Личный опытПередозировка:
Как я попала
в токсикологическое отделение
Жестокие медсёстры и панические атаки
Текст: Наташа Федоренко
Передозировка наркотиков — это во всех смыслах травматичный опыт, позволяющий увидеть подноготную медицины. Стоит ли говорить, что принимать наркотики вредно, но особенно опасно смешивать их с другими психотропными веществами, например антидепрессантами. На условиях анонимности мы публикуем историю московской студентки, которая оказалась в токсикологическом отделении после употребления амфетамина. Она рассказала, как наркотики влияют на людей с паническими атаками, какие побочные эффекты могут быть у сильных антидепрессантов и как смесь амфетамина и препарата от тахикардии чуть не привела её в психиатрическую больницу.
В МАТЕРИАЛЕ может содержаться информация, не предназначенная для лиц младше 18 лет.
О наркотиках и работе
Первый раз я попробовала наркотики в Берлине. Примерно раз в полгода в Москве я ходила на рейвы, каждый раз принимая «танцевальные вещества», — я не придавала этому значения. Ситуация ухудшилась осенью прошлого года: я нашла новую работу в крупной транснациональной компании, где коллеги стали регулярно угощать наркотиками. Мы часто ходили в клубы, иногда принимали прямо в офисе. Примерно в это же время я записалась к психотерапевту из-за панических атак и подавленного состояния. Врачу о наркотиках я не рассказывала, мне казалось, что я контролирую ситуацию. Например, у меня никогда не было отходов от амфетамина, на которые жаловались знакомые.
Панические атаки пару раз в год случались у меня ещё в школе, но с переходом на новую работу они стали происходить чуть ли не каждый день. Мои отношения с начальницей граничили с абьюзом, и мне всё время казалось, что ничего не получается. С врачом мы договорились, что если я собираюсь выпить, то за пару дней должна перестать принимать антидепрессанты, потому что их нельзя мешать с алкоголем. Через пару месяцев моё психическое состояние заметно улучшилось, и я решила последовать совету перед вечеринкой в техно-клубе.
Коллеги регулярно угощали наркотиками:
мы часто ходили
в клубы, иногда принимали прямо
в офисе
В ту ночь я сперва выпила шампанского, а потом коллеги угостили меня амфетамином. Я тусовалась до девяти утра в «спокойном» режиме: болтала со знакомыми, курила. После вечеринки пошла в кофейню, чтобы написать эссе по истории для университета; о сне, конечно, даже не думала — спасибо стимуляторам. Но вдруг у меня случилась интенсивная паническая атака, словно меня чуть не сбила машина. Вот только длилась она не две секунды, а минут десять — и состояние становилось всё хуже.
Одно из побочных действий моих антидепрессантов — сильная тахикардия. Психотерапевт прописал мне мощные таблетки, понижающие пульс, и сказал принимать по половинке, если будет невыносимо. Я пользовалась ими часто, но никогда не превышала дозу. В этот раз я переборщила — выпила четыре или пять штук. С каждой таблеткой пульс сначала замедлялся, а потом обратно нарастал, так что я глотала одну за одной. Мне становилось только хуже: почти полностью перекрыло дыхание, сильно жгло в груди, пульс зашкаливал. В слезах я позвонила подруге и попросила приехать. Пока я её ждала, ко мне подошла девушка из-за соседнего столика и принесла гигантский кусок вкусного торта. Она меня обняла и попросила не плакать — подумала, что меня бросил парень. Если бы!
Скорая и больница
Я попросила подругу вызвать мне скорую; когда врачи приехали, то первым делом накричали на меня за то, что я плакала, потом промыли желудок. Я не стала рассказывать про наркотики — только про таблетки для понижения пульса и визиты к психотерапевту — они сразу как-то напряглись. Стали спрашивать, почему я, такая «молодая и красивая», хожу к «психиатру». Потом ещё заметили на руках царапины от кошки (если вас хоть раз обижал питомец, их невозможно не узнать) и сделали смелый вывод, что я склонна к суициду.
Мне предложили поехать в больницу, чтобы полежать там до вечера на всякий случай. В это время подруга позвонила моим родителям, чтобы сообщить, что происходит. Выяснилось, что в эту же ночь мама нашла у меня в комнате пакет с амфетамином, оставшийся от вечеринки.
В приёмной я встретила маму: она плакала, у неё дрожал голос — никогда не видела её в таком состоянии. Потом меня увели к врачу, который стал на меня кричать и убеждать в том, что я хотела покончить с собой. Я рада, что всё это время со мной была подруга — она попыталась объяснить семье, что дело не в суициде, а просто в реакции на амфетамин. Могу дать совет: если попадаете в больницу, внимательно смотрите, что подписываете. Лично я на нервах поставила подпись на бумаге, где говорилось, что меня госпитализировали при попытке покончить с собой.
Чужой суицид
Меня повезли в отделение токсикологии. Первым делом привязали ремнями к койке — говорят, так там делают со всеми, кто плачет и просится домой. Потом стали делать капельницы. Всё это время по коридору ходили два парня и очень грубо меня обсуждали, в духе: «Ой, какие сиськи, я бы её вы****». Я очень боялась, что останусь одна ночью и произойдёт что-то ужасное. Под вечер я снова разревелась. Ко мне подошла девочка, прямо как из мультика «Унесённые призраками», и попросила не плакать, а то будет хуже, если увидят врачи. Вскоре меня перевели в обычную палату, передали кучу еды и записку от мамы — это был единственный способ общения с внешним миром. Я перечитывала их много-много раз, словно находилась на зоне.
Когда я плакала, одна из медсестёр сказала, что если
я не заткнусь, то она мне «вколет штырь
в глаз»
Соседки по палате были очень разные. Например, женщина из Армении за сорок — она поругалась с любовником, чуть не подожгла квартиру, а потом выпила какую-то смесь, чтобы покончить с собой. Ещё была восемнадцатилетняя девочка Катя, которая пыталась совершить суицид, мы общаемся до сих пор; это была её вторая попытка. Катя много читает и отлично рисует. Из-за того, что мои книги не прошли цензуру (в то время я изучала историю телесности), я брала то, что лежало у неё на тумбочке, — что-то про способы стать счастливым и человека, любившего наркотики и котов.
Однажды к ней пустили маму: они разговаривали, много плакали, Катя просилась домой. Но мать подписала согласие на перевод дочери в психиатрическую больницу, и теперь она выйдет только в июне. Хорошо, что мама тайком передала ей телефон, и сейчас мы иногда переписываемся. Моя мама тоже была готова подписать такую бумагу — местный врач пытался убедить её в том, что мне это необходимо.
Врачи и медсёстры
Я много слышала про ужасы российской медицины, но не думала, что в этом есть доля правды. Лично мне попались медсёстры, которые издевались над пациентами. Когда я плакала, одна из них сказала, что если я не заткнусь, то она мне «вколет штырь в глаз». Затем привезли мужчину, который постоянно просил отпустить его домой, — я очень хорошо его понимала. Под вечер, когда он стал вялым от капельниц, медсёстры сдернули простыню и стали громко обсуждать его член.
В токсикологичке все разговоры только о выписке. Один парень, который лежал здесь уже вторую неделю, однажды пришёл очень радостный, потому что врач пообещал, что вечером его заберут. В итоге его не отпустили: оказалось, доктор сказал это, просто чтобы отвязаться. По моему опыту, врачей и медсестёр только раздражало, когда к ним обращались. Нельзя ходить по коридору и «маячить», иначе будут угрожать, что «ещё двушечку впаяют» — то есть оставят на два дополнительных дня в больнице. Помню потрясающий осмотр, когда доктора пришли в палату, молча постояли одну минут и ушли, не отреагировав ни на один вопрос.
Выписка и новый образ жизни
Меня выписали быстро, потому что мой психотерапевт работал в той же больнице. Я ждала, когда он наконец придёт и успокоит меня, но он сказал лишь что-то в духе: «Как вы могли так накосячить? Придётся начинать всё сначала». Заново подбирать таблетки и отчитываться ему по телефону было очень тяжело, я так и не получила должной поддержки. Родители считали, что мне с ним некомфортно, потому что врач знает о наркотиках, так что ещё какое-то время мне пришлось ходить на приёмы.
Доверие в семье после этой ситуации было полностью разрушено: я переехала обратно к родителям, меня перестали отпускать куда-либо на ночь. Сейчас стало немного легче, но первый месяц я приходила домой железно в десять вечера. Мама звонит несколько раз в день, чтобы узнать, как у меня дела, и чтобы сказать, что меня любит. Теперь мои эмоции не остаются незамеченными: мама страшно переживает, даже когда я не выспалась. Мой режим наладился: засыпаю не позже полуночи и встаю не позже восьми без будильника. Читаю и пишу тексты по утрам, активно пользуюсь приложением HeadSpace — постоянная занятость помогает не зацикливаться на воспоминаниях. Смена антидепрессантов не помогла, так что сейчас я разрабатываю новую схему лечения с новым психотерапевтом.
Фотографии: Pavel Losevsky — stock.adobe.com, Dmitry Vereshchagin — stock.adobe.com, Maksim Kostenko — stock.adobe.com, Paolese — stock.adobe.com
