Честное материнствоРодительские привычки главного редактора журнала «Сила ветра»
Ани Захаровой
«Звенящую боль не унимало ничто»
СОВРЕМЕННЫМ МАМАМ ДО СИХ ПОР ДОСТАЁТСЯ СО ВСЕХ СТОРОН. По мнению родственников и соседей, они всё делают не так, а государство и вовсе считает, что уже сами роды — это долг перед родиной, а не частное решение женщины. В рубрике «Родительские привычки» мы разговариваем с героинями о том, каким на самом деле оказалось их материнство, как к нему подготовиться, можно ли это сделать в принципе, с какими трудностями приходится сталкиваться до, во время и после беременности, и о том, что приобретают люди, становясь родителями. В новом выпуске главный редактор сайта и онлайн-журнала «Сила ветра» и диджей Ha•HaBiBi Аня Захарова рассказывает о том, как кормление грудью стало её персональным адом и как она с ним справилась, а также про помощь семьи, справедливое распределение обязанностей и отношения со своим телом.
ФОТОГРАФИИ: Мария Хавторина
После трёх лет в браке наши с мужем родители начали недвусмысленно намекать на детей, а моя мама — и вовсе прямолинейно беспокоиться о нашем здоровье и возможности завести ребёнка. Ей было странно, что у нас за столько времени даже случайно ничего не вышло. Мы с мужем поговорили: решили, что по деньгам потянем, да и получится наверняка не сразу, а так хоть будем иметь время в запасе, если с нами действительно что-то не так. Получилось с первого раза.
Если бы мы знали, что всё случится так быстро, то отложили бы ещё на год. Но точно ни о чём не жалеем. До родов у меня не было идеалистических представлений о себе в роли мамы. Я в целом не люблю думать о чём-то заранее, всегда решаю проблемы по мере поступления. Просто хотелось жить в спокойствии, взаимопонимании и обстановке любви и добра. Я начала читать одну книгу Петрановской, но на странице тридцатой бросила. С тех пор ничего по теме не читала, как-то всё само.
Моя беременность прошла максимально легко и спокойно. Я была не в курсе, что такое токсикоз. Единственное — дичайше сводило ноги во сне, отчего я просыпалась с криками. Но моя врач скорректировала приём витаминов, и эта проблема ушла. Ну и на последнем месяце было просто физически тяжеловато из-за того, что плод был крупный и я довольно сильно прибавила в весе.
После сорока положенных недель роды пришлось стимулировать катетером Фолея, так как предположительный вес плода был уже 4500, что затруднило бы естественные роды, а схватки не начинались. В назначенный день мы с мужем приехали в роддом, нам сказали: «Ну всё, завтра будете родителями», оставили меня на ночь с катетером, и на следующий день мы действительно стали родителями.
Роды прошли супер — огромное спасибо эпидуральной анестезии. Я вообще не испытала боли, ничего не чувствовала ниже пояса. Ощущала давление, тужилась, когда надо, но именно болевые ощущения отсутствовали. Схватки без эпидуралки были куда более болезненным процессом. Помню, что, когда сказали «Показалась голова», я подумала: «Так, ещё надо родить шею… плечи… тело… ноги ещё…» А оказалось, что когда родил голову, то всё — вжух и ребёнок с хлюпающим звуком целиком появляется на свет. Я была в шоке, честно. Когда Лиду положили мне на грудь, я почувствовала облегчение оттого, что всё закончилось. И на этом, пожалуй, всё. Я спросила у врача: «А это ничего, что мы не плачем от радости и всё такое?» Она посмеялась и ответила, что это абсолютно нормально.
После лёгкой беременности и родов я была в полнейшем шоке, что самым жёстким испытанием окажется кормление грудью. Я не понимала, почему все говорят о том, какой ад роды — это показывают во всех фильмах и сериалах, женщины с пунцовыми лицами орут на мужей трёхэтажным матом, пока те падают в обморок. Но никто, никто не сказал мне о том, какая жесть кормление грудью. Я ненавидела его всей душой.
Лида родилась весом 4070 граммов — крупный плод, молока у меня не было, так что смешанное кормление началось с первого дня. В роддоме, несмотря на консультанта и силиконовые накладки, которые она посоветовала купить, больших успехов достичь не удалось. Дома на примерно девятый день жизни Лиды ко мне наконец пришло молоко. Но, боже, как же было больно её кормить. Пурелан, силиконовые накладки, хождение по дому с голой грудью между кормлениями — эту звенящую боль, которая проходила через всё тело, не унимало ничто. Муж приходил с работы и видел, как я сижу с Лидой на руках, рыдаю и слёзы капают прямо на неё, пока она пытается поесть.
Ко мне приезжала консультант по грудному вскармливанию и показывала 250 вариантов прикладывания ребёнка к груди. Минимум раз пять приходила родственница, которая выкормила грудью троих детей, привозила какие-то агрегаты, где ты прилепляешь к груди трубочку со смесью и ребёнок ест её и думает, что это молоко мамы. Мы возили Лиду к детскому остеопату, который крутил ей голову на 180 градусов, чтобы был «правильный» захват груди. Не помогало ничего. Спустя месяц моего личного ада я нашла для себя единственный компромисс — сцеживаться и кормить своим молоком из бутылки.
Так продлилось два с половиной месяца. Хоть мне и стало полегче, я всё равно морально чувствовала себя плохо. У меня не было чувства вины, что я не могу выкормить ребёнка грудью, но я не понимала, что со мной не так, если у всех это получается. В итоге, когда Лиде было три с половиной месяца, мы втроём полетели на море, и там муж сказал: «Зачем ты мучаешься? Лида абсолютно здорова, ест смесь, всё прекрасно». Наверное, мне просто надо было услышать это от другого человека. С того дня Лида окончательно перешла на смесь, и я навсегда запомню этот день — именно тогда я впервые ощутила настоящую радость оттого, что стала мамой.
Нам с мужем очень повезло с родителями — они максимально вовлечённые бабушки и дедушки, которые достаточно рано стали забирать к себе Лиду с ночёвками, поэтому у меня никогда не было ощущения, что всё — моя жизнь закончилась и дальнейшие мечты разрушены.
Мой муж — единственный сын своих родителей, поэтому рождение внучки для них было особенно грандиозным событием. Во время моей беременности они часто говорили что-нибудь в духе: «Ты только роди! Потом вообще её не увидишь». Мне, конечно, не хотелось, чтобы у меня забрали ребёнка, как только я его рожу, но я также часто слышала от других мам, как их родители или свёкры говорили то же самое, а потом в лучшем случае раз в год сидели с ребёнком и то после огромных уговоров. В нашем случае слова оказались правдой, и я хочу сказать огромное спасибо нашим родителям — вы просто нереально крутые бабушки и дедушки, правда.
Кроме кормления грудью, за пять с лишним лет Лиды у меня ни разу не было ощущения, что у нас с мужем что-то не получается. Мы, наверное, самые не тревожные люди на свете. И там, где другие родители уже рвут на голове волосы, мы даже не считаем, что что-то не так. Может, это спокойствие передалось и Лиде: она, как и все дети, падает, иногда говорит слово «пиписька» тому, кому не надо бы, пачкается и пачкает всё вокруг, но я не могу сказать, что она когда-либо вытворяла что-то, с чем нам было сложно справиться. За что ей тоже огромное спасибо. Считаю, что у нас получился ребёнок равный нашим возможностям. Это огромная удача.
Мои ограничения из-за материнства таковы — в будни я должна каждый день железобетонно в 17:00 забирать Лиду из сада, приводить её домой, кормить и организовывать ей занятие, которое позволит мне спокойно доработать рабочий день. Иногда мы с мужем меняемся (он всегда отводит в сад), но обычно так. Поэтому, как правило, в будние дни я ни с кем не встречаюсь, а если встречаюсь, то Лида со мной. Но я очень это не люблю, потому что от таких походов после работы устаю вдвойне: половиной мозга я всегда присматриваю за Лидой и сконцентрироваться на общении с друзьями стоит огромных усилий.
Все рабочие встречи я планирую до 16:00. Если мне надо куда-то уехать из города, я всегда могу договориться с бабушками и дедушками, чтобы Лида осталась у них на выходные. Ну и в понедельник мне нужно точно знать по дням, что и в какой день будет происходить. История про спонтанный выход в ресторан в условный четверг, потому что «а почему бы и нет?» — такого у меня практически не бывает.
Общественное давление прошло мимо меня, потому что я ни разу не кормила Лиду грудью в публичном месте. Родственники тоже максимально поддержали наше решение окончательно перейти на смесь. С советами про носочки и шапочки тоже не сталкивалась — наверное, потому что Лида родилась в июне и тогда голые ножки ребёнка никого не могли смутить. Но помню одну смешную историю. Лиде был один месяц, я стояла с коляской на первом этаже своего дома и ждала лифт. С третьего этажа пешком спустилась моя соседка, поздоровалась и сказала: «Ну в заду ты, конечно, раздалась!» Я настолько обалдела, что только и смогла показать рукой на коляску, на себя и потом снова на коляску, хватая ртом воздух, как рыба. Она, увидев мою реакцию, видимо, тоже поторопилась от себя обалдеть и быстро-быстро заговорила: «Ну это хорошо! Для женщины! То что надо!» Я, честно говоря, осталась в полнейшем восторге от этого диалога.
Так как Лида ела смесь, мы с мужем практически сразу более-менее справедливо поделили обязанности. Понятно, что на меня всё равно падало больше, потому что первые месяцы я сидела дома, пока он ходил на работу: я кормила её в течение дня, ходила гулять с коляской и так далее. Но он всегда вставал ночью, чтобы укачать или покормить, помогал во всём, когда был дома, и всегда с работы стремился сразу к нам. Поэтому у меня никогда не было ощущения, что я никому не нужный предмет, который только и делает, что всех обслуживает.
Это соотношение удалось сохранить по сей день. Он отводит в сад, я забираю, сидит с ней в те будние вечера, когда может прийти пораньше с работы, а мне, наоборот, надо куда-то уйти. В общем, мы всегда договариваемся, чтобы другому было удобно. Я тут всем говорю спасибо и мужу тоже хочу сказать — он максимально классный партнёр и папа.
Вторая подстава, которая ждала меня, — послеродовой вес не уходит самостоятельно. На последних месяцах беременности мне постоянно хотелось есть, в какой-то момент я окончательно расслабилась и поглощала всё подряд в любых количествах. В итоге спустя несколько месяцев после родов мой вес понизился до отметки +13 кг от моего веса до беременности и перестал падать. Я думала, что надо ещё подождать. Все вокруг говорили: «Ой, да ты сейчас потаскаешь ребёнка, коляску, и оно само уйдёт!» Подождала год — ничего не изменилось. Пришлось вспомнить все заветы правильного питания: стала считать калории и есть несколько раз в день, но нормальную еду. Примерно за четыре месяца довольно расслабленно дохудела до своего обычного веса.
В лишнем весе меня расстраивало не столько тело, сколько 90 % одежды, висящей в шкафу: она была мне мала. Это очень давило психологически: заставить себя худеть было трудно, а покупать новую одежду не хотелось категорически. В момент, когда я весила сильно больше обычного, начались проблемы с самооценкой. Мне казалось, что я некрасивая и все смотрят на меня с жалостью. Видят во мне «маму», а не человека, которого они знали до.
Спустя пять лет я понимаю, что дело было не только в весе: неожиданная (несмотря ни на что) роль мамы в 27 лет, когда до этого я плотно тусовалась по клубам с друзьями, далась мне нелегко. Мне казалось, что я нахожусь где-то на отшибе жизни, когда мои друзья выкладывают совместные фотографии из мест, куда меня никто не звал. Сейчас мне почти 33, и хотя всё равно в силу работы часто бываю в клубах, я стала гораздо более домашним человеком. И в роли мамы ощущаю себя куда органичнее.
Несмотря на то, что я считаю, что конкретно мне в 27 становиться мамой было рановато, я ни о чём не жалею. Потому что роди я ребёнка на год, два, три позже, это уже была бы не Лида. А Лида просто супер! Я родила себе подружку, которая веселит меня каждый день. И я говорю это не потому, что я её мама (ну, не только поэтому), а потому что она правда классная. Она позволяет мне быть такой, какая я есть, всегда с радостью проводит время с моими друзьями и вообще самая добрая, милая, смешная и нежная. Иногда я делаю заметки в телефоне, куда записываю, что она сказала. Летом был такой диалог: «Лида, я тебя люблю». — «Я тебя тоже люблю. И желаю, чтобы ты не была усатой».
Из классических занятий я люблю читать Лиде, смотреть вместе мультики, гулять, играть в настольные игры и собирать лего. Мне максимально тяжело даются всякие ролевые игры, книги с картинками, но без текста, где надо самой придумать историю, — это вызывает у меня ступор и желание спать. А так я просто люблю с ней болтать.
С Лидой всегда можно договориться — нам нереально повезло. Бывает, что ей что-то не нравится, но безвыходных ситуаций не происходит. Адаптация в саду у неё заняла примерно 10 минут — мы с мужем сидели на диване в коридоре на случай, если она прибежит к нам поплакать или ещё чего, но в итоге через полчаса увидели довольного человека, прошагавшего на прогулку, и воспитатели сказали: «Ну, наверное, вы можете идти…»
Во всех ситуациях, когда надо что-то резко перестать делать, а ей этого не хочется, помогает таймер. Я говорю: «Так, Лид, я ставлю таймер на пять минут, и, когда он прозвонит, ты выключаешь айпад». Она говорит «ага», слышит таймер и хочет не хочет, но выключает. Видимо, тут срабатывает какой-то момент справедливости, потому что: а) её предупредили и дали время закончить; б) это действительно пять минут, а не меньше, потому что время отмеряла не мама, а таймер. Сейчас приходится бороться со сладостями, потому что в последнее время она слегка обнаглела и без спросу стала брать всякие мармеладки, лежащие в доступе. Ну, снова что-нибудь придумаем.
