Книжная полкаМузыкант и художница Диана Буркот
о любимых книгах
10 книг, которые украсят любую библиотеку
В РУБРИКЕ «КНИЖНАЯ ПОЛКА» мы расспрашиваем героинь об их литературных предпочтениях и изданиях, которые занимают важное место в книжном шкафу. Сегодня о любимых книгах рассказывает активистка, участница спектаклей «riot days», «рейв 228» и группы Pussy Riot, автор проекта rosemary loves a blackberry Диана Буркот.
ИНТЕРВЬЮ: Алиса Таёжная
ФОТОГРАФИИ: Екатерина Старостина
МАКИЯЖ: Фариза Родригес
Диана Буркот
Музыкант и художница
Я не люблю, когда люди, которые много читают, выставляют это напоказ
Моей первой сознательно прочитанной книгой был «Конёк-горбунок». Летом я гоняла в деревню к бабушке и дедушке. Это был не отдых, а скорее помощь по хозяйству — у них был большой дом, в котором всегда нужно было что-то прибрать, помыть и приготовить, принести воду из колодца. Ещё я возилась в огороде: полола, собирала колорадского жука с картофельного поля, срывала зелень, собирала фрукты, овощи и ягоды. У нас было своё хозяйство, мы покупали только хлеб. А ещё жили животные: куры, гуси, кролики, козы.
И вот в один из дней, когда я гуляла с козами, я и дочитала свою первую детскую книжку. Учитывая атмосферу деревни, полей, солнышка и самих козочек, которых я безумно любила — играла с ними, разговаривала, доила и кормила с руки солью, — мои воспоминая крайне тёплые и уютные. Закрывая последнюю страницу книжки, я почувствовала воодушевление и радость. Это были славные времена.
В школе я ненавидела читать что угодно по программе: распространённая история гнобления учителями. Но к восемнадцати годам моё отношение к книгам сильно изменилось благодаря некоторым преподавателям в институте. Я окончила школу и читала взахлёб: со скопленными деньгами гоняла в большой книжный магазин и часами выбирала книжки. Это была моя маленькая тайна: тогда я мало с кем разговаривала о книгах. Тогда же я подсела на Кафку, а ещё полюбила отца Меня: с первого курса универа у нас был отличный преподаватель по религиоведению. Местами что-то не заходило совсем — например, «Чапаев и пустота». В какой-то момент эта книга стала так меня раздражать, что я выкинула её на помойку, а потом вернулась за ней и дочитала, но ничего положительного так и не испытала.
После периода чтения всего, что попадалось под руку, я успокоилась и уже читала точечно. И тогда открыла для себя Филипа Дика — он и сейчас мой любимый писатель, я обожаю популярную научную фантастику. Мне нравился его стиль: немного хиппан-раздолбай, но изысканный — и это не выпячивается. В литературе я до сих пор люблю аутсайдеров-неудачников. Это, конечно, романтизированное отношение: на практике с ними не так-то легко. Но такие истории, как роман «Почтамт» Буковски, — то, что меня сильно вдохновляет.
Вообще я не люблю, когда люди, которые много читают, выставляют это напоказ — как будто это делает их очень особенными умничками. Много напускного, напыщенного и скучного трёпа ни о чём — а то, что они вынесли из книги, можно легко прочитать в Википедии. Мне нравятся люди, которые взаправду читают много неочевидных книжек, но скромны и тактичны и не позволяют ставить себя выше других только потому, что они что-то прочли.
Мне нравятся люди, которые взаправду читают много неочевидных книжек
Ханс Ульрих Обрист
«Краткая история новой музыки»
Какое-то время это была моя настольная книга. Когда я училась в МКИМе (Московский колледж импровизированной музыки. — Прим. ред.), меня не интересовала такая классика, как Чайковский, но нравился, например, Скрябин. Его идеи светомузыки сейчас кажутся доступными и в порядке вещей, но в своё время это был переворот. По той же логике меня заворожил Кейдж, а любимым автором музыки стал Антон Веберн: изначально он учился на историка музыки, а потом стал композитором — чаще происходит наоборот. У него трагичный жизненный путь (если возвращаться к теме аутсайдеров и по общим меркам неудачников), но он преданно служил музыке всю жизнь. Именно такие идеи и концептуальные подходы разных композиторов собраны в книге Обриста. После её прочтения ты начинаешь замечать красоту где угодно (например, во вполне бытовых обстоятельствах) и мыслишь шире и смелее.
Томас Де Квинси
«Исповедь англичанина, употреблявшего опиум»
Книжку я взяла почитать у Егора Гусева, моего лучшего друга. Считаю его искушённым читателем и не только: Егор во многом для меня авторитет в музыке. Восхищаюсь его рвением узнавать об интересных книгах, доставать их разными способами. Если я где-то в путешествии и хочу привезти ему подарок, то это будет книжка и пивчик или пластинка и пивчик.
Наверно, эта книжка ассоциативно связывает в моём восприятии Егора и героя повествования. Герой так же любит холодное время года, вежлив и как будто с отпечатком разочарования в жизни, бескомпромиссен в призвании в ущерб воспеваемой успешности и не очень-то склонен отвечать общепринятым нормам. Но это лично моё восприятие, возможно, всё на самом деле не так.
Эрих Фромм
«Человек для себя»
Начиная с первого курса универа, я читала много классиков по философии, но больше всех мне всегда заходил Фромм: его книги внутренне откликались и обретали согласие с моим мировоззрением на то, что такое гуманистическая этика и этичность в целом. Думаю, именно он заложил в основу моего отношения к жизни любовь к человечеству и себе как его части. Любовь, толерантность и принятие. Это очень приятная книга, из которой я вынесла, что могу быть счастлива только в реализации любимого дела, в пути, в становлении мастером, в выбранном занятии. Ну и, конечно, всё остальное: мальчики, вкусняшки, общение с природой и людьми.
Филип Дик
«Игроки Титана»
К Филипу Дику у меня сформировалось особенное отношение: один писатель был со мной в разные периоды жизни. Конечно, я люблю «Помутнение» и «Мечтают ли андроиды об электроовцах?», тем более их экранизировали отличные режиссёры. Во всех произведениях Дика всегда лежит острый вопрос — социальный, политический или культурный: у него не бывает пустышек.
Я читала разные книги Дика в супермрачный период жизни, когда была на грани и держалась из последних сил, переживая слуховые галлюцинации, депрессию, отсутствие денег и тотальную безнадёгу. Читала летом на море во время отдыха с племяшкой, тогда я полностью отключалась от всего и всех. Моими заботами было разве что не наткнуться на сколопендру и не сгореть на солнце.
Франц Кафка
«Америка»
У Кафки я прочла, кажется, всё, но называю «Америку», потому что это не самая известная его книга. «Америка» удивительно совпала с одним моим жизненным периодом: много лет я работала помощником бухгалтера и только и делала, что гоняла по разным госинституциям: Пенсионный фонд, Фонд социального страхования, налоговая. Тогда в электронном виде по почте ничего не отправляли и нужно было ходить с дискетами по организациям и отсиживать гигантские очереди. Если после шести часов ожидания меня разворачивали из-за неправильно поставленной запятой, я приходила на следующий день. Я приезжала, занимала новую очередь и часами читала Кафку, впадая в транс размеренного медленного времени — и даже не раздражалась, что трачу чёрт знает сколько времени на бюрократическую херь.
Педро Альмодовар
«Патти Дифуса и другие тексты»
Очень лёгкая в прочтении книга в стиле ранних фильмов Альмодовара, например «Пепи, Люси, Бом и остальные девушки». Иронично, мило, дико и прекрасно. Я не обладаю такой лёгкостью отношения к сексу — я моногамна, гетеросексуальна, никогда особенно не экспериментировала. Может быть, поэтому мне нравится читать и смотреть об открытых людях, смелых и непосредственных в этом важном аспекте жизни.
Жан-Поль Сартр
«Стена»
Действие «Стены» происходит в конце тридцатых годов XX века в Испании: идёт гражданская война между республиканцами и анархистами. Главный герой ожидает расстрела. Мне в целом не нравится развязка, но размышления и эмоции героя мне близки.
Я время от времени занимаюсь акционизмом, но не могу сказать, что это мой основной род деятельности — иначе я бы не выдержала и выгорела так, что потом уже не собрать. Тем не менее я считаю акционизм важным делом, хочу быть ответственной, активной, политически заряженной единицей и не бояться высказываться против существующей диктаторской действительности. И вообще верю в прекрасную Россию будущего — это если в общих словах.
Акционизм дал мне возможность хотя бы попробовать что-то изменить, используя художественный жест, и оставить свой след, как бы пафосно это ни звучало. Пафос, как мне видится, аннулируется в контексте: положительное развитие политической истории важнее отдельно взятого человека. Благодаря акции Pussy Riot в ХХС я вошла в историю — да, там я была не самой заметной участницей, но я там была. Всего у меня за плечами семь акций, три из них индивидуальные, хотя мне, конечно, помогали суперлюди. Думаю, этот список дальше будет увеличиваться.
Эндрю Малкин
«Девочка-апокалипсис. Ария конца света»
Это комикс, хотя вообще я не читаю комиксы. Мне нравится, например, что героиню зовут Ария: ария — это вокальное произведение для одного голоса в опере. Она сильный и смелый воин, её лучший друг — котик, а действие разворачивается на фоне классического апокалипсиса. Дома у меня самой три котика — мы не спасаем вселенную, но часто весело вместе спасаем квартиру. Яся, Тяпка и Казявчик обычно устраивают беспорядок, а я его устраняю. А когда я пребываю в унынии, вся шайка создаёт очень приятную атмосферу дома и дарит мне шанс стать лучше: развивать эмпатию и думать, что я делаю что-то полезное для живых существ. На основе урчания Казявки построен один из моих треков под названием «Purr».
Милан Кундера
«Книга смеха и забвения»
В этом романе много политики, что пересекается с жизнью писателя: после оккупации Чехословакии советскими войсками в 1968 году Кундера принимал участие в протестах, его книги оказались под запретом, и ему пришлось эмигрировать во Францию.
Я испытываю большую симпатию к самому Кундере. Например, к его нежеланию давать устные интервью журналистам. Я не могу себе позволить отказываться от публикаций, но часто очень переживаю из-за интерпретации моих слов из устных интервью. Слова имеют большую силу, а неправильно подобранные слова могут сильно исказить смысл. Ещё Кундера очень щепетильно относился к переводам и был крайне строг к своим переводчикам.
Вообще интересно, что Кундера желал «стереть себя» в мире, оставив только свой труд, — и у него были свои мотивы. Мне тоже не нравится привлекать внимание персоной как таковой: моя личная жизнь всегда скрыта — разве что, будучи очень нетрезвой, могу проболтаться о чём-то на вечеринке. Я мечтаю о большем внимании именно к тому, что я делаю, к своей музыке и искусству.
Карел Чапек
«Война с саламандрами»
Впервые я прочитала эту книгу лет пятнадцать назад и не думаю, что всё тогда поняла — поэтому решила перечитать снова, спасибо «Книжной полке» за мотивацию. Написанная в 1936 году, актуальности она не потеряла. Мне нравятся структура романа (есть главы, где зачитываются статьи и доклады с научных конференций и политических съездов), ирония Чапека и какая-то практичность. Мысль, что так называемый прогресс приводит необязательно к развитию, а возможно, к вымиранию людей как вида. Саламандры в романе сначала подаются автором как наивный мирный народ, позже становящийся посредственным и недальновидным, бездуховным орудием правящего класса.
Это отличная аллегория на «мировой порядок»: неутомимая жажда наживы, глупость, развитие и поощрение потребительского мышления, войны ради престижа лидеров, могущества, власти. И дурацкие причины войн — идеологические, политические, экономические, религиозные — якобы во имя культуры и чьих-то прав. Наша цивилизация перекладывает ответственность отдельного человека и группы то на других, то на бога или другие высшие силы, которые вмешаются в нужный момент, то на авось — «нас это не коснётся, пронесёт, это где-то далеко». Иногда это просто усталость или нежелание интересоваться политикой, иногда необходимо выживать и просто не выдерживает ментальное и физическое здоровье. «Война с саламандрами» — отличное пособие в доступной форме по тому, как работает принцип «разделяй и властвуй».