Совет психологаКак не бояться одиночества

Текст: Ольга Милорадова

Возможно, вы сидите сейчас в своей милой уютной квартирке с детьми, мужем и собакой и думаете: нет, одиночество — это всё не про меня. У меня-то точно всё хорошо. Но в том-то и дело, что это про всех. И иногда особенно про тех, кто перепрыгнул в замужество, детей и собак сразу из теплых родительских рук. Или тех, кто перепрыгивает из отношений в отношения, боясь остановиться и столкнуться со страхом и бессилием.

Одиночество — очень тяжелая тема. Болезненная и знакомая многим. Кому-то более сознательно, кому-то не очень. Но по большому счету почти все мы от него, хотя бы временно, бежим. И некоторые могут бежать всю жизнь, отгоняя от себя тревожные сны, мысли и откровения. Единственный способ смириться с одиночеством (окончательно его победить почти невозможно) — это признать, осознать и почувствовать. Врага лучше знать в лицо, и надо отметить, что одиночество неоднородно. По той теории, которой придерживаюсь я, его бывает три вида: межличностное, внутриличностное и экзистенциальное. С межличностным всё наиболее понятно, оно физическое и осязаемое, мало друзей, нет любви, сложности с социальными контактами… Но оно же и наиболее простое. И нередко под видом бегства от межличностного одиночества мы бежим от какого-то другого.

Внутриличностное — самое сложное. Это одиночество от себя и своего «я». Оно случается тогда, когда человек подавляет свои собственные чувства и стремления и подменяет их желаниями других или понятиями того, что должно и что следует делать, подавляет свою индивидуальность. Возможно, родители подавили в вас желание думать и решать. Возможно, так было легче плыть по течению. И наконец, экзистенциальное — самое важное, потому что именно им страдают абсолютно все, но именно его мы совсем не хотим видеть и признавать.

Итак, почему всё вышесказанное важно? Потому что в случае внутриличностного и экзистенциального одиночества мы будем, скорее всего, искать возможность раствориться в толпе, друзьях, активизме, а чаще всего, конечно, в партнере и, естественно, озвучивая тот факт, что вы одиноки, только пока не слились воедино и жили долго и счастливо. И вот тут-то и возникает основная дилемма, что никакого «долго и счастливо нет». Потому что если отношения — это единственное ваше спасение, то где-то внутри всегда будет тревога. Отношения, бывает, разваливаются. Отношения заканчиваются. Мы все смертны, в конце концов. И страшно, что смертен каждый из нас по отдельности. Только в сказках умирают вместе. Никто не может умереть за нас. То есть физически да, скажем, подставив себя под пулю, но это не избавит нас от перспективы неизбежной смерти когда-то еще. Никто не может умереть вместе с нами. Никто не может разделить с нами эти переживания.

И поэтому перед каждым из нас стоит дилемма — дилемма слияния-изоляции. И именно разрешение этой дилеммы и есть основная экзистенциальная задача развития, итог которого, в частности, — конфронтация одиночества, избавление от страха и тревоги. Человек должен отделиться от другого, чтобы пережить изоляцию, он должен быть сам по себе, чтоб пережить одиночество. Как минимум он для начала должен отделиться от своей семьи, встретиться с собой, понять, что нравится лично ему, какие у него привычки и запросы, как он любит проводить время, что его смешит, а что расстраивает. Эти, на первый взгляд, мелочи, мы зачастую подстраиваем под любимых, под круг общения, стесняясь того, что нам нравится на самом деле, стесняясь себя, боясь быть нелепой или безвкусной или недостаточно глубокой и интеллектуальной, а может, наоборот, слишком умной, а «женщинеженельзя».

Именно встреча с одиночеством в конечном счете создает для человека возможность быть в перспективе по-настоящему включенным в другого, по-настоящему любить, если хотите. И несмотря на то, что никакие отношения не могут уничтожить одиночество, любовь может компенсировать боль изоляции, любовь, где ваш возлюбленный не является объектом, за который вы цепляетесь из страха, а где вы являетесь равнозначными, умеете видеть настоящую личность, не живете ожиданием «а что же он мне даст?», не придумываете иллюзии и искусственные образы принцев или принцесс, умеете слушать, а не рассказываете историю сами.

Не пытайтесь отказаться от своей обособленности — именно она делает нас самими собой. Только так мы можем быть счастливы наедине с собой, только так мы можем по-настоящему любить и быть любимы. Не гонитесь за сомнительной альтернативой раствориться в другом человеке или божественной сущности.