Личный опыт«Сейчас всё в нашей работе сложно»: Медсестра
о больнице, в которой лечат пациентов с COVID-19
Как изменилась нагрузка и когда ждать помощи
По данным на 14 апреля, новый коронавирус в России обнаружили у 21 102 человек. Больше всего пациентов в Москве, где теперь их лечат больше чем в тридцати столичных больницах (соответствующее распоряжение 2 апреля подписал премьер-министр России Михаил Мишустин). О том, как обстоят дела в одной из них, нам рассказала Анна, которая работает там медсестрой.
Антон Данилов
Раньше наша больница была многопрофильной, а теперь — полностью инфекционная. До этой перемены я работала постовой медсестрой в онкологическом отделении, где пациентам проводят химиотерапию, их оперируют. В каждом отделении были такие же постовые и процедурные медсёстры, но теперь мы все универсальные: обязанности разделяют старшие медсёстры перед каждой сменой. Тех пациентов, что лежали здесь раньше, отправили на амбулаторное лечение. Это произошло полторы-две недели назад. Новых пациентов лечат пульмонологи и терапевты, именно они дают все указания, даже врачам других специальностей. Другие доктора могут быть дежурными — они не ведут пациентов, но могут лечить сопутствующие болезни.
Раньше я работала сутками, но теперь у меня график изменился: два через два по двенадцать часов с семи утра до семи вечера. Ещё есть недельный график, когда медсестра, по сути, живёт в больнице, но сейчас мы от него отказались, потому что всё время находиться в защите нереально. Принцип работы остался тот же: это капельницы, уколы, всё такое. Объём же увеличился: раньше в нашем отделении лежало двадцать — двадцать пять пациентов, теперь — семьдесят пять — сто. Все места в палатах, естественно, заняты. Сейчас даже открыли резервный этаж, который оставляли на крайний случай. Этот случай пришёл.
Защитный костюм тяжелее снять, чем надеть. Мы не можем наклоняться, чтобы костюм не коснулся тела — ведь в конце рабочего дня какой-то маленький участок может открыться
Сейчас не все пациенты в больнице лежат с коронавирусной инфекцией; есть и те, у кого обычная пневмония. Тесты на новый коронавирус делают всем, но далеко не у каждого он подтверждается — я бы сказала, что положительными оказываются только пятьдесят процентов всех результатов. Пациентов привозят в очень разных состояниях, многие лежат в реанимации, но в основном это люди пожилого возраста с сопутствующими заболеваниями. Много тех, кому больше восьмидесяти лет. Пациентов моложе сорока пяти, если честно, у нас в больнице я не видела.
Когда мы приходим на работу, мы попадаем в так называемую зелёную зону — это цокольный этаж больницы. Там нам измеряют температуру, потом выдают хирургические костюмы, которые надеваются под защиту. Потом мы обрабатываемся дезинфицирующим составом, а уже потом — надеваем защитный костюм. Он сделан из толстого и плотного материала, напоминающего клеёнку, но он не очень тяжёлый. К нему добавляются тканевые бахилы, респиратор, очки, шапка, маска и три пары перчаток. Одеваемся мы минут пятнадцать: нужно сделать так, чтобы не осталось никаких открытых участков тела. Когда мы полностью готовы, то выходим в «красную зону», а уже оттуда разъезжаемся по этажам, по отделениям и по своим рабочим местам. После того, как мы делаем пациенту какие-либо процедуры — меняем капельницы, меряем температуру, — мы обрабатываем перчатки, выкидываем их, надеваем новые и заново обрабатываем. Это самое первое правило безопасности. Если ты случайно повредил костюм, то его нужно срочно менять.
Когда смена заканчивается, мы опять спускаемся на цокольный этаж. Защитный костюм тяжелее снять, чем надеть. У нас там висят большие зеркала, перед которыми мы раздеваемся. Мы не можем наклоняться, чтобы костюм не коснулся тела — ведь в конце рабочего дня какой-то маленький участок может открыться. Мы должны снять костюм так, чтобы вывернуть его наружу. После каждого движения нам обрабатывают руки и вообще всё тело дезинфицирующим раствором. Потом мы сортируем одежду по разным контейнерам. После того как мы сняли всё остальное, мы уже можем попасть в зелёную зону. Там мы обязательно должны помыться со специальным дезинфицирующим мылом. Чтобы поесть или просто сходить в туалет, нам нужно проделывать это каждый раз.
Сейчас всё в нашей работе даётся сложно, но особенно — общение с некоторыми пациентами. Всех пациентов онкологического отделения мы знаем, потому что они постоянно к нам приходят. Но сейчас у нас другие люди, другие болезни. Иногда пациенты капризничают и просят сделать то, что в мои обязанности не входит. Но это везде бывает, я не обижаюсь — тем более что в основном это говорят люди пожилого возраста, а их можно понять. Хорошего больше, чем плохого. Позавчера я одному пациенту снимала капельницу, забинтовала и уже собиралась уходить, а он мне сказал: «Спасибо вам большое!» Я отвечаю: «За что спасибо? Капельницу снять — это не сложно». А он: «Спасибо за то, что вы есть. Мы без вас здесь — никто».
Иногда пациенты капризничают и просят сделать то, что в мои обязанности не входит. Но это везде бывает, я не обижаюсь — тем более что в основном это говорят люди пожилого возраста, а их можно понять
Что касается поддержки медперсонала на государственном уровне, то пока всё, что мы слышали, — то же, что слышали вы. Путин в [последнем] обращении сказал, что медицинскому персоналу заплатят за работу с коронавирусной инфекцией: врачам — восемьдесят тысяч, медсестрам — пятьдесят тысяч, а санитарам — двадцать пять. Это было анонсировано неделю назад, зарплату за этот месяц мы, естественно, ещё не получали — так что я пока не знаю, когда нам придут эти деньги. Конкретики нет, но говорят, что деньги зачислят с зарплатой.
Персонал в больнице остался нашим, из других клиник никого не переводили. Конечно, медсёстры и санитары увольнялись, но я не могу сказать, что таких было много. У меня такой мысли не было, но моя семья за меня переживает. Что поделать, раз уж такая ситуация возникла? Мне предлагали подрабатывать в больнице в Коммунарке, но я отказалась: у меня есть маленький ребёнок, поэтому я хочу иногда посидеть дома. Меня часто спрашивают, что делать, как себя вести сейчас.
Сложно сказать, когда всё это закончится: у нас каждый день приезжает очень много скорых. Мне не кажется, что быстро, а с врачами я даже не пыталась это обсуждать: на работе пытаемся не контактировать друг с другом. Несмотря на всё это у нас положительная атмосфера в коллективе, к сотрудникам хорошо относятся. Мы знаем, что всё это лечится, и верим, что рано или поздно всё закончится. В принципе, у нас в больнице [с обеспечением] всё неплохо. Очень часто слышу, что какие-то другие клиники якобы просят помощи у людей, потому что им не хватает респираторов, масок или ещё чего-то. Мы в них не нуждаемся.
