Личный опыт«Ни с того ни с сего начал расти живот»: У меня диагностировали рак яичника

О диагнозе

У меня никогда не было гинекологических проблем — не болел живот, не тянуло яичники, цикл всегда был как по расписанию. У меня нашли в груди фиброаденому — это доброкачественное маленькое образование, с которым ничего не делают, нужно просто наблюдать. Раньше я раз в несколько месяцев ходила к гинекологу, она осматривала меня, давала направления на УЗИ.

Всё началось осенью 2017 года. Где-то в ноябре у меня ни с того ни с сего начал расти живот. Мы с мужем немного удивились, но я подумала, что, наверное, много кушаю и поправилась. Потом начался дискомфорт: бурчание, бурление, было похоже на вздутие живота. Я подумала, что это метеоризм, попросила в аптеке препарат от него и пропила курс. Но лучше не становилось — живот продолжал расти. Однажды утром я неожиданно проснулась с таким животом, как будто я на последних месяцах беременности.

Я пошла к хирургу, и мне поставили острый асцит — это скопление жидкости в брюшной полости. Я не знала таких слов, и мне стало страшно. Меня, не отпуская домой, прямо на скорой отвезли в больницу. Сказали, что жидкость срочно нужно сливать — прокалывать брюшную полость. Но когда я пришла в больницу, мне отказались это делать — сказали, что острого состояния ещё нет и меня будут обследовать.

Я благодарна больнице — меня две недели обследовали с ног до головы. Делали всевозможные процедуры: УЗИ, гастроскопию, анализы крови, пункцию, компьютерную томографию. Практически в один день пришли результаты пункции жидкости, в которой нашли атипичные клетки, и описание компьютерной томографии, на которой были видны увеличенные яичники. Правда, диагноз мне там не поставили — это была простая городская больница, не специализирующаяся на онкологических заболеваниях.

В больнице я попросила направление в НМИЦ им. Н. Н. Блохина. Там лечилась моя старшая сестра — у неё был рак молочной железы, — поэтому я хотела именно туда. Мы попросили в первой больнице стёкла с образцами пункции, с материалом, в котором можно найти раковые клетки, — и отвезли их в центр на анализ, чтобы там их пересмотрели. Действительно, подтвердился рак, но какой именно, тогда ещё не понимали. Результаты анализов были очень странными — как будто они принадлежали очень взрослому мужчине, который всю жизнь проработал на стройке. Предполагали разные варианты — то ли рак брюшины, то ли рак яичника. Меня положили в хирургическое отделение на обследование, я пролежала там неделю, и наконец диагноз подтвердился. Оказалось, это рак яичника.

Мне назначили схему лечения, и практически сразу из хирургии я перешла в отделение химиотерапии. Мне провели девятнадцать еженедельных вливаний, между ними была операция. В августе был последний сеанс химиотерапии, я прошла обследование, и всё было хорошо. Но прошло буквально три — три с половиной месяца, и жидкость вернулась. У меня произошёл рецидив, и всё началось по новой: я опять побежала к химиотерапевтам и практически через пару дней уже лежала на новом курсе химиотерапии. Я безумно благодарна врачам — практически моментально меня положили на новый курс, более сложный и серьёзный.

Второе лечение я закончила недавно и сейчас буду проходить контрольное обследование: УЗИ, компьютерную томографию — всё, что может показать, осталось ли у меня что-то. Я думаю, у меня был в каком-то смысле лёгкий рецидив — без новых образований.

О лечении и поддержке

Лечение — это сложно. В физическом плане всё очень индивидуально. Первый раз я вообще практически ничего не заметила — не считая, конечно, полостной операции и восстановления после неё. Химиотерапия тоже прошла легко. Мне не было плохо — только волосы выпали. Физически меня очень сломала вторая химиотерапия. Я только недавно её закончила, и мне ещё долго восстанавливаться — чувствую себя, мягко говоря, отвратительно.

Эмоционально, конечно, другая история. Я работала с психологами, потому что самой справиться было крайне тяжело. Ещё помогла поддержка семьи и друзей — если не делиться, это в разы тяжелее. У меня множество друзей, которые поддержали меня и помогали как могли, потрясающий муж, который всё взял на себя. Дети хоть и маленькие, но всё равно от них была огромная поддержка.

Рассказать другим о диагнозе было не сложно: я понимала, что одна, не проговаривая это, не выдержу. Это не первый случай в моей семье — к сожалению, у моих близких много случаев рака. С онкологическими заболеваниями у нас столкнулись практически все: обе бабушки, дедушка по маминой линии, рак был у мамы, у сестры и, собственно, у меня. Как только врачи узнали о моём анамнезе, меня попросили сдать анализ на генетические мутации. Причём первый результат был отрицательным, и меня попросили сделать повторный, расширенный анализ (кстати, при нашем заболевании это делается бесплатно по ОМС). У нас мутация подтвердилась.

У меня двое детей. Старшему сыну в октябре будет восемь лет, младшей дочери сейчас пять с половиной. Они обо всём знали. Может быть, не с самого начала, но мы ничего не скрывали — говорили слово «рак», рассказывали о тяжести заболевания. У детей были страхи, что они могут потерять маму. Но мы поговорили с ними и объяснили, что все смертны. Не обязательно умереть от рака, можно умереть от чего угодно: споткнуться, упасть, утонуть. Лечение онкологических заболеваний сегодня продвинулось — они лечатся, и вполне успешно. Бояться именно рака, этого слова и заболевания не стоит. Об этом я говорю детям и даю это понять своим примером.

Я всегда была очень общительной, весёлой, душой компании. Но это было такое поверхностное общение. В какой-то момент я поняла, что у меня есть опыт и мне важно им поделиться. Мне не нужно быть в центре внимания — на самом деле я это не люблю. Я не даю советы, но могу помочь своими знаниями и, возможно, показать, что всё не так страшно. У меня нет ожиданий, я не пытаюсь на этом заработать, мне важно просто делиться. Всем, что я чувствую, без показухи: плохо мне, хорошо — я об этом напишу.

Мне не раз говорили спасибо за то, что я обо всём так рассказываю в инстаграме. Чувствуешь, что ты не одна: нас таких много, и мы действительно друг друга понимаем — это важно. Как только чувствуешь себя одиноко, кажется, что тебя никто не понимает, вылезает очень много тараканов в голове, страхов, проблем.

О равном консультировании и отношении к раку

Есть такое явление, как равное консультирование — в частности, в благотворительном проекте программы «Женское здоровье». Консультантами здесь становятся бывшие пациенты — женщины и девушки, которые пролечились, прошли этот путь и готовы помогать другим. Они проходят обучение в несколько этапов: семинары, пробные консультации. После этого получают сертификат и начинают работать с людьми. Я пока прошла только первую ступень, вторая будет осенью. Но я потихоньку включаюсь в работу равного консультанта уже готовой команды, скажем так, как практикант. Мы ездим по больницам, делимся знаниями с женщинами, которые только в начале пути. Куда идти, какие документы оформлять, на что можно претендовать, куда обращаться. Мы работаем в медицинских учреждениях и общаемся с женщинами, которые только готовятся к операции или уже сделали её. Пока у нас больше охвачен рак молочной железы, но мы не стоим на месте, всё будет расширяться — мы занимаемся репродуктивным здоровьем.

Мы не лечим — не лезем в назначения врачей и не оспариваем их. Мы рассказываем, куда можно обратиться, говорим о группах психологической помощи. Например, элементарно рассказываем, куда идти, чтобы получить инвалидность. Мы не психологи — просто общаемся с другими женщинами. У меня есть несколько клиентов, с которыми я общаюсь по телефону — говорим обо всём и ни о чём. В этот момент очень важно поговорить с людьми, которые тебя понимают. Человек, который через это уже прошёл, практически по умолчанию знает, что с тобой происходит. Можно сказать: «Я была у психолога, мне это очень помогло, рекомендую». И может быть, человек тоже сходит.

Когда я узнала, что у меня рак, я, честно говоря, даже сильно не удивилась. Не могу сказать, что было как-то страшно — рядом со мной сестра, которая прошла через это, жива, здорова, прекрасно себя чувствует. Я была уверена, что я всё легко пройду, что я такая везучая, пробегу всё с улыбкой и радостно. В принципе, наверное, так оно и получилось — первый раз я действительно ничего не поняла, не почувствовала, не заметила и никаких выводов не сделала.

А когда случился рецидив, это выбило почву из-под ног. Стало очень страшно — тут я и поняла, что не всё так просто. Рак — это смертельно, и он не всегда легко отпускает. Это не ОРВИ, его нельзя раз — и вылечить, есть только состояние ремиссии. И это, наверное, сложнее всего принять. Хочется пролечиться и забыть — но закрывать на это глаза нельзя. Зацикливаться не нужно, но и зарывать голову в песок, говорить, что всё, этого больше не будет, не стоит. Это я уже знаю по опыту.

Приходится пройти разные стадии: отрицание, агрессию и все остальные. Получается, я не сделала этого в первый раз, но сделала во второй. Раньше я старалась не принимать всё близко к сердцу, не хотела этого: «Я подумаю об этом завтра». А когда случился рецидив, я поняла, что как ни крути, ответственность за свою жизнь надо брать полностью на себя. Это не значит, что я лезу к врачам, перепроверяю каждое их слово — нет, я доверяю им. Но отношение поменялось — я стала как-то взрослее на всё смотреть.

Сейчас я восстанавливаюсь. Я стала консультантом программы «Женское здоровье», а когда станет полегче, хотела бы вступить в клуб лидеров этого сообщества. Эта программа собирает активных, сильных женщин, которые тоже прошли через заболевание, и они готовы делать что-то большее. Например, сейчас они запустили всероссийскую программу — байк-пати. Мы ехали по Москве с флагами «Женское здоровье», «Победим рак». Собрались и бывшие пациентки, и те, кто сейчас проходит лечение. Эта программа сейчас поедет по России. Будет показывать другим, что рака не надо бояться — даже если ты заболела, тебе ничто не мешает, условно, сесть на байк и поехать. Ты можешь делать, что хочешь.

Я планирую двигаться в этом направлении — помогать онкобольным. Плюс продолжать заниматься другими любимыми занятиями. Я хочу вернуться в обычную, спокойную жизнь. В сентябре, например, полечу в Калининград на выходные — очень хочу посмотреть город. Мы не знаем, сколько нам осталось. Не важно, речь об онкологическом заболевании или о чём-то ещё. Мы не знаем, сколько нам отмерено, но всё, что есть, — оно наше. Я хочу насладиться каждым днём, здесь и сейчас.

Благодарим за помощь в подготовке материала фонд поддержки женщин «Александра».

Обложка: Татьяна Никоненко