Видеотека12 любимых фильмов художницы Ильмиры Болотян

Lola Rennt, 1998

Беги, Лога, беги

Мне было 18 лет, когда я увидела этот фильм, моей сестре — 14, и это первая картина, которую я показала ей, приехав из Москвы в нашу деревню. Мне хотелось поделиться с ней невероятным образом Лолы (Франка Потенте) с пылающими красными волосами, динамичной и сильной девушки. Тот невероятный драйв, который есть в этой картине, воодушевил нас стать такими же яркими и крутыми. Когда у тебя есть всего 20 минут, чтобы спасти своего парня, но целых три попытки, чтобы выбить из этого мира то, что тебе нужно. Тогда казалось, что именно так он и устроен: абсолютно всё возможно, даже обратить необратимое.

Fight Club, 1999

Бойцовский клуб

Это был первый фильм, в котором я увидела Брэда Питта, и к другим его ролям я равнодушна. Благодаря этой картине я открыла, что посещения психотерапевта и психологические группы поддержки — это обычное дело (в моем мире конца 90-х такое все еще было диковинкой). Фильм показал мне, как далеко может увести тебя бессознательное, если совсем его игнорировать. «Скользи», — призывал воображаемый пингвин героя Эдварда Нортона, и вот он уже «скользит»: вершит судьбы мира с помощью своей тёмной стороны, Тайлера Дёрдена.

В нашей деревне мы организовали свой бойцовский клуб, и девчонки дрались там наравне с парнями. А ещё мы совершали разные небезопасные выходки: ложились ночью на трассу и смотрели на звёздное небо (тут главное было вовремя убежать от разъярённых водителей), перегораживали трассу магнитными лентами, убегали из дома в ночь километров на 20 — и прочие приключения, в которых мы закаляли свой дух для будущих боёв в жестокой реальности. С идеологией у нас было туго, но взрывающиеся в финале башни вызывали восторг и обещание преображения мира очистительным огнём. Однако совсем скоро взрывать дома начали в Москве, и это однозначно было концом детства.

Dancer in the Dark, 2000

Танцующая в темноте

Чтобы попасть на этот фильм, мне пришлось потратить практически все деньги, выданные мне родителями (почему-то входной билет в вечер пятницы оказался очень дорогим) и неделю питаться порошковым омлетом. По-другому я поступить не могла, так как была фанаткой Бьорк. Зато потом, когда она приехала в Москву с концертом, деньги на билет я нашла просто на улице. Это был знак!

Я не знала финал картины, поэтому публичная казнь через повешение, тот момент, когда режиссёр заставил меня быть свидетелем этой казни, оказался для меня настолько неожиданным, что я рассмеялась. Заплаканные мужские и женские лица повернулись ко мне с укоризной. Я пересматривала этот фильм много раз, находила множество несостыковок и странностей в мотивациях героев, пока не поняла — фильм как раз об этих несостыковках и нелогичностях, о том, что на твоих глазах кто-то может быть приговорён к казни и не избежит её. Конечно, самые тяжелые моменты — это собственно убийства: когда Сельма (Бьорк) убивает своего соседа и когда правосудие убивает Сельму, но после них звучат необыкновенно красивые песни. Ведь это мюзикл. То, как Триер нагнетает (так, что хочется крикнуть: «Перебор!»), как он играет с жанрами, сюжетами и образами святых мучениц, делая их то блудницами, то убийцами, то, как он соединяет конкретность определенного времени, практически библейский пафос и условные моменты (те же песни в «Танцующей»), сделало его одним из моих любимых режиссёров.

Dekalog, 1988

Декалог 

Эти десять коротких картин об окраинах Варшавы 1980-х основываются на десяти заповедях. Для меня этот сериал (а он был снят для польского телевидения) — пример того, как можно говорить об авторитарном языке (а язык Библии — авторитарный, в том значении, в котором это слово использовал Михаил Бахтин) в наше время, когда «Бог умер», «автор умер», и ничего однозначно нельзя назвать добром или злом. Вот и картины Кшиштофа Кесьлёвского не дают никаких ответов, не дают даже иллюстрации той или иной заповеди. Наоборот, они показывают, что рецепты невозможны, что жизненные ситуации бывают намного сложнее и неоднозначнее тех правил и установок, которые мы себе устанавливаем, даже если опираемся на авторитеты. И главное — они показывают, как можно со зрителями говорить о Боге, ничего не говоря о нём. На основе одного из эпизодов Кесьлёвский потом снял «Короткий фильм об убийстве», в котором оказалась самая длинная в истории кинематографа на тот момент сцена убийства. 

Воспоминания о «Декалоге» у меня ещё очень яркие потому, что нам его показывал и интерпретировал сценарист и кинорежиссёр, автор знаменитого «Подстрочника» Олег Вениаминович Дорман (он же переводил). Я училась у него в сценарной мастерской. Необыкновенно остроумный, он с таким увлечением рассказывал нам о фильмах, которые специально подбирал, что порой мне казалось, будто он протестантский пастор, а мы его паства, еще чуть-чуть, и мы воскликнем: «Аллилуйя» и поклонимся богу кино до земли. К слову, вряд ли бы он одобрил мою подборку фильмов.

Der Himmel über Berlin, 1987 

Небо над Берлином

Это фильм, в котором две параллельные реальности сосуществуют вместе так естественно и убедительно, что я по-настоящему верю, что ангелы выглядят как Дамиэль и Кассиэль и когда-нибудь я их встречу. В театре я люблю документализм, а вот в кино — сказки. Если притчи — ещё лучше. Только в гениальном кино истории об ангелах и демонах обретают реальность, тогда как в театре такие герои сейчас — верх пошлости. Мне нравится именно та часть, которая показывает путешествующих по Берлину ангелов, до влюбленности Дамиэля в циркачку Марион. В результате он теряет свои крылья и бессмертие ради девушки. Но мне не очень интересна история этой любви. Важнее в этом фильме, на мой взгляд, то метафизическое ощущение, которым он наполнен, то послание и предостережение каждому из нас, которое в нём содержится.

Tideland, 2005

Страна приливов

Этот фильм — тоже сказка, но очень страшная. У маленькой девочки Джелизы-Розы — родители-наркоманы. Когда её мама умирает, отец увозит её на заброшенную ферму, где он вводит себе смертельную дозу героина и умирает, сидя в кресле. Долгое время девочка думает, что он жив: разговаривает с ним, садится на колени. Она оказывается совершенно одна, пока не знакомится ну с очень странными соседями. Впрочем, девочке с такой богатой фантазией, как у неё, не страшны никакие ужасы. Всю историю мы видим с точки зрения ребёнка и потому совершенно невероятные повороты истории остаются всё же сказочными, а не «чернушными».

2009

Волчок

Российские авторы редко дают реальности возможность спрятаться за сказочным антуражем. И хотя героиня Полины Плучек, девочка, имя которой не называется в фильме, тоже имеет место, куда она сбегает от нелюбви своей матери, но местом этим оказывается настоящее кладбище, а воображаемым другом — реальный мальчик, похороненный тут же. Фильм очень точно показывает, что испытывает ребёнок, который не знал любви матери, тоску по ней, доводящую до стирания личности — выросшая девочка в финале как будто не имеет лица, не имеет себя, личности — она всё ещё сосредоточена на матери. Эту историю Василий Сигарев записал со слов своей жены, актрисы Яны Трояновой, которая играла роль матери в фильме. Сам пример Трояновой, ставшей вполне успешной и востребованной актрисой, говорит о том, что несчастливое детство, где единственным приятным (из-за конфет, конечно!) местом было кладбище, не всегда заканчивается трагически.

Palindromes, 2004

Перевёртыши

Первое, что я подумала, когда посмотрела этот фильм: «Невероятно, что кому-то пришло в голову снять так и снять такое!» Обожаю этот эффект, возникающий от работ Солондза, — когда ты не знаешь, плакать тебе или смеяться. Это значит, что художнику удалось рассказать несколько историй вместо одной: визуальную отдельно, повествовательную отдельно и третью, в которой оба плана соединяются самым причудливым образом. С одной стороны, эта история про девочку-подростка и её желание стать матерью, которое встречает сопротивление со стороны её родных, очень сентиментальная и социальная в самом прямом смысле. С другой — это фантастическая история о метаморфозах: главную героиню играют несколько актрис, и это придает первой истории другое значение.

All the Vermeers in New York, 1990

Все работы Вермеера в Нью-Йорке

Параллельная реальность, в которую здесь хочет уйти главный герой, биржевой игрок Марк, — искусство. Нам показывают большую экспозицию работ Яна Вермеера в Метрополитен-музее. Молодая женщина проходит от картины к картине, Марк следит за ней. Она напоминает ему ту самую девушку с жемчужной серёжкой. Он решается познакомиться с ней и узнает, что Анна — актриса из Франции, пытающаяся достичь успеха в Нью-Йорке. В плане сюжета в этом фильме не происходит практически ничего. Марк пытается купить Анну, но не может. Это невозможно, так же как невозможно для него войти в пространство искусства. Перед своей смертью он вновь посещает музей, и у него начинает идти из носа и ушей кровь. Этот фильм, как и другие фильмы Джона Джоста, построен так, что у зрителя могут возникнуть самые свободные ассоциации, поэтому эту историю можно трактовать как угодно. Мне же достаточно того, что это очень красиво и что в фильме человек буквально умирает от невозможности овладеть красотой.

!Women Art Revolution, 2010

Женская Арт-Революция

Как видно из моей подборки, в моих любимых фильмах героини часто девочки или молодые девушки, попадающие в странные обстоятельства или создающие их сами. Мне редко интересны истории взрослых женщин, да и, если быть честными, в массовой культуре такие образы — женские, независимые, сильные — редки. Однако этот фильм исключение. И то, что он документальный, о наших современницах, невероятно вдохновляет. Картину сняла художница и феминистка Линн Хершман. В 1960-е она стала снимать своих подруг и друзей, некоторые из которых потом стали культовыми фигурами феминистского искусства второй волны: Джуди Чикаго, Guerilla Girls, Нэнси Сперо, Ханна Уилке… В нём наглядно показано, что права не дают, права — берут.

Художницы отстаивали право женщин находиться в музейных коллекциях, преподавать, делать искусство, которое переопределило бы доминирующий дискурс, создавать новую образность. До этого фильма я не знала, что «Званый ужин» Джуди Чикаго долго обсуждали на заседаниях конгресса США, искусство это или нет, и обвиняли в порнографии. Мощное противодействие феминизму в целом и феминистскому искусству в частности не остановило художниц, они существенно изменили современное искусство. Мне бы хотелось, чтобы их пример вдохновлял российских художниц и чтобы они называли себя феминистками не ситуативно, потому что хотят попасть на какую-то выставку, а потому что для них важно новое осмысление пола, расы, класса, сексуальности, гендера.

Square, 2017 

Квадрат

Этому фильму неожиданно для всех дали «Золотую пальмовую ветвь», и он достоин этой награды как минимум за две вещи. Он очень прямой, даже лобовой по высказыванию, настолько, что нет сомнения — режиссёр сделал это сознательно. И это вызывает большое уважение. Не многие могут позволить себе высказываться так бесхитростно в большом кино.

И вторая вещь — не было ещё картины, где бы так иронично, но с любовью, показали мир современного искусства. Куратор не может расшифровать свой собственный текст, написанный на жаргонном Art English, уборщица случайно сметает часть инсталляции, ради пиар-компании выставки музей идёт на создание ролика со взрывающейся девочкой с котенком.

Однако не это главное. Это картина о том, что искусство перестало работать как автономная вещь. Оно внедряется в социальную ткань жизни и хочет преобразовать её, например, с помощью простого квадрата. Жизнь, конечно, всегда оказывается сильнее любой параллельной реальности — это и пришлось испытать на себе главному герою фильма. Меня же в этой истории привлекает фигура самого режиссёра, Рубена Эстлунда, который смог совместить в себе и художника, и человека, создающего кино.