Книжная полкаИскусствовед
Мария Семендяева
о любимых книгах
10 книг, которые украсят любую библиотеку
В РУБРИКЕ «КНИЖНАЯ ПОЛКА» мы расспрашиваем журналисток, писательниц, ученых, кураторов и кого только не об их литературных предпочтениях и об изданиях, которые занимают важное место в их книжном шкафу. Сегодня у нас в гостях искусствовед Мария Семендяева.
ИНТЕРВЬЮ: Алиса Таёжная
ФОТОГРАФИИ: Сергей Иванютин
Мария Семендяева
ИСКУССТВОВЕД
Не могу назвать себя ценителем чьего-то конкретного языка, мне всегда был важнее нарратив
Мама научила меня читать в детском саду, а потом я читала всё, что было дома на книжной полке, в основном собрания сочинений. Бабушка привила мне любовь к большим художественным альбомам и словарям. Я очень много читала в подростковом возрасте и в университете. Сидела с книжкой за завтраком, обедом и ужином, не выходила из дома без книги в рюкзаке, а любимым моим занятием было читать перед сном.
Одной любимой поворотной книги назвать не могу. Я очень любила Стругацких и Толкина, потом перешла к Максу Фраю и всяким популярным фантастам, имен которых я даже не вспомню. Важный писатель для меня в юношестве — Алексей Толстой, «Хождение по мукам» и «Пётр Первый». Помимо этого, я несколько раз перечитывала «Белую гвардию», а моим guilty pleasure был Юлиан Семёнов.
Первой книгой, которая произвела на меня сильное впечатление, было большое издание «Русская иконопись от истоков до начала XVI века». Я рассматривала ее, когда мне было лет пять, наверное. Мне очень нравились житийные иконы новгородской школы, а икон с распятием я пугалась и переворачивала страницы. Однажды, видимо, решив преодолеть свой страх, я стала играть в Иисуса Христа и ходила по комнате, пока никто не видит, воображая, что меня ведут на казнь. Потом мне снились очень страшные сны. Однако это сильное переживание, очевидно, отпечаталось на всю жизнь, поэтому, когда я поступила на историю искусства в МГУ, древнерусское и византийское искусство были мне как родные.
Пожалуй, лучше всего о моем текущем статусе бывшего книголюба может свидетельствовать тот факт, что у меня нет ридера. Я всё думаю купить, но как-то недосуг. Читаю в самолете, в поезде, если приходится далеко ехать. Как-то прочитала за день «Прощальный вздох мавра» Салмана Рушди в поезде Новороссийск — Москва. В старости буду читать только фикшен, если доживу.
Мне очень нравились житийные иконы новгородской школы, а икон с распятием я пугалась и переворачивала страницы
Я не могу назвать себя ценителем чьего-то конкретного языка, мне всегда был важнее нарратив. Могу сказать, что мне нравится простой и четкий способ изложения мыслей. Как у Лимонова, например. Я его прочитала благодаря подруге, которая просто мне дала книгу и сказала: «Читай». Но любимого литературного языка у меня нет. Помню, как я была разочарована книгой «Сто лет одиночества» Габриэля Гарсиа Маркеса, так и не смогла ее дочитать. Еще я совершенно не понимаю популярности Бориса Виана и Джона Фаулза. Мне кажется, некоторых хороших писателей мы просто не знаем, потому что их не было в советском курсе литературы.
Если говорить о советах про книги, которые нужно обязательно прочитать, то я всегда прислушиваюсь к совету Паши Грозного, моего бывшего коллеги в «Афише» — что Паша посоветует, надо читать обязательно. Вообще я мало читаю, надо, конечно, читать куда больше. Какие-то монографии попадаются, в каталогах к выставкам бывают хорошие статьи. В основном я сейчас читаю прессу.
По той причине, что все мои любимые книги остались у родителей в старой квартире, а они теперь покупают новую и отвезли все вещи на склад, пришлось выбрать те книги, которые сейчас есть у меня дома. У меня очень маленькая библиотека, потому что мне кажется абсурдом таскать по съемным квартирам тюки бумаги. Но некоторые книги всё же храню. Любимые книги, которых сейчас нет у меня на руках, — это «Незабвенная» Ивлина Во и «Мартовские иды» Торнтона Уайлдера.
Я редко специально покупаю книги, раньше делала это охотнее. Особым праздником во времена университета был поход на книжную ярмарку за недорогими альбомами по искусству. Сейчас, честно признаться, меня душит жаба покупать книги, я жду, когда их все оцифруют или придумают какой-то способ удешевить производство и упростить работу с бумажными носителями. В съемной квартире у меня сейчас есть маленькая тумбочка, забитая книгами. Там почему-то есть книга Джорджо Вазари, а еще Шекли, который достался мне в наследство от коммуны, где я жила три года, и Шекспир с комментариями, подарок друга. У меня нет библиотеки, но не исключаю, что она соберется когда-нибудь из таких вот странных подарков и спонтанных приобретений.
«Петр Первый»
Алексей Толстой
Эту книгу впервые я прочитала в детстве во время болезни, и она увлекла меня настолько, что я ее уже тогда несколько раз перечитывала с разных глав. Больше всего мне нравилось описание быта, а также столкновение разных персонажей, про каждого из которых ты уже много знаешь и за которых одинаково переживаешь. Эта конкретная книга — из собрания сочинений, которое сейчас ждет переезда в новую квартиру. Мне кажется, ее активно читала мама в детстве, поэтому ее заново переплетали. Больше всего мне нравится перечитывать самое начало — про жизнь крестьян Бровкиных, а потом — про сватовство Василия Волкова и про их путешествие в Европу. На самом деле я так часто перечитывала книгу, что открываю на любой странице и тут же вспоминаю сюжет.
«Репетиция —
любовь моя»
Анатолий Эфрос
Был короткий период в моей жизни, когда я собиралась поступать в театральный. Я очень быстро поняла, что режиссерского во мне нет, а актерского тем более, но книги о театре я могла читать пачками. Одна из них — знаменитая книга Эфроса, где он рассуждает о характерах героев знаменитых пьес и разбирает психологию спектакля. Почитав эту книгу, я стала совершенно иначе ходить в театр. Всё же воспринимать действие эмоционально — это одно, а анализировать — совсем другое. Великие режиссеры это совмещают. Я могу только анализировать, и это очень увлекательно.
«Русское искусство XVIII — начала
XX века»
Михаил Алленов
Михаил Михайлович Алленов читал нам курс в университете, который фактически совпадает с этой книгой. Помню, когда я готовилась по ней в 2007 году, мне казалось, что там всё так просто и понятно, как конспект. Открыла ее тут недавно и не смогла прочитать даже главу. Известно, что искусствоведы любят свои специальные слова. Михаил Михайлович чрезвычайно серьезно относится к словообразованию. В общем, это блестящая книга, которую надо постараться прочитать, пока ты молод и ум твой жив. Потом будет поздно.
«Рассказы»
Вуди Аллен
Мне очень не нравятся фильмы Вуди Аллена. Я не могу их смотреть, мне скучно. Но рассказы потрясающие. Самый крутой — «Шлюха духа». Эту книгу я когда-то подрезала у Саши Ширвиндт. Если вдруг она прочитает, готова отдать! Удивительно, как книга преодолела со мной уже лет пять, если не больше. Наверное, надо опять перечитать.
«Ренессанс
и барокко»
Генрих Вёльфлин
Одна из хрестоматийных искусствоведческих книжек. В начале XX века все очень увлекались анализом памятников культуры, и Вёльфлин был основателем этого метода. В этой книге он объясняет, как из уравновешенного, рационального искусства Возрождения возникают безумные вихри барокко. Кажется, эту книгу я купила уже после университета, когда заскучала по научным текстам. Если вы интересуетесь историей искусства, Вёльфлина, конечно, надо прочитать, потому что он дает базовое представление о том, как изучать памятники. Однако это только один из методов, причем книге уже около ста лет. Еще стоит знать, что Вёльфлин написал этот труд в 24 года.
«Сборник»
Абулькасим Фирдоуси
Эту книгу я нашла в старой библиотеке в детском лагере в Ейске. Мы были там с экспедицией этнологов, и в последний вечер директор лагеря пустил нас посмотреть библиотеку. Она была в ужасном состоянии, книги чуть не гнили. Я взяла эту книгу с собой, и потом она поехала со мной в путешествие по Таджикистану, Узбекистану и Казахстану. На выезде из Таджикистана в Узбекистан была просто зверская таможня. Мою подругу заставили задекларировать 10 пар шерстяных носков, которые она везла в подарок, а мою книгу долго рассматривали, подозревая, что я украла ее из библиотеки в Душанбе. В итоге отпустили, хотя я, честно говоря, смирилась с тем, что ее придется оставить. Мой любимый рассказ — о возлюбленных Золе и Рудобе, которые женятся после некоторой неразберихи и многочисленных обид их родственников друг на друга. При этом замечательный перевод передает тонкие нюансы настроений, да и Фирдоуси периодически тонко стебет своих героев. «Одна лишь Рудоба ему желанна, всё прочее неясно и туманно» — сразу видно, парень был капризный.
«Десять книг
об архитектуре»
Витрувий
Книгу я, кажется, купила в 1-м Гуманитарном корпусе курсе на втором, когда мы проходили Рим, и просто зачиталась. Витрувий дает советы от того, в какую сторону света прокладывать дороги, в зависимости от целей, которые вы перед собой ставите, до отношения высоты базы колонны к самой колонне. Я более чем уверена, что уже многие десятилетия никто так не заморачивается, есть измерительные приборы, компьютерные программы, которые всё считают сами. Витрувий всё делал буквально своими руками. Это не может не восхищать. Кроме того, я прониклась к нему особой любовью после того, как узнала, что он был современником Цезаря и Августа. Это мой любимый период римской истории, которым я прониклась после книги Торнтона Уайлдера «Мартовские иды».
«Ночь в Лиссабоне»
Эрих Мария Ремарк
Мне в детстве очень нравилась «Искра жизни». «Три товарища» как-то не пошли. Потом я была в восторге от «Земли обетованной». «Ночь в Лиссабоне» я прочитала уже в университете, и мне понравилось, что она такая авантюрная, там есть какие-то погони, детективные повороты. Вообще, конечно, Ремарк довольно занудный писатель, но уж получше Сэлинджера по крайней мере.
«Казанская
узорная кожа»
ЛИлИЯ САТТАРОВА
Эту книгу издала моя бабушка Людмила Борисовна Скляр (Мартынова). Я ее очень люблю и с годами уважаю всё больше, потому что она прекрасный редактор и человек с невероятным вкусом. Эта книга издавалась совместно с министерством культуры Татарстана, и был ряд проблем, которые сопровождали ее издание, но всё равно это самая актуальная книга о казанской технике создания узорных сапог. Эти сапоги носила Айседора Дункан и члены царской семьи, в таких сапогах отрок Варфоломей на картине Нестерова, это была довольно популярная обувь в начале XX века. Что удивительно, ичиги или тапочки делают до сих пор, это живое искусство. Эту книгу я храню на память о той поездке в Казань, когда мы с бабушкой ходили к автору книги и я рассматривала у нее дома альбомы по исламскому искусству.
«Макбет. Гамлет»
Уильям Шекспир
Очень хорошее издание с параллельным англо-русским текстом, не буду врать, я особо не вчитывалась, но рада, что эта книга у меня есть. Заставляет меня чувствовать себя не самым последним человеком. Ее мне подарил Дима Опарин, мой очень близкий друг, видимо, намекал что пора перечитать классику. Я обязательно перечитаю, клянусь. Вообще мне нравится смотреть разные современные английские версии «Гамлета», а мой любимый «Макбет» — в англо-русском мультике.
