Честное материнствоРодительские привычки журналистки Анны Монгайт
«Unconditional love, которая не проходит и не затухает»
Современным мамам до сих пор достаётся со всех сторон. По мнению родственников и соседей, они всё делают не так, а государство и вовсе считает, что уже сами роды — это долг перед родиной, а не частное решение женщины. В новой рубрике мы разговариваем с героинями о том, каким на самом деле оказалось их материнство, как к нему подготовиться, можно ли это сделать в принципе, с какими трудностями приходится сталкиваться до, во время и после беременности, и о том, что приобретают люди, становясь родителями. Открывает рубрику журналистка, создательница YouTube-канала «Вся такая Монгайт» и мама двух сыновей Анна Монгайт. Мы поговорили о том, как справляться с обязанностями родителей в это непростое время и объяснять детям, что происходит в мире.
Фотографии: Полина Рукавичкина
До 29 лет дети вызывали у меня раздражение, граничащее с неприязнью. Да и сам институт семьи меня совершенно не интересовал — было интереснее жить свободной жизнью, тусоваться и делать карьеру. А когда захотелось детей, у меня уже был тот самый классный любимый мужчина. Мы культурно пошли проверить здоровье и осознанно перестали предохраняться.
Всё произошло не сразу — я успела переболеть тяжёлым гриппом, и тут выяснилась , что я беременна. Первым делом мама сказала, что надо делать аборт — якобы ребёнок после гриппа может родиться тяжелобольным, — и даже отправила меня к какому-то знакомому экстрасенсу. Он тоже посоветовал не рожать. К счастью, мне хватило ума забить и на экстрасенса, и на мамины медицинские предположения.
Мотя родился исключительно классным, красивым и умным, хоть и на полтора месяца раньше, чем полагалось. Младшего, Дёму, мы завели через восемь лет, а до этого наслаждались первым малышом. Он успел пожить единственным и самым любимым, поэтому не особо ревновал. И вообще младший брат был его инициативой — он просил его у Деда Мороза, клал письмо с конкретной просьбой к деду в морозилку. Письмо дошло.
Вторую беременность я половину срока пролежала на сохранении, чтобы не родить раньше времени, учитывая мой предыдущий опыт. И всё равно чуть не родила на тридцатой неделе, потому что сбегала потанцевать на шпильках на дне рождения телеканала «Дождь» (признан иноагентом. — Прим. ред.).
Перед рождением первого ребёнка я о материнстве знала не так много. Пробовала читать популярные книжки Сирсов — это такая американская пара, у которой очень много детей. Но после родов всё быстренько забыла. Обе беременности обошлись без токсикоза. Вторая сопровождалась отёками — я превратилась в смешной надувной шар. К тому же, чтобы я не родила раньше времени, мне давали гормональное лекарство «Утрожестан», и оно сбило мне всю гормональную систему. Часто думаю, не перестарались ли со мной врачи.
Когда на тридцать четвёртой неделе внезапно родился старший мальчик, я ужасно переживала, всё ли с ним будет нормально. Он весил 2080 и попал в реанимацию, где прожил три недели. Совсем не сразу сам задышал, мне не давали его кормить. Я просто приходила каждый день в Сеченовскую больницу и смотрела на него через стекло. Второй родился под эпидуралкой и при повышенном внимании врачей перинатального центра — сразу был абсолютно идеальным толстым пупсом. Было совсем не страшно и кайфово. Вообще, второй ребёнок — это уже понятный путь и осознанное удовольствие.
У меня никогда не было послеродовой депрессии, поэтому о нежелании видеть детей я ничего не знаю. Кроме того, у меня всегда были няни. С первым фактически с рождения, а со вторым — с третьего месяца. Они снимали с меня хозяйственную нагрузку и давали выдохнуть. Из-за недоношенности Мотю я кормила частично сама, частично смесью первые четыре месяца. Считалось, что калорийная смесь заставит его быстрее набрать нужный вес. Второго я решила кормить грудью без всяких смесей и первые два месяца так и делала. Но у меня была паранойя, что молока маловато, я всё время пила противные лактационные чаи с укропом, и в результате у меня случился мастит. Я загремела в больницу, и с кормлением пришлось завязать.
С появлением детей образ жизни сильно изменился — я завидовала подругам, которые жили бурной социальной жизнью, и довольно быстро начала работать. Но не круглые сутки, как я люблю, а понемножку. Очень не хватало сна: старший мальчик ужасно спал и первый год я засыпала стоя, как лошадь, всегда и всюду. Бесило, что все вокруг давали и дают советы. Любая женщина, у которой есть ребёнок, считает себя нобелевским лауреатом в области деторождения и воспитания и думает, что она вправе надоедать своими рекомендациями. Особенно трудно, когда это близкие люди, которых не сольёшь, — очень не люблю, когда они своими оценками разгоняют мою и так повышенную тревожность. Также не люблю, когда меня называют «мамочкой» посторонние люди — есть в этом что-то советское и снисходительное. Мне не нравится репутация матерей как таких опустившихся клуш.
Традиционно решения, касающиеся детей, за мной — я домашний эксперт. Но в целом все важные вопросы мы решаем с мужем вместе и крайне редко ссоримся из-за воспитания. Я не очень-то умею воспитывать, только любить и баловать. Пасую перед упрямством и в такие моменты склонна отдавать их в управление мужу. Он мне помогает, к тому же у детей всегда были няни, пока это требовалось. В Грузии мы тоже первым делом нашли няню, которая пару раз в неделю меня подстраховывает, если я чувствую, что не вывожу. А во внезапной эмиграции это бывает чаще, чем я привыкла.
Конечно же, я считаю себя плохой матерью. Мне всегда казалось, что я недодаю детям внимания. Но я не знаю матерей, которые от себя в восторге. С Мотей я ещё и ничего не умела, он был жертвой моих постоянных экспериментов и попыток дать ему лучшее в неограниченных объёмах: все эти развивашки с восьми месяцев, бесконечная одежда дорогих брендов, культурный досуг в переизбытке. Повышенная ответственность и сейчас меня не оставляет, хотя старшему тринадцать, а младшему пять. Но также я приобрела новую любовь, не похожую ни на какие другие чувства и не имеющую ничего общего с любовью к мужчине. Unconditional love, которая не проходит и не затухает.
К сожалению, моё тело очень изменилось после вторых родов — мне было уже 38, и не удалось радикально сбросить вес. Меня это расстраивает, но не настолько, чтобы всё время думать об этом. Финансово жизнь тоже изменилась. Дети — это очень дорого, и теперь это мои основные траты. Более того, приходится всё время думать, как зарабатывать в будущем, а деньги я считать совсем не умею. Стремительный отъезд за границу особенно обострил финансовый вопрос, и я даже немного завидую бездетным друзьям — их эгоистичной, вольготной жизни. Но зато они не испытали этот главный кайф, и тут я в душе чувствую своё неоспоримое превосходство.
Я никогда не жалела о том, что стала матерью, даже мысли такой не было. Именно потому, что заводила детей, когда мне реально этого хотелось. Мне очень интересны мои дети, нравится открывать с ними мир на всех этапах. С подростком Матвеем мне нравится, что он уже эрудированнее и сложнее, чем я. От маленького Демьяна я подзаряжаюсь нежностью и его личной хулиганской энергией — он настоящий ядерный реактор, излучающий обаяние. Они оба отлично у нас получились!
Конечно же, с детьми переезжать на порядок сложнее, думаю, для бездетных современная эмиграция может быть и приключением. Мой старший ребёнок потерял московских друзей, он готовился поступать в биологический класс и очень к этому стремился, но вынужден был сорваться с нами. Младший просто очень скучает и постоянно спрашивает, когда мы вернёмся в Москву. Мне нечего ему ответить. Им предстоит учёба на чужом языке и в чужой стране, и я очень переживаю за них.
Старший мальчик интересуется историей и политикой и разбирается в происходящем не хуже большинства взрослых. Мы никогда ничего не скрывали от него, и он сразу понял, почему мы должны уехать. У младшего в Москве была няня-украинка. Она рассказывала ему о своей семье под Донецком, которая вынуждена была бежать куда глаза глядят. Благодаря няне он очень сострадает украинцам, идентифицируя их с ней, и понимает, что несёт людям *****.
