Пора отменитьПока не родила:
Почему пора забыть слово «старородящая»

Ольга лукинская

СЛОВО «СТАРОРОДЯЩАЯ» приходилось слышать многим — если не напрямую от медработников, то по рассказам подруг или знакомых, которых так называли врач или медсестра. В англоязычном мире до сих пор можно услышать выражение «гериатрическая беременность» — и называют так беременность, возникшую у женщины старше тридцати пяти лет (см. Меган Маркл). Разбираемся, так ли важен возраст — и даже если важен, почему нужно быть осторожнее с терминами.

Об опасностях и сложностях «возрастной» беременности слышали все — начиная с идеи о том, что после тридцати пяти будет сложно зачать. Теоретически, поскольку новых яйцеклеток не появляется, а с каждым менструальным циклом они расходуются, в какой-то момент запас действительно может исчерпаться; с другой стороны, менопауза у большинства женщин наступает всё же около пятидесяти лет, а гормональная контрацепция позволяет не расходовать яйцеклетки вовсе.

Как показывают исследования, если фертильность снижается с возрастом, то незначительно — например, в исследовании 346 женщин от 20 до 44 лет, которым в ходе наблюдения удалось или не удалось забеременеть, средний возраст между группами не различался. Считается, что к сорока годам беременность за один менструальный цикл наступает у 1 из 10 женщин — то есть забеременеть в течение года вполне реально. В другом исследовании было отмечено снижение фертильности после 35 лет — но в первую очередь у мужчин.

Нередко приводят и другой аргумент, касающийся возраста, — накопление генетических мутаций, происходящее с годами. Оно действительно повышает риск летальных комбинаций у эмбриона: вероятность выкидыша на раннем сроке увеличивается. Правда, цифра не критичная — к тридцати пяти годам это 20 %, притом что у более молодых женщин риск тоже не нулевой. Возможность хромосомных отклонений у плода тоже постепенно растёт, но опять же, не сильно — к примеру, к 45 годам вероятность синдрома Дауна у ребёнка превышает 3 %.

О рисках — реальных и выдуманных — нам приходится слышать всю жизнь, так что постоянные напоминания о возрасте не способствуют спокойствию. Обзор пятнадцати публикаций по теме свидетельствует, что напоминания о связанных с возрастом опасностях только повышали тревожность у беременных женщин. При этом фактический уровень риска всегда индивидуален и зависит далеко не только от количества прожитых лет: серьёзную роль играют системные заболевания. Существует множество состояний, повышающих общий уровень риска до высокого — среди них тяжёлая сердечная недостаточность, сахарный диабет с зависимостью от инсулина, аутоиммунные заболевания и курение более десяти сигарет в день. Если эти состояния при оценке риска добавляют по 10 баллов, то возраст (старше 35 или младше 13) даёт лишь 5 баллов — то есть риск возрастает, но не критично.

Однако, когда в других областях медицины говорят о пожилых пациентах с частыми сопутствующими заболеваниями, подразумеваются люди не младше 65 лет — собственно, такими пациентами и занимается гериатрия. Получается, что формулировка противоречит самой себе: женщина молодая, а беременность у неё «старческая». Неприятно и то, что «старый» в таком контексте буквально приравнивается к «плохому».

Учитывая всё вышесказанное, маркировать беременность как опасную или тяжёлую только на основании возраста нельзя. В США уже много лет продолжается программа PRAMS, в рамках которой для будущего анализа собирают самые разные данные о беременности — включая информацию об уровне доходов, о том, была ли беременность желанной (и планировалась ли она именно сейчас), о контрацепции и проявлениях семейного насилия. Вполне вероятно, что по результатам этого анализа могут появиться новые факторы риска, которые раньше не учитывались. И уже сейчас ясно, что определять беременность можно как осложнённую или неосложнённую, связанную с низким, средним или высоким риском — но уж точно не как «возрастную», «гериатрическую» или «старческую».

При этом важно, что зачастую беременность после тридцати оказывается куда более осознанной: у матери уже есть финансовая стабильность и понимание того, как она хочет воспитывать своего ребёнка. По данным одного британского исследования, самое большое количество незапланированных беременностей приходилось на возраст от 20 до 34 лет. Нужно учитывать не только физиологическое здоровье, но и психологическую готовность иметь детей — и не факт, что первый аспект важнее второго.

Оскорбительный термин «старородящая» сейчас заменяют фразой «старший репродуктивный возраст» — это неплохой вариант для ведения медицинской документации, но он опять же будет не слишком уместен на приёме. Всё зависит от индивидуальных особенностей здоровья и образа жизни, и у конкретной женщины 35, 42 или даже 48 лет беременность может протекать легче, чем у конкретной двадцатилетней. При этом такого рода «беспокойство» почему-то не касается мужчин, ставших отцами в действительно старшем возрасте, как Алек Болдуин в шестьдесят или Мик Джаггер в семьдесят два. Симметрично оскорбительного слова вроде «старозачавший» попросту не существует: отцов не критикуют за то, что они «подвергают здоровье ребёнка риску», и не спрашивают, как же они планируют бегать за малышом по детской площадке. Женщинам же, кроме запугивания, приходится сталкиваться с обвинениями и оскорблениями исключительно из-за своего возраста.

Фотографии: LeslieAnn — stock.adobe.com