брак с представителями другой веры. Наша собственная вера — так, по крайней мере, нас воспитывали родители — предполагает, что мы с уважением относимся к представителям других религий. Я вышла замуж за еврея, и у нас была иудейская свадебная церемония. Надо сказать, брак с представителем другой конфессии делает семейную жизнь гораздо более интересной. 

В нашей семье семеро детей, но я старшая, поэтому внимания я получала достаточно. Вообще-то мы выросли, чувствуя, что мы с родителями лучшие друзья. У нас до сих пор очень близкие отношения и не проходит дня, чтобы родители не позвонили нам всем по телефону — общаемся мы постоянно. А что касается ответственности, у старшего ребёнка её, конечно, очень много. Во-первых, ты должен быть хорошим примером малышам. Во-вторых, ты много помогаешь по дому — я всегда помогала родителям с младшими детьми. 

ДВА РЕБёНКА В НАШЕЙ СЕМЬЕ УСЫНОВЛЕНЫ. Мы выросли в Азии — как я уже рассказывала, на Тайване и в Сингапуре. В Китае мы обычно проводили лето. В какой-то момент, когда нас у мамы было уже пятеро, мы её усадили и сказали, что нам хочется маленькую сестрёнку из Китая. Так у нас появилась Грейси. Мне тогда было четырнадцать лет.

Что касается Аши из Индии, в тот момент я жила в Нью-Йорке. Мне уже было девятнадцать. Мы приехали домой на праздники, и на этот раз уже отец усадил всех и объявил, что у нас будет ещё одна сестрёнка: родители удочеряют девочку из Индии. Мы испытали некоторый шок, потому что были уже постарше. Но обе девочки совершенно замечательные. Они нам очень близкие друзья, и теперь я уже не представляю себе жизнь без них — считаю, что это было настоящее благословение.

Это мой первый приезд в Россию. Я давно этого хотела — ведь я играла много русских композиторов, так что Россия всегда была в списке стран, которые мне обязательно нужно посетить. И мне здесь нравится — очень интересно.