Сериалы«Нормальные люди»: Душераздирающая экранизация бестселлера Салли Руни

даша татаркова

На Hulu и BBC Three вышла экранизация романа Салли Руни «Нормальные люди». Вторая книга ирландской писательницы получила престижную Букеровскую премию и не меньше похвалы, чем нашумевший дебют, — благо их опубликовали практически друг за другом. Такое жадное внимание к работам Руни — лучшее опровержение мифа о самовлюблённом и поверхностном миллениале, которому ничего не интересно. Руни пишет и для тех, кому в районе тридцати. Ей самой более чем не наплевать на мир вокруг, как и её персонажам, о чём они и говорят без страха показаться претенциозными, а эмоциональная комплексность делает честь героям Руни, даже когда они ведут себя гадко или глупо. Секрет успеха молодой ирландки, пожалуй, в её жёсткой принципиальности: Руни не заискивает перед читателем и не идёт на поводу у моды, но интересуют её при этом самые бытовые, простые истории взаимоотношений. Она описывает мир через призму своих марксистских взглядов, мало переживая о том, как это скажется на её популярности. О потере последней, правда, волноваться пока рано: получившаяся экранизация, похоже, только укрепит высокие продажи книг Руни. На одном только стриминге BBC сериал собрал небывалые просмотры.

Осторожно, в тексте могут быть спойлеры.

Формально сюжет «Нормальных людей» прост, если не тривиален: одиночка Марианна (Дэйзи Эдгар-Джонс в сериале) и местный любимец Коннелл (Пол Мескал) знакомятся ещё подростками в старшей школе. Марианна из богатой семьи, а мать Коннелла помогает в её доме по хозяйству. Подростки начинают тайно встречаться, но после непродолжительной связи обрывают контакты. Вновь герои сближаются в Тринити-колледже — но и там их отношения заходят в тупик. Наконец, спустя время, расстояние и других партнёров они вновь пытаются разобраться, стоит ли им быть вместе. Вопреки знакомым изгибам сюжета ждать от истории типичного ромкома не стоит: путь героев книги, а теперь и сериала, далёк от парадигмы преодоления ради хэппи-энда, которому нас научила новейшая поп-культура. Марианна и Коннелл не столько сходятся и расходятся, сколько растут вместе, изучают друг друга и разбираются с собственными страхами и неуверенностями в попытке найти место в жизни и настоящую близость.

Важно и то, что сюжет — вещь для первоисточника второстепенная. Историю двигают не столько события, сколько эмоциональные зарисовки. Руни проводит читателя словно по вспышкам воспоминаний; даже главы обозначены нетипично: такое-то число, такой-то год. Книга словно составлена из дневниковых записей, где основное место отведено диалогам. При этом разговаривают главные герои отчасти интонациями автора — человека вдумчивого и рефлексирующего, которого одинаково заботит и местная политика, и загубленная экономика, и классовое расслоение. Как и свои герои, Салли Руни не терпела школьную форму, считая её попыткой контроля, и с трудом вписывалась в академическое общество в колледже. Фоном для происходящего служит финансовый кризис в Ирландии, который не может не занимать мысли молодёжи, остро ощущающей неадекватность происходящего. Марианна и Коннелл каждый по-своему остроумны, не терпят речевые излишества, экономическую несправедливость и культурные пережитки традиционного прошлого.

Важным языком общения для них с подростковых лет становится секс (как не увидеть здесь опровержение другого популярного мифа, что у миллениалов секса нет). Это совсем неудивительно: даже у поколения, выросшего с пониманием, что такое принцип согласия и как можно обсуждать желания, в юности часто не хватает слов для выражения эмоций — но самих эмоций всегда через край. Физическая близость позволяет Марианне и Коннеллу проявить душевную уязвимость, которая в остальных случаях даётся им с невероятным трудом. Бесспорная удача сериала в том, как сняты сцены секса, которые занимают немало места в книге — координировать их помогала специалистка в вопросе Ита О’Брайен. О’Брайен — автор свода рекомендаций о том, как этично ставить эротические сцены; именно она помогала на съёмках другого современного секс-позитивного шоу «Sex Education». Координаторы интимных сцен вроде неё обычно следят за корректностью происходящего на площадке. Их задача — сделать так, чтобы ничьи границы в процессе происходящего не нарушались, все были в курсе мельчайших деталей, а также чтобы актёры не боялись дать знать, если что-то пошло не по плану. О’Брайан, помимо этической стороны вопроса, также занимается и хореографической постановкой сцены: сначала движения репетируют в одежде по нескольку раз и только потом начинаются съёмки, причём гениталии актёров никогда не соприкасаются и всегда защищены специальными накладками.

Её заботливое отношение, как рассказывают Эдгар-Джонс и Мескал, помогло сделать эротические сцены невероятно реалистичными. Не в порнографическом смысле, а скорее бытовом: взаимодействие главных героев настолько интимно, что сложно поверить, что на съёмочной площадке в тот момент было несколько десятков человек. Особенно показательна неловкая сцена первого секса Марианны и Коннелла (по иронии снимали её одной из последних) — по сюжету всё ещё старших школьников. Паузы в разговоре насыщены напряжением — они знают, что сейчас произойдёт, — однако здесь нет лишней романтизации происходящего. Они раздеваются буднично, совсем не так, как это обычно делают на экране — без отрыва от производства. Девушка застревает в лифчике, оба смеются. Презерватив не вылетает как ковёр-самолёт по первому свисту — за ним нужно отойти к комоду. Коннелл не уговаривает партнёршу, а уточняет, точно ли она хочет продолжить. Химия между актёрами, не примелькавшимися пока на экране, очевидна, а их неузнаваемость только играет на руку сериалу — они идеально вживаются в своих персонажей и чутко отзываются на игру друг друга.

Все последующие интимные сцены между героями только наращивают подтексты: доверия, разобщённости, попыток примирения, — но ни одна не выглядит лишней или нарочитой. Режиссёр Абрахамсон и координатор О’Брайан хотели сделать так, чтобы секс в сериале выглядел открыто, обычно и естественно и в каком-то смысле был равен любому диалогу — такой подход почти дословно цитирует то, как сама Руни обращается с темой в книге. А оператор Сьюзи Лавелл рассказывает, что главным референсом на съёмках с точки зрения изображения наготы и цветовых решений была откровенная серия фотографий Нан Голдин.

Сценарием сериала занималась сама Руни, а помогала ей в том числе британская драматургиня Элис Бёрч. Немного фактов о Бёрч, чтобы понять, что это за человек: она написала сценарий к очень удачной «Леди Макбет» с Флоренс Пью по мотивам повести Лескова, её же подписали на проект экранизации произведения о жизни семьи Карла Маркса «Любовь и капитал», а её главную работу «Anatomy of a Suicide» поставила сама Кэти Митчелл — за эту пьесу Бёрч получила престижную премию для англоязычных женщин-драматургов. Они понимают друг друга с Руни настолько хорошо, что Бёрч вновь будет работать над сценарием по книге писательницы — дебютным «Разговорам с друзьями». Их режиссёром, кстати, станет ирландец Ленни Абрахамсон — один из постановщиков «Нормальных людей», снявший первую половину серий; коллеги и продюсеры как один хвалят его за гуманистический взгляд на истории, за которые он берётся. За вторую половину отвечала англичанка Хэтти Макдональд, и это не случайно: в течение всего цикла производства создатели «Нормальных людей» стремились к гендерному равенству. У Абрахамсона и Макдональд на двоих есть и опыт работы в театре, и телевизионные подвиги («Доктор Кто»), и хорошее авторское кино вроде «Комнаты».

Как разные точки зрения наполняют одну и ту же историю деталями (приём, который есть и в оригинальном тексте), так и сериал с книгой не столько соревнуются, сколько дополняют друг друга. Без внутренних монологов первоисточника сериал выглядит слишком прямолинейным, зато видеоряд наполняет большей жизнью строгий мир книжных «Нормальных людей». Пространства, в которые бросают героев, использованы не формально: от буколических пейзажей Слайго — графства на северо-западе Ирландии, откуда они родом, — до бетонных коридоров Тринити-колледжа — всё призвано добавить объёма их развитию и психическому состоянию, будь то очередной приступ паники или затяжная депрессия. Визуальные решения рифмуются с отстранённым стилем повествования — бледные синие тона даже в тёплые летние дни, нежная макросъёмка и тактильный подход к оформлению сцен: тяжёлые гардины, приятные на ощупь вельвет или бархат, шерстяные свитера, текстурное постельное бельё, облупившийся потолок, румянец на щеках, прилипшие ко лбу мокрые прядки. Там, где сериалу недостаёт глубины, он с лихвой компенсирует это засасывающей, обволакивающей атмосферой. Иногда сложно поверить, что серии идут всего по полчаса — для истории, где формально мало что происходит, переживание получается очень насыщенным. Пожалуй, единственный момент, в котором экранизация даёт осечку, это непродолжительная БДСМ-линия — но и в книге, справедливости ради, она прописана скомканно и вызывает вопросы.

На обложке издания «Нормальных людей» главные герои плотно упакованы в банку с сардинами; её автор, кстати, иллюстратор Джон Грэй, придумавший обложку в том числе для Зэди Смит, с которой Руни любят сравнивать. Это и правда хорошая метафора их отношений: в попытке встроить себя в социально одобряемые рамки, чтобы наконец ощутить свою «нормальность» и релевантность действительности, они бегут от единственной ситуации, которая дарит им спокойствие и смысл, — компании друг друга. Их сложно винить: когда с самого детства ты почти не испытывал здоровой привязанности или должен был оправдываться за своё существование, любая близость, отклоняющаяся от клише, кажется перверсивной и пугающей. Не помогает и то, когда первый опыт отношений полностью обесценивает тебя.

Ирония в том, что хотя Марианна и Коннелл чувствуют себя аутсайдерами в любой компании, они и есть те самые «нормальные» люди — неидеальные, совершающие ошибки. Они стараются, они ленятся, они делают гадости, они заботятся. Они додумывают, они говорят откровенно, а затем скрывают. Внутреннее примирение с собой, которое даёт им общество друг друга, и есть та нормальность, о которой они мечтают за неимением другого слова — Салли Руни задаётся вопросом, а что если признать крайний индивидуализм несостоятельным и попробовать найти смысл жизни в самых разных контактах с окружающими? В этом смысле мир по большей части и состоит из нормальных людей, которые хотят, чтобы им дали шанс быть собой — оставаясь рядом с другими.

ФОТОГРАФИИ: Hulu