Личный опыт«Меня пугала еда»: Как я жила с анорексией
И как она влияет на отношения
Нервная анорексия — это расстройство пищевого поведения, от осложнений которого умирает больше пациентов, чем от других ментальных расстройств. Ей подвержены люди любого гендера, но у женщин её диагностируют в три раза чаще мужчин. Мы не раз рассказывали истории о том, как мучительна жизнь с подобным расстройством. Наша героиня Наташа жила с анорексией пять лет: у неё пропали месячные, стали выпадать волосы и зубы, она достигла критического веса, но всё равно продолжала худеть. Она рассказала нам о том, как расстройство пищевого поведения повлияло на её жизнь и отношения с близкими, и о стимуле, который ей помог из него выбраться.
текст: Лиза Мороз, ведущая подкаста «Ты уже?»
Я всегда была полненькой (в семнадцать я при росте 172 сантиметра весила килограмм 68). Мне намекали об этом и в школе, и на уроках танцев, но я не реагировала. Но однажды во время болезни я лежала дома и листала инстаграм, в нём все были такие красивые и стройные, что я решила — пора худеть. Загуглила «диета» и открыла первую попавшуюся ссылку. Это было щадящее питание без жареного и мучного, придерживаясь которого за пять месяцев я сбросила 10 килограмм. Когда я осознала это, почувствовала эйфорию и лёгкость (во всех смыслах). Параллельно у меня появился страх вернуться в состояние, в котором я себе не нравилась. Так всё закрутилось, и через полгода я сбросила ещё восемь килограммов.
За это время я ни разу не срывалась. Наверное, потому что сила воли у меня ого-го.
Но однажды мы с семьёй поехали в деревню к бабушке с дедушкой и привезли им кучу пакетов с шоколадными конфетами, которые я не ела почти год. Помню, я закрылась в комнате и стала поглощать эти конфеты с бешеной скоростью, как будто сейчас их у меня заберут. Тут в комнату заходит дедушка и спрашивает: «Что ты делаешь?» А я запихиваю фантики себе в штаны, под кровать, в ящики, чтобы он не увидел, как я объедаюсь шоколадом. Я подумала о том, чтобы вызвать рвоту и «вытошнить» всё съеденное, но сразу отбросила эту мысль, потому что знала, что такое булимия, и не хотела запускать этот механизм. Потом целый день я ходила без настроения. Мне было ужасно плохо. Я пропустила ужин, ведь уже «поела». И следующую неделю ограничивала себя в еде, чтобы не поправиться. Ругала и винила себя за срыв.
Но вообще такая модель поведения была мне свойственна и до анорексии. С самого детства я думала, что во всём виновата. Когда родители меня ругали или били, я брала вину на себя — они же были авторитетами для меня. А когда я начала худеть, чувство вины только усилилось. Я постоянно говорила себе: «Какая же ты никчёмная! Слабовольная! Жирная свинья! Что, не могла не поесть?»
Такая модель поведения была мне свойственна и до анорексии. С самого детства я думала, что во всём виновата. Когда родители меня ругали или били, я брала вину на себя
Когда я достигла отметки на весах 53–54 килограмма, у меня пропали месячные. Но мне было всё равно. Когда папа узнал об этом, он сказал: «Что же ты будешь делать дальше? Вот появится мужчина, который в тебя влюбится, и что ты ему скажешь? „У меня нет месячных, я не могу родить детей“?» Я сказала ему, что, когда этот момент наступит, тогда и буду решать эту проблему.
Потом у меня начали выпадать волосы. Они всегда были шикарные, густые, до талии. И вот по чуть-чуть их становилось меньше. А в какой-то момент я провела по волосам — и на моей ладони остались клочья. Тогда я решила отстричь длинный хвостик, но это не особо помогло. Я делала маски, втирала в волосы специальные средства, пила витамины, думая, что это поможет. Но поправляться я не хотела. Меня не переубедило даже то, что у меня начали отваливаться куски зубов.
Я не знаю, почему закрывала глаза на это. Меня не пугало даже то, что я могу умереть. Однажды ночью мне стало плохо. Тогда у меня уже был критический вес — 36 килограмм. Я проснулась от того, что чувствовала, как замедляется сердцебиение. У меня началась лёгкая паника. Я подумала, что для того, чтобы не умереть, мне нужно что-то съесть. Я встала с кровати и пошла на кухню. Посмотрела на яблоко, банан, шоколадку и не могла решить, что из этого мне съесть, чтобы не поправиться. В итоге съела банан и уснула так сладко, как никогда раньше. А утром моей первой мыслью было: «Ты вообще безвольная! Зачем ты это сделала? Ты бы всё равно не умерла!»
Меня пугала еда. Когда я брала меню в кафе, у меня дрожали руки, потому что я знала, сейчас мне нужно будет что-то выбрать, на столе окажется еда и мне придётся её есть или меня заставят её съесть. С одной стороны, мне было страшно, что я превращаюсь в скелет, что становлюсь похожей на девочек с анорексией, про которых снимали передачи вроде «Пусть говорят». Но с другой — я гордилась своей худобой.
Сейчас я понимаю, что худела, чтобы привлечь внимание родителей. Папа работал поваром, и я редко его видела. А мама занималась домашними делами и нами с сестрой. Мне всегда хотелось, чтобы она выслушала, что меня беспокоит, и поддержала. Но она делала это как умела, а не так, как мне бы хотелось. Мне не хватало их любви.
Сначала они говорили мне: «Если тебе хочется худеть — худей». Но когда увидели, что становится только хуже и я ещё больше закрываюсь, часто раздражаюсь и почти ни с кем не общаюсь, начали переживать.
А потом стали кричать: «Зачем ты это делаешь? Что с твоим здоровьем? Пойди уже, наконец, поешь!» Я отвечала, что начну, но не начинала. Я была в состоянии овоща, вечно ходила с кислым лицом, не улыбалась и не плакала. Меня ничего не беспокоило, кроме еды. Я хотела, чтобы родители сказали: «Мы тебя любим. Мы хотим о тебе позаботиться. Всё будет хорошо». А получала только агрессию.
Кстати, ещё одна причина, по которой, я думаю, у меня развилась анорексия, — родители всегда меня контролировали. Учись хорошо. Занимайся вот этим. Надевай вот то. А когда твою жизнь контролируют, ты выбираешь единственное, что можешь контролировать сам, — тело.
Когда я брала меню в кафе, у меня дрожали руки, потому что я знала, сейчас мне нужно будет что-то выбрать, на столе окажется еда и мне придётся её есть или меня заставят её съесть
Первое время друзья молчали и иногда замечали: «Ты что похудела?» или «Ты хорошо выглядишь». Это заставляло меня ещё больше сбрасывать вес. Потом, когда худоба стала сильно заметна, они стали переживать и спрашивать, всё ли у меня хорошо, не заболела ли я. Со мной никто не знакомился ни в соцсетях, ни на улице. Я худела и думала, что такой буду нравиться мужчинам больше, но оказалось, всё наоборот. Я думала: «Что же со мной не так? Может, мне нужно ещё похудеть, чтобы на меня все смотрели?»
Ещё у меня были такие мысли про причину анорексии — тебя пугает, что ты начинаешь становиться женщиной, поэтому ты хочешь вернуться в тело маленькой девочки: чтобы не было широких бёдер и груди. Может, когда у меня должен был наступить гормональный взрыв и интерес к романтическим и сексуальным отношениям, я боялась, что стану женщиной, и начала делать из себя худенькую девочку.
И, конечно, у меня напрочь отсутствовало либидо. В одиннадцатом классе оно начало просыпаться, а потом его просто не стало. Я не понимала, как это — хотеть секса. Это логично, ведь все функции организма направлены на выживание. У меня не было сил на то, чтобы желать секса, не то что заниматься им.
Но девственность я «потеряла» как раз во время анорексии. Тогда я весила 42 или 43 килограмма. И мы с моим парнем поехали в другой город на выходные. Мы понимали, что в этой поездке случится наш первый секс. Я не хотела, но парень привлекал меня внешне, и я думала, что к этому всё идёт и, наверное, уже пора. Но я даже представить не могла, что это будет так больно. Настолько больно, что мне казалось, будто у меня болят вены в паху. У меня началось кровотечение, которое не останавливалась целый месяц. Но даже это не заставило меня пойти к гинекологу. Мы продолжили встречаться с этим молодым человеком и не раз пытались заниматься сексом, правда, ничего не получалось, потому что каждый раз мне было адски больно и каждый раз у меня текла кровь.
Он знал, что у меня анорексия, и понимал, что я не получаю удовольствие от секса и что у меня кровотечение из-за низкого веса. И всё это время он меня поддерживал. Говорил, что мы со всем справимся, что он поможет мне выздороветь. Я слушала его и безучастно кивала: «Да-да-да, всё будет хорошо».
Я обманывала его: говорила, что ем, что со мной всё нормально, хотя ничего не было нормально. И меня не пугала мысль, что он может меня бросить из-за того, что я не поправляюсь. Я вообще долго не могла поверить, что нравлюсь ему.
Я была сконцентрирована только на себе, еде и том, как я себя чувствую в этих отношениях, а не на том, как мы себя чувствуем или как ему. А потом мы с ним полетели в Турцию. И каким-то волшебным образом я впервые испытала оргазм, хоть и продолжала весить 37 килограмм. Я захотела и дальше такое чувствовать, а значит, надо было что-то менять в своей жизни. Потом бойфренд предложил переехать к нему, чтобы мы начали строить серьёзные отношения и занялись моим здоровьем. Он так сильно в меня верил, так поддерживал, что я действительно захотела попробовать что-то поменять. Когда я начала поправляться и у нас начался стабильный нормальный секс — я была просто в шоке от того, каким он может быть крутым. У меня появилось много сил и энергии, и мне сразу захотелось всяких экспериментов. Мой парень всячески поддерживал мои идеи. Сейчас мне нужно минимум четыре раза в неделю заниматься сексом. Это архиважная для меня вещь.
После переезда к парню у меня было сильное сопротивление, что теперь мне надо есть, а я не хочу. Из-за этого мы часто ссорились. Сначала он мягко уговаривал меня поесть, но со временем его терпение, видимо, закончилось. Он злился, обижался, иногда кричал. А я хлопала дверью и уходила из дома с криками: «Ты меня не понимаешь!» Он всё понимал, но уже не справлялся. Нервы сдавали у обоих. И в какой-то момент я сама записалась к психотерапевту.
Первые несколько месяцев терапии были сущим адом, потому что я понимала, что мне нужно набрать килограммы, чтобы нормально существовать. Я ежедневно устраивала истерики парню и терапевту по поводу того, что поправляюсь. Меня это пугало, поэтому я закрывала зеркала дома, чтобы не видеть, как меняется моё тело.
Когда я начала поправляться и у нас начался стабильный нормальный секс — я была просто в шоке от того, каким он может быть крутым. У меня появилось много сил и энергии, мне захотелось экспериментов
У меня были основные приёмы пищи, а в перерывах я ела что-то максимально калорийное. Во время анорексии у меня сильно изменились вкусовые предпочтения, и когда я вышла из неё, остался очень ограниченный список продуктов, которые я могла есть. Я накладывала двойные-тройные порции, позволяла себе вредную еду: жареное, пиццу, тортики. По пути на работу я покупала булки и ела их, приходила домой и снова ела.
У меня надулся живот, я вся налилась водой. Я была как желе. Конечно, люди это замечали. Я работаю репетитором, и, когда приходила к своим студентам, их родители говорили: «Ой, Наташа, вы что, беременная? Вы гормоны принимаете?» Я была в шоке от этих комментариев. Кто вам дал право задавать такие вопросы? Насколько нужно быть нетактичными, чтобы говорить такое? Многие из этих людей видели меня в критически малом весе и могли бы сообразить, что это не просто так. Но у меня не было никаких сил, чтобы кому-то что-то объяснять. Я говорила: «Ну, так получилось…» А потом приходила домой и рыдала.
Но даже когда я поправилась до 58–60 килограмм, месячных всё ещё не было. Я записалась на приём к гинекологу, сдала анализы, он прописал мне лекарство, я пропила его — и в апреле 2020 года месячные вернулись. Я была счастлива! Это было самым важным. Но в то же время я понимаю, что не менее важно не начать заново худеть (а у меня были такие порывы) и продолжить нормальную жизнь. Я чувствую, что у меня это получается. Но моего терапевта смущает, что у меня очень быстрая динамика: я быстро вошла в ремиссию, а такое бывает крайне редко. Она думает, что может быть откат. Но я достаточно крепко стою на ногах и понимаю, что к чему.
Я долго не могла принять своё новое тело. Говорила своему парню: «Ты полюбил меня, когда я была 45 кило, а когда я буду 65, ты меня бросишь!» Он успокаивал меня и говорил, что я просто не понимаю, что он чувствует. И я плакала ещё больше. Но он восхищается мной. Во-первых, потому что я выбралась из всего этого. Во-вторых, ему нравится, что у меня теперь много энергии. Кстати, у меня начала появляться грудь, и это тоже приятно.
Когда я пересматриваю свои старые фотографии, мне становится страшно — туда я больше не вернусь! Лучше я буду весить 75 килограмм, но у меня будут чувства, энергия, жизнь.
Больше про сексуальную жизнь героини можно узнать в подкасте «Ты уже?».
ФОТОГРАФИИ: LIGHTFIELD STUDIOS — stock.adobe.com (1, 2, 3)