Личный опытВозьми с собой:
Я воспитываю дочку одна, и она моя любимая попутчица

Когда я увидела две полоски, то разрыдалась от ужаса. Тридцать семь лет, фриланс вместо стабильной работы и отсутствие поддержки в виде родителей: отца никогда не было, а мама умерла десять лет назад. Мои сверстники уже управляли компаниями и жили семьями, а я же привыкла, что несу ответственность только за себя. Две полоски на тесте говорили обратное: скоро появится кто-то маленький, которого надо будет обеспечивать и отвечать за его здоровье, счастье и жизнь. Это было очень страшно.

Так страшно, что я решила подумать об этом позже и уехала в Мексику. В Мексике продолжала работать (я копирайтер и пишу тексты о путешествиях для туристических фирм) и путешествовать. Помню, как в Оахаке зашла в красивый католический храм и встретилась глазами с мадонной — у неё был такой проникновенный взгляд, что я расплакалась. Сидела и признавалась себе, что Мексика — это просто побег, что я не готова принять приближающееся материнство, поэтому перемещаюсь по городам и карабкаюсь на пирамиды, чтобы не думать, как буду справляться одна с малышом. Думать действительно было некогда: надо было учить испанский, разбираться в расписании автобусов и выкраивать время на работу.

На седьмом месяце беременности я вернулась в Москву, где работала, откладывала деньги и ходила на лекции в лекторий «Прямая речь», а потом часами лежала в кровати без сна и смотрела в стену. Я думала, как через несколько недель всё непоправимо изменится: я перестану высыпаться, мыть голову и встречаться с друзьями. Стану одинокой матерью без стабильного дохода, зато с младенцем. 

За несколько дней до родов я прочитала книжку Грантли Дик-Рида «Роды без страха», в которой говорилось о расслаблении и о том, как принимать боль. Тогда я поняла, что такой принцип подходит ко всему: самое главное — расслабиться и принять ситуацию, которую ты не в силах изменить. Я могла изменить только своё отношение к этой ситуации и решила, что с этого момента мне будет легко.

Родила я быстро и безболезненно и дала дочке отчество Георгиевна, потому что это единственная деталь, которая отсылает к чуду её появления, — в Грузию. А потом стала растить её: кормить грудью по требованию, спать в одной кровати и везде носить с собой. В парки, банки, супермаркеты и за зарплатой, потому что других вариантов не было.

Мне было легко: я хорошо высыпалась — дочь спала со мной, и, чтобы покормить грудью, мне не надо было идти к отдельно стоящей кроватке; был слинг — я клала в него дочь и работала, пока она спала у меня на груди. У меня всегда было время приготовить еду и принять душ, потому что партнёра, который бы помог мне, не было — так что я исходила из имеющегося положения.

Я могла принять ванну вместе с ребёнком или оставить её в коконе на полу в ванной и корчить рожи в процессе, стараясь развеселить. Ставила кокон на стол рядом с собой и резала лук и морковку, готовя обед, а дочь внимательно наблюдала. Вместе мы ходили за продуктами, ездили в метро, посещали банки и музеи, встречались с подругами в кафе и гуляли по Москве. Жизнь с младенцем напоминала мою прежнюю, разве что в слинге на мне висело ещё шесть килограммов, агукало и улыбалось. Всё было мирно, тихо, солнечно и спокойно, пока не начался ноябрь.

Обретённой лёгкости восприятия пришёл конец — установилась типичная для Москвы ноябрьская погода с серым небом и рассветом, плавно переходящим в сумерки. Холод, грязь под ногами, отсутствие солнца — всё это плавно вело меня к депрессии. Печали добавляло падение рубля и сокращение дохода: из-за кризиса заказов стало меньше, а будущее становилось всё менее определённым. Я мечтала уехать с дочкой зимовать в Таиланд, но с новым курсом рубля этот вариант стал не по карману. А потом педиатр попросила, чтобы дочь сдала сдала кровь на общий анализ, и результат оказался не очень; было похоже на нейтропению, а это значит, что организм восприимчив к бактериям и иммунитет ослаблен.

В воспитании ребёнка одной есть небольшая проблема: не с кем разделить то, что разделить хочется. Это не бытовые тяготы, с которыми как раз всё просто, и, наверное, в этом плане проще как раз быть одной: можно не готовить ужин на всех, а перекусить бутербродом, не убирать квартиру, а улечься спать вместе с младенцем. Если ребёнок хорошо спит и ест, быть одной легко и приятно — пока не случается плохой результат анализа. Тогда тебе очень нужен любимый и надёжный человек, который бы просто обнял и сказал, что всё будет хорошо. У меня такого человека не было.

Педиатр говорила, что дальше Подмосковья уезжать нежелательно и лучше забыть о Таиланде. О Таиланде я к тому моменту и так уже забыла, но думала о египетском Дахабе — это тоже популярное место для зимовок с детьми. Красное море, мягкий климат, дешёвое жильё, разноцветные рыбки и доброжелательное материнское комьюнити — конечно, я мечтала сменить пейзаж Подмосковья на тёплый Египет. Я стала каждый день плакать, говорила по телефону с двоюродной сестрой и всхлипывала уже в начале разговора. Мне было плохо, я неохотно выходила на улицу, а когда представляла, что впереди долгая зима, то плакала ещё больше. А потом приняла решение всё-таки уехать и дать своему ребёнку нормальную счастливую мать, а не унылую женщину с немытой головой. Уехать, несмотря на не самый лучший результат анализа крови.

В этот момент я приняла на себя ответственность за свои решения и их последствия, за то, где и как мы будем жить. Я обещала себе, что будет легко — и если легко не получается в ноябре в Подмосковье, то непременно получится в тёплом Египте. И всё получилось: дочь не заболела, а, наоборот, окрепла, каждый день, даже первого января, купаясь в Красном море. Я перестала рыдать, а гуляла по берегу моря, пила свежевыжатые соки, смеялась, продолжала работать и общалась с интересными людьми.

Я с удивлением увидела, что ребёнок не препятствует прежней жизни, а дополняет её, вносит больше эмоций. Я продолжила путешествовать, только изменила формат: вместо насыщенных коротких поездок с множеством перелётов и переездов перешла на вариант зимовок, а на неодобрительный взгляд моего дяди, мол, я только и делаю, что отдыхаю, гордо отвечала, что занимаюсь очень важным делом — оздоравливаю у моря ребёнка. А ежеминутное счастье и тёплый климат идут приятным бонусом.

При этом я никогда не прекращала работать; когда дочь была младенцем, для работы было достаточно дневных снов и времени, пока она сосредоточенно изучала бедуинские ковры в кафе Дахаба. Когда дочери исполнилось полтора года, на зимовке в Индии я взяла на три часа в день местную няню. Сейчас, когда ребёнку два с половиной, я изменила свой режим: встаю в четыре или пять утра, чтобы поработать в тишине и сосредоточиться.

Я была уверена, что растить ребёнка — это очень дорого, и отчаянно боялась, что не справлюсь. Конверт на выписку, коляска, кроватка, одежда, дорогие и очень правильные кремы, развивающие игрушки — чем больше я читала форумов в интернете, тем больше хотелось плакать от ужаса. Оказалось, что в моём случае сработала немного инфантильная поговорка про зайку. В присказке «Дал бог зайку, даст и лужайку» есть доля правды: с одеждой, коляской и прочими нуждами мне сильно помогли друзья, родственники и читатели в фейсбуке.

Кремами я не пользовалась, грудное молоко было в избытке, оставить ребёнка было не с кем, так что бутылочки с молокоотсосом оказались неактуальны. Когда в подъезде украли коляску, к моему посту в фейсбуке образовался целый ворох комментариев с предложениями безвозмездно отдать другую. Самокат достался от коллеги — да, не девчачье-розовый, а синий, но ведь на его скорость это не влияет. Развивающие игрушки дочке заменили сувениры в египетских лавках и яркий узор бедуинских ковров. Вместо курса массажа я каждый день купала ребёнка в море — и теперь дочь цепкая как обезьянка, ловкая и за четыре месяца в садике ещё не пропустила по болезни ни дня. После путешествия по Индии дочь знает, как выглядит слон и что говорит корова. Она умеет нырять и немножко держится на воде. Я не прикладывала к этому усилий — просто приводила на море и бултыхалась вместе с ней.

Сейчас мы переехали и живём в Израиле: дочь ходит в сад, я продолжаю работать удалённо и учу язык. Мне очень страшно, как сложится наша жизнь дальше, например, хватит ли у меня денег на аренду квартиры, что будет, если кто-то из нас заболеет, найду ли я здесь работу. Это новая страница в жизни, в которую мне страшно даже заглядывать. Но я стараюсь помнить, что мне легко. Потому что если я хоть на минуточку допущу, что мне тяжело одной растить ребёнка, то всё рассыплется. А просыпаться утром и выбирать быть счастливой — единственное, что зависит от меня.