Видеотека16 любимых фильмов кинокритика Катерины Белоглазовой
Пазолини, Бунюэль, Фассбиндер и даже «Робокоп»
В РУБРИКЕ «ВИДЕОТЕКА» наши героини рассказывают о любимых фильмах и сериалах — важных, ярких, вдохновляющих, таких, которые трудно забыть, увидев однажды. В этом выпуске кинокритик Катерина Белоглазова восхищается «Робокопом» и делится воспоминаниями о том, как её захватил мир кино и так никуда и не отпустил.
ИНТЕРВЬЮ: Алиса Таёжная
ФОТОГРАФИИ: Александр Карнюхин
МАКИЯЖ: Ирен Шимшилашвили
Катерина Белоглазова
кинокритик, куратор кинопрограмм в Московской школе нового кино
Сейчас я сериалы не смотрю вообще. А тогда сказала маме, что мечтаю ничего не делать и целыми днями смотреть фильмы по телевизору
В детстве я очень много смотрела кино на VHS. Моим любимым занятием было ходить в переход на «Добрынинской» (он ещё интересен сам по себе — огромный и закольцованный, целый лабиринт) и выбирать там в ларьке фильмы по описаниям на видеокассетах. То есть моя история c кино действительно началась с видеотеки. И, конечно, в первую очередь это были детские фильмы: «Бетховен», первая, вторая, третья части «Один дома», «Миссис Даутфайр», «Матильда», «Мышиная охота», «Ловушка для родителей» в переводе Володарского, «Король воздуха» и вообще сентиментальные фильмы про дружбу детей и животных. Был, например, такой фильм — явно второго ряда, но мне очень нравился — «Хлопушка и Вонючки», о том, как компания друзей спасает морского котика из зоопарка, перевозя его к морю в прицепе из ванны, приделанной к их велосипедам.
Недавно я осознала, что меня по-настоящему влекло к боевикам и фильмам с единоборствами. Эталоном был «Крепкий орешек», но в глубине души больше всего я любила Сильвестра Сталлоне: «Рэмбо» и все части «Рокки». Ещё прекрасно помню кассету с фильмом «Воздушная тюрьма» с Николасом Кейджем. С интересом смотрела «Мортал Комбат». Обожала культовый «Водный мир» и чуть позже поняла, что в какой-то период моим любимым режиссёром был Кевин Рейнольдс — постановщик ещё одного выдающегося фильма с Кевином Костнером «Робин Гуд: Принц воров». Ну а Алан Рикман — тамошний шериф Ноттингемский — вовсе вырезал моё сердце ложкой. Понятное дело, ещё я очень любила Чака Норриса и при любой удобной возможности отрабатывала фирменный удар ногой с разворота.
Помимо прочего мне нравились дурацкие комедии, но не все. Например, «Тупой и ещё тупее» навевал скуку, хотя не могу забыть сцену, где Джефф Дэниелс примерзает языком к фуникулёру. С тем же Джеффом Дэниелсом в моей коллекции был другой фильм — второразрядный ромком «Процесс и ошибка» с сюжетом наподобие «Иронии судьбы», только примитивнее и про суд, с репликами вроде: «Ваша честь, моя честь требует…». Не раз пересматривала фильм «Мужчина по вызову» с Робом Шнайдером в роли незадачливого чистильщика аквариумов, который был вынужден стать жиголо и преуспел в этом деле благодаря своей изобретательности, терпению и доброте. Разумеется, меня не миновало «Очень страшное кино» — опять-таки все части — и комедии с Лесли Нильсеном. Полным восторгом была «Догма».
Важным источником кино в моём детстве был телевизор. Там можно было совершенно случайно наткнуться на «Близкие контакты третьей степени» Спилберга или на фильм «Большой» Пенни Маршал о мальчике, который хотел повзрослеть и стал Томом Хэнксом, или на «Муху» Кроненберга (фраза «трансмутация прандомухи и телепода началась» не стирается из памяти) и ещё на множество абсолютно невероятных сокровищ кино 70-х, 80-х и 90-х. А можно было в очередной раз посмотреть «Формулу любви» Марка Захарова или «Ширли-мырли», комедии Гайдая или Эйрамджана, или какую-нибудь непонятную, но атмосферную перестроечную дичь.
А ведь параллельно были ещё сериалы: «Секретные материалы», «Доктор Куин: Женщина-врач», «Горец», «Новые приключения Лэсси», «Детектив Майк Хаммер», «Детективное агентство „Лунный свет“», «Коломбо», «Чародей. Страна Великого Дракона» — последний показывали днём, это был удивительный польско-австралийский сериал со множеством приключений и разных миров. Российские сериалы «День рождения Буржуя» и «Что сказал покойник» посмотрены от А до Я. Сейчас я сериалы не смотрю вообще. А тогда, помню, сказала маме, что мечтаю ничего не делать и целыми днями смотреть фильмы по телевизору. В принципе, можно сказать, что моя мечта сбылась.
Моё первое эротическое кинопереживание было связано даже не с фильмом — это был репортаж с фабрики, производившей презервативы в форме героев мультфильма «Ну, погоди!». Да, это тоже показывали по телевизору! И с детства меня интересовал вопрос, почему когда по телевизору показывают боевики и мордобой, родители не переключали канал, а когда показывали эротические сцены, всегда переключали? Почему детей ограждают от эротики в значительно большей мере, чем от насилия?
Первым взрослым фильмом стали «Опасные связи» Стивена Фрирза. Там почти не было эротики как таковой, но было ясно, что весь фильм «про это». Значительно позже я посмотрела «С широко закрытыми глазами» Кубрика, где действительно есть зрелищные эротические сцены. До сих пор люблю этот фильм за атмосферу заговора (и музыку Шостаковича): мне нравится, как герой идёт за своей паранойей и, конечно, по законам параноидального мышления находит то, что ищет, в то же время его психический маршрут перехлёстывается с превратностями общественного устройства.
Арт-мейнстрим и авторское кино я начала смотреть где-то в последних классах школы и на первых курсах университета. Так вышло, что я одновременно училась на журфаке МГУ, где функционировал легендарный кинопрокат «у тёти Иры», и в ГИТРе на режиссуре телевидения. В тот период меня занимали фильмы, над которыми надо было думать, в которых была какая-то загадка. Почти физически помню холодное, стальное ощущение, которое оставил после себя фильм «Осень, Чертаново…» Игоря и Дмитрия Таланкиных (Дмитрий Игоревич был моим мастером в ГИТРе).
Там же меня очень увлекли (и, собственно, повлияли на выбор дальнейшего пути) курсы Людмилы Борисовны Клюевой по анализу фильма, структуралистской и постструктуралистской теории кино. Уже позже, попав в первый набор Московской школы нового кино в лабораторию Дмитрия Мамулия и во многом именно благодаря ему, я открыла для себя кино заново как пластическое визуальное искусство. Уже более осознанно за структурами обнаружилась поэзия, а ещё вернее — та правда, которая может родиться из самой поэтики образа.
Я ценю кино, которое улавливает и высвечивает скрытые «законы» реальности. Что это за законы или, лучше сказать, закономерности? Они художественны по своей природе, потому что имеют отношение к самым древним формам осмысления жизни: к мифам, притчам, легендам и сказкам. Это законы тождества и отличия, обмена и жертвы, баланс сил, алхимическая мутация образа. Это путь главного героя в логово полковника Курца в «Апокалипсис сегодня». Это то, из чего складываются трагедии персонажей Пазолини и Висконти. Это вся жизнь Кабирии в одном её дне у Феллини, неизбежность убийства в «Представлении» и фатализм смерти в «А теперь не смотри» Николаса Роуга.
В моём зрительском опыте ещё бесчисленное количество постыдных пробелов, я по-настоящему радуюсь тому, что могу одновременно любить передачи Малахова (обоих!) и фильмы Риты Азеведу Гомеш, кино Ангелы Шанелек и Олега Мавроматти. Мне интересно и игровое, и документальное, и экспериментальное кино, и я вижу всё меньше смысла в том, чтобы их вообще разделять. Я стараюсь следить за российским кино и считаю, что важно уделять внимание тому, что снимается там, где ты вырос и живёшь.
Я думаю, что от кино очень легко устать, оно часто избыточно и ресурсозатратно, но всё-таки у него есть потенциал удивительной ёмкости высказывания о мире. Чтобы по-настоящему любить фильмы, надо быть внимательным к своим ощущениям. Например, не выпускать по инерции из памяти то, что смутило, что по какой-то причине выламывается из картины, следить за своими непосредственными ощущениями и мыслями во время просмотра. Восприятие кино — странная смесь из доверия и недоверия себе одновременно.
Пол Верховен, 1987
Робокоп
Любимый фильм детства, снятый в год моего рождения. И сюжет, и персонажи, и роботы в нём безупречны. В каждом жесте — отточенная нержавеющая критика системы, а всё вместе — великая экшен-драма. Не так давно я пересматривала «Робокопа» на большом экране, и это было до дрожи. Видевшие меня после показа подумали, что я под чем-то. Но это был фильм!
Александр Довженко, 1930
Земля
Кино могучей поэтической силы, цветущее и плодоносящее увесистыми народными образами. Танец Василия, на мой взгляд, абсолютно современный по языку фрагмент. Своей перформативной ёмкостью он даст фору многому из того, что сейчас показывают на каком-нибудь «Форуме» Берлинале.
Кира Муратова, 1989
Астенический синдром
Фильмы Киры Георгиевны Муратовой болезненно прекрасны и знают о нас много больше, чем мы сами. Книга Михаила Ямпольского о Муратовой долгое время была моей настольной, а про «Познавая белый свет» я написала первый опубликованный текст о кино. В «Астеническом синдроме» потрясающе точные персонажи, реплики, жесты — всё.
Шанталь Акерман, 1993
С востока
Ещё один тончайший режиссёр и важнейший фильм о переломном для России времени. Пространственная неопределённость, «бездомность» фильмов Шанталь Акерман здесь преломляется как потерянность во времени. Проезды камеры мимо людей, ожидающих автобуса на холодной московской остановке, кадры в полусонном зале ожидания — точная визуальная метафора положения простого человека в длящемся моменте слома эпох.
Брюно Дюмон, 2017
Жаннетт: Детство Жанны д’Арк
Дюмон, безусловно, режиссёр с драйвом. Фильмами «Жизнь Иисуса» и «Человечность», хотя они и были сняты в 1996 и 1999 годах, он обозначил начало «кино нулевых». При этом как режиссёр и философ (философы бывшими не бывают) Дюмон методично разрабатывает избранные им в самом начале проблемы (антропология, религия и мораль) и эстетику (антипсихологизм и животность персонажей, северная провинция как природный и социальный ландшафт). С выходом «Малыша Кенкена» стало абсолютно понятно, что Дюмон вовсе не топчется на месте, филигранно юморит и продолжает анализировать реальность своими излюбленными средствами. Ну а «Детство Жанны д’Арк» — это вообще блистательная рок-опера, снятая по партитуре Жития.
Апитчатпон Вирасетакун, 2015
Кладбище блеска
Один из главных сегодняшних режиссёров неслучайно пришёл в кино из современного искусства. Фильмы Вирасетакуна фантазматичны и легки. Это кино на территории призраков, но с достоверной подкладкой. Все эти призраки посюсторонние — они живут с нами здесь и сейчас. Дети играют в футбол на перекопанной земле, в которой зарыто всё то, о чём мы постоянно забываем. Финальную сцену из «Кладбища блеска», где героиня пытается не заснуть, широко округляя глаза, нам надо повторять каждый день.
Анна Биллер, 2016
Ведьма любви
Феерический феминистский фильм, показывающий оборотную сторону мужского фантазма о женщине, которая предугадывает и исполняет любое мужское желание. Очень умное, весёлое и красивое кино, стилизованное под кэмп 1970-х. Его автор — шикарная Анна Биллер, не только режиссёр, но и продюсер, художник по костюмам и композитор, а в своём предыдущем полном метре «Вива» она же исполнила и главную роль.
Крис Маркер, 1962
Взлётная полоса
Кино рождается не только из статичных кадров плёнки, пущенной в движение, но и из времени, пущенного в движение в том темпе, который придаёт ему режиссёр. «Взлётная полоса» Маркера — экспериментальный фильм, в самой форме которого содержится невероятно лиричное и изобретательное размышление о силе памяти, образа и о самой природе кино.
Райнер Вернер Фассбиндер, 1976
Сатанинское зелье
Хороший, плохой, злой Фассбиндер показывает нам персонажа настолько жалкого, что даже смех застревает костью в горле. Бездарный и нищий, но чрезвычайно амбициозный писатель Вальтер Кранц (выдающаяся роль Курта Рааба) отдаёт последние гроши таланта на свои убогие злодеяния, но и мир вокруг — равнодушная сатира, захлебнувшаяся собственным фарсом. Здесь Фассбиндер ничего не стесняется и вообще не церемонится: его ядовитый плевок долетает до нас спустя столько лет и метко попадает в самое изнеженное и худшее, что в нас есть. Пока мы пишем «гениальные материалы», у кого-то, кто готовит нам еду, «животик капут».
Эрик Ромер, 1991
Зимняя сказка
Для этого списка я могла бы выбрать любой другой фильм этого автора. Эрик Ромер — мой любимый режиссёр. Смешно, ведь, кажется, он — полная противоположность Фассбиндера, упомянутого выше. Фильмы Ромера отсвечивают лоском буржуазного достатка и католического догматизма. Но главное не это. Главное — присущее Ромеру потрясающее знание человеческой натуры, искренняя вера в чудо и ценность гармонии, которая живёт в каждом его фильме. А «Зимняя сказка» — одна из самых крупных и ровных жемчужин в ожерелье его фильмографии. Очень горжусь тем, что в своё время сделала ретроспективу ромеровских «Шести историй с моралью» в «Гараже».
Луис Бунюэль, 1962
Ангел-истребитель
Луис Бунюэль — настоящий титан, умнейший режиссёр с потрясающим чувством юмора. Бунюэль прошёл через историю кино, неоднократно меняя стилистику и направление работы, но не изменяя себе. Сегодня нам есть чему учиться у многих его фильмов, и «Ангел-истребитель», в частности, пример классной работы с пространством, сюжетом и идеологией.
Константин Воинов, 1964
Женитьба Бальзаминова
Обожаю, обожаю, обожаю! Готова пересматривать сколько угодно раз с любого места. Гениальный Георгий Вицин, гениальные Людмила Шагалова, Лидия Смирнова, Екатерина Савинова, Нонна Мордюкова.
— Для моей любви нет слов-с. Я так вот желал бы выразить, но никак не могу-с!
— А вы давно в меня влюблены?
— В четверг после обеда, на прошлой неделе.
— Так это недавно!
— Могу больше.
Ульрике Оттингер, 1981
Фрик Орландо
В высшей степени странное и тем более прекрасное кино. Ассоциации и образы у Оттингер гуляют сами по себе: это парад шутов и уродов, марш картонных королей и пластиковых богов. «Фрик Орландо» — кино абсолютно своего времени: панковское, бескомпромиссное, свободное (чего стоят одни только костюмы). Такое кино было возможно на заре 1980-х, а сейчас этим занимаются разве что Брюс ла Брюс и Пол Маккарти, да и то куда скромнее.
Александр Расторгуев, 2005
Дикий, дикий пляж. Жар нежных
Потливая, грузная, пьяная, щемящая и светлая тоска русского человека по счастью. «Герои фильма высадились на эту засранную Цитеру», как писал в моём любимом тексте, посвящённом этому фильму, Михаил Ратгауз, «чтобы намазать на чёрствый хлеб своей жизни выделенную им на этом побережье тонкую полоску масла». Не знаю, что добавить. Александр Расторгуев — главный российский документалист этого нашего века. Его гибель — невосполнимая утрата.
Пьер Паоло Пазолини, 1962
Овечий сыр
За этот короткометражный фильм, вошедший в знаменитый киноальманах о конце света «Рогопаг», Пьера Паоло Пазолини чуть не посадили в тюрьму по обвинению, как сейчас бы сказали, в «оскорблении чувств верующих». От тюрьмы удалось откупиться штрафом. Впоследствии обвинения были сняты, хотя этим фильмом Пазолини удалось вполне ясно дать понять, что он думает по поводу современного общества и роли религии в нём. В итоге мы имеем короткометражный шедевр об участи бедняка, прислуживающего в массовке на съёмках гламурного киноопуса о Страстях Христовых. Горькой иронии этого недлинного фильма хватит на десяток полных метров. Пазолини — гений.
Дерек Джармен, 1993
Блю
Гипнотический киносеанс, радость, боль, свобода и память, проступающие через голубой экран. А кто сказал, что фильм не может состояться без движущегося изображения? Всё, что движется — уже внутри нас.
