СпортДевушки о занятиях твёрком, танцами на пилоне и бурлеском

Олеся Ива

журналист, стилист

Танцами в различном виде я занимаюсь с самого детства: была и хореография, и современные танцы, и подростковые дискотеки — я там казачка нормального давала. До университета я очень активно танцевала, а потом эта история как-то закончилась. Но год назад моя подруга участвовала в одном эксперименте, где нужно было много заниматься спортом, танцами — в общем, разными видами активности. Она ходила в студию «Воздух» и привела меня туда на занятия по твёрку. Я всегда хотела попробовать обучиться твёрку: мне казалось, что это очень круто — эффектно трясти отдельной частью тела, то есть задницей. Мастера твёрка могут трясти задницей, стоя на голове, на одной ноге, могут трясти каждой ягодицей по очереди.

Твёрк — это супертехничный танец. При том, что в нём попа полностью изолирована от тела, прокачивается всё тело целиком — ноги, спина и даже руки, потому что иногда ты стоишь на руках. Первую половину тренировки мы качаем пресс, попу, ноги, а вторую половину танцуем, разучиваем всякие связки. Несмотря на то, что я пластичная и очень люблю танцевать, когда год назад я пришла на твёрк, сразу поняла, что многое подзабыла. И, наверное, как раз эти занятия подтолкнули меня снова полюбить танцы и музыку. Вообще, вся современная музыка будто создана для твёрка: в ней происходит такое наложение быстрых ритмов, что иначе как тряся задницей, руками и плечами под неё танцевать невозможно.

Мне нравится наблюдать за своим телом, за тем, 
как оно двигается 
в пространстве, 
как оно меняется

После твёрка я записалась на стрип-пластику и сейчас чаще хожу туда, это нравится мне даже больше. Пластика — это то, чего не хватает вообще всем, а обучившись ей, можно разобраться с любым танцем и любой музыкой. Ты учишься полностью владеть своим телом и делаешь это с удовольствием, ты можешь совершенно спокойно его гладить, прикасаться к нему во время танца, любишь своё тело таким, какое оно есть. Хотя я ни разу не худышка, я едва ли не единственная во всей группе, кто ходит на занятия в кроп-топах, а не в большой футболке: мне нравится наблюдать за своим телом, за тем, как оно двигается в пространстве, как оно меняется. Ещё я хожу на занятия по джаз-модерну. Там мы делаем постановки под музыку Рианны или Бейонсе — учимся танцевать так, как танцуют они сами и их балет на сцене или в клипах. Периодически мы ползаем по полу в виде дикой кошки, как в клипах Бейонсе, и мне это страшно нравится. Очень хочу попробовать танец на пилоне — мне кажется, это дико круто.

Танцы дают огромный заряд эмоций, потому я танцую очень много, хожу на разные секции раз семь-восемь в неделю, а воскресенье почти целиком провожу там. Я вообще большой любитель спорта — с ним эндорфины так и хлещут. Дома я тренируюсь с приложением Nike Training Club, занимаюсь на беговой дорожке, а как только начинает теплеть, выхожу на пробежки на улицу и с нетерпением жду старта сезона открытых бассейнов. Те же танцы без спортивной подготовки, как правило, даются сложно. Даже на занятиях по стрип-пластике мы основательно прорабатываем мышцы, почти как на пилатесе или йоге. 

Самое крутое в танцах — это то, что ты учишься перемещать своё тело в пространстве, как тебе нравится, и полностью чувствовать его. Ни один вид спорта с его механичностью этого не даст. Для меня очень важно и музыкальное сопровождение: музыка, которую ставят преподаватели на всех упомянутых секциях, — это та музыка, которую я слушаю в жизни, так что мне очень нравится учиться двигаться под неё. Теперь я многое умею и иногда ловлю себя на том, что, например, дома беспричинно начинаю трясти задницей. К тому же хорошо прийти на вечеринку не для того, чтобы просто постоять у бара и потрепаться, а чтобы хорошенько оторваться. Я ведь люблю танцевать ещё со времен школьных дискотек и думаю, что с годами ничего не меняется, — надо просто идти за тем, к чему тебя тянет.

Диана Кущак

тренер по танцам на пилоне

Танец на пилоне является одним из видов воздушного эквилибра. Этим видом спорта занимались со времён Древнего Китая и Индии — и только мужчины, потому что это считалось опасным занятием. Позже пилон начали использовать для своих акробатических номеров артисты Cirque du Soleil, и только потом всё это движение частично переместилось в стрип-клубы. В конце девяностых начали проходить первые чемпионаты по танцу на пилоне — для того, чтобы выйти за рамки привычного представления об этом занятии и показать всем, что pole dance — это сила, мощь, грация, харизма и огромная работа над своим телом.

В моей жизни однажды наступил момент, когда очень захотелось что-то изменить. В метро я наткнулась на объявление по занятиям pole dance и решила записаться. После первой тренировки я почувствовала себя полнейшим бревном, но меня зацепило, и я начала заниматься. Сначала я ходила два раза в неделю, затем — три, а потом мне уже хотелось заниматься каждый день. В конце концов мне предложили стать тренером.

Вопреки всем закрепившимся стереотипам, хочу сказать, что pole dance — это очень тяжело. Прежде всего это спорт, спорт и ещё раз спорт, в котором не достичь какого-либо результата без постоянной и серьёзной физической нагрузки. Задействуются все группы мышц, и в конце концов даже ранее не развитые мышцы прокачаются, каждое сухожилие и каждый сустав будет становиться всё крепче. Хоть заниматься профессионально безумно трудно, результат всегда заставляет собой гордиться — гордиться в первую очередь тем, что, переступив через боль, синяки, постоянное ощущение усталости во всём теле, ты показываешь результат.

Танец на пилоне — это не только физический, но и психологический труд: нужно быть готовым ждать, пока начнёт получаться, превозмогать неуверенность и страх. Смотря на своих подопечных, я вижу, как каждая из них с каждым днём меняется. Я говорю не только о физических изменениях. Разумеется, фигуры моих учениц становятся более подтянутыми, начинают прорисовываться мышцы, о существовании которых они раньше не догадывались. Но помимо этого меняется походка, взгляд, меняется даже речь. Танцуя на пилоне, ты учишься любить своё тело, у тебя появляется небезосновательный повод гордиться собой, своими достижениями, а это придаёт уверенности в себе. Каждый приходит в pole dance по разным причинам, но остаются только те, кто не боится раскрыться перед самой собой, те, кто готов работать, радоваться своим успехам и получать удовольствие от процесса.

Аня Павлова

артистка бурлеска

Стоит понимать, что бурлеск — это даже не вид танца, а сценическое искусство, построенное при этом на принятии собственного тела и преподнесении его как объекта искусства, каким бы оно (тело) ни было. Среди звёзд достаточно и очень худых, и очень пышных (как, например, роскошная Dirty Martini, которую в своё время снимал Карл Лагерфельд для Chanel). Есть и спортивные танцовщицы, и очень хрупкие. В конечном итоге в нашем деле важнее всего то, как ты себя несёшь. Достаточно хорошей осанки и харизмы, а остальное уже приходит с опытом, который можно получить только на сцене. 

Когда я начинала выступать, я представляла себе бурлеск как что-то гораздо более танцевальное. Первые годы я преподавала именно танец, готовила для учениц хореографию — что-то среднее между authentic jazz и стрип-пластикой. Потом я вдруг осознала, что большинство людей приходит вовсе не за танцем, а за уверенностью в себе, за вот этой игривой женственностью, которая раскрывается в бурлеске. Поэтому теперь на занятиях мы в первую очередь обращаем внимание на осанку, улыбку, примеряем на себя разные образы, идеи женственности и сексуальности, а хореографию придумываем коллективно. Мы разговариваем об истории музыки и развлечений ХХ века, вместе смотрим кино и обсуждаем увиденное. Мне очень хочется верить, что в конечном итоге я не только показываю женщинам, как изящно ставить ножку и гордо держать голову, но и успеваю хотя бы немного рассказать им о культуре кабаре и варьете, о тех, кто создавал её. Надеюсь, получается дать им почувствовать, насколько это удивительно и насколько отличается от современного шоу-бизнеса, построенного на совсем других идеалах.

Хорошие занятия бурлеском — 
это в равной пропорции танцы 
и психотерапия

Физическая нагрузка в случае занятий минимальна, но, конечно, когда это становится твоей профессией, ты внезапно начинаешь работать бесконечно, как все танцоры, и вот уже бурлеск становится мотивацией для того, чтобы постоять у станка или сходить на занятие по твёрку. У каждого артиста сложности свои, потому что ты сам себе ставишь задачи и придумываешь сценический образ, а потом стараешься fake it til you make it — как Мата Хари, которая никогда не была экзотической танцовщицей, но так хотела ею стать, что заставила всю Европу поверить в то, будто она выросла в индийском храме. А потом оказывается, что раз уж ты назвалась артисткой бурлеска, от тебя ждут не только и не столько хорошего шоу, но и ежедневной томности, раскрепощённости и тайных знаний о том, как ухаживать за собой и как вести себя в любых ситуациях. Для меня лично это было полнейшей неожиданностью: вне сцены я никогда не была ни самой женственной, ни самой ухоженной, ни самой уверенной в себе. Пока не оказалось, что это тоже часть работы.   

А вообще, очень многие мои зарубежные коллеги и друзья говорят, что хорошие занятия бурлеском — это в равной пропорции танцы и психотерапия. И я полностью с этим согласна. Самая большая радость — видеть, с какой нежностью начинают смотреть на себя ученицы порой уже к концу первого занятия. Каждая новая группа, каждый новый мастер-класс — это что-то очень интимное, это поиск комфорта в собственном теле и с собственным характером по своим собственным правилам. Практически на любом бурлеск-шоу примерно 70 % аудитории — это дамы, которым интересно и приятно видеть на сцене таких же, как они, обычных женщин, но в роскошных костюмах, свободных и раскрепощённых, в согласии с собственной сексуальностью. Мало того, современный бурлеск — совершенно уникальная часть индустрии развлечений в том смысле, что большинство продюсеров, фотографов, костюмеров — тоже женщины. Для многих из нас это уже не только работа, но и место, откуда приходят друзья, поддержка, близость, выходящие за рамки гримёрки, репетиционного зала или фотостудии.

Лиза Готфрик

писательница

Я начала заниматься танцами на пилоне, когда мне было 29 лет: в моём доме открыли студию, и я решилась. До этого никаким спортом я не занималась, а фигуру поддерживала тем, что совсем мало ела, — до сих пор сама мысль об ограничениях в еде вызывает у меня печаль. Первый год обучения танцам на пилоне был особенно мучительным: ничего не получалось, и было очень больно. Сразу скажу, что никакого чуда не произошло. Да, за три года занятий я научилась делать большинство базовых элементов, да, я могла выполнять некоторые трюки, но танцевать так, чтобы «вау», я так и не начала. Были периоды, когда я занималась очень много. Не могу сказать, что от этого получалось сильно лучше, зато я открыла для себя радость от физнагрузки: это тот случай, когда начинают интересовать только спорт и еда.

Сейчас на шест времени нет, так что стараюсь поддерживать себя в форме другими методами — пару раз в неделю занимаюсь в качалке и стараюсь много ходить пешком. Вообще, 6–10 километров пешком в день — и отлично, все проблемы сразу уходят на второй план. В прошлом году я дважды в неделю плавала, но сейчас перестала. Если появится больше времени, наверное, снова буду ходить на какие-то танцы. Ну, я просто люблю помучаться, заняться тем, что не получается вообще, а танцы — это явно не моё. Думаю, пошла бы на booty dance — и тебе хорошо, и людям есть что показать. Твёрк бы тоже попробовала. А шест — это больно и сложно. Кроме того, у меня очень чувствительная кожа, так что во время занятий частенько катились слёзы и сыпались искры из глаз. 

Растяжка тоже не моё сильное место. Порой мне казалось, что в меня вселился Буратино, — настолько «деревянно» я двигалась. Но терпение, труд, три тренировки в неделю — и даже Буратино сможет показать уровень. Надо сказать, непросто, когда в группе у всех всё получается, а у тебя — так себе. Вообще, все страдания — от сравнений. Конечно, против склонностей не пойдёшь, но при всём этом я не могу сказать, что мои муки на шесте были бесполезными. Во-первых, я улучшила физическую форму, походка стала полегче, а движения — более плавными. Во-вторых, я поняла, что если тренироваться, то рано или поздно начинает получаться.