СериалыМини-сериал «Unorthodox»: Реальная история побега
из хасидской общины

ТЕКСТ: Дина Ключарёва, автор телеграм-канала One Oscar For Leo

«Теперь я могу читать сыну книжки о голодных гусеницах, не терзаясь чувством вины», — рассказывает в интервью Дебора Фельдман, женщина, которая около пятнадцати лет назад покинула ортодоксальную хасидскую коммуну в Нью-Йорке и написала об этом нашумевшую книгу «Unorthdox: The Scandalous Rejection of My Hasidic Roots» («Неортодоксальная: скандальное отречение от моих хасидских корней»). Невозможность читать детям лучшие экземпляры мировой литературы (да и вообще читать или даже говорить на английском) — это наименьшее из зол, которые выпадают на долю женщин в консервативной общине, где типично женским предназначением считается рождение детей и забота о доме. На прошлой неделе на Netflix вышла вольная экранизация мемуаров Фельдман — мини-сериал о девушке, которая с юного возраста чувствует, что ей тесно в этой культуре, сбегает из коммуны и отправляется на поиски себя.

Героиню зовут Эстер (или Эсти для близких), ей семнадцать лет, и она живёт в нью-йоркском Вильямсбурге, где базируется крупнейшая в мире хасидская коммуна Сатмар. Эстер живёт с пожилой бабушкой, которая её воспитала и продолжает о ней заботиться, поскольку мать Эсти со скандалом покинула общину много лет назад, а отца с алкогольной зависимостью дела дочери не особенно волнуют. Вопреки местным традициям Эсти тянется к западной культуре: втайне от родных она берёт уроки фортепьяно и читает американскую классику, которую прячет у себя под кроватью. Но, как прилежная хасидская девушка, пусть и не из самой респектабельной семьи, она обязана как можно раньше выйти замуж и родить детей — чтобы, как проповедуют в её общине, внести свой посильный вклад в восстановление шести миллионов еврейских душ, загубленных в годы Холокоста.

К счастью, муж для неё довольно скоро находится — и неплохой: скромный и добродушный Янки, который, впрочем, совершенно не считается с чувствами жены, когда дело доходит до полового акта (назвать его сексом не поворачивается язык: для Янки это момент счастья, а для Эсти — скорее изнасилование). Проблема в том, что у Эсти вагинизм и любое проникновение причиняет ей мучительную боль. После конфликта с мужем, который по наущению матери заявляет, что хочет развода с женой, не способной принести потомство, Эсти решается бежать — и с посторонней помощью перебирается в Берлин, где живёт её родная мать (оказавшаяся лесбиянкой). Девушка знакомится с компанией местных музыкантов и начинает в этом новом для себя мире новую жизнь — которая даётся ей непросто, не в последнюю очередь из-за постоянных напоминаний вокруг о пережитых евреями страданиях.

Над сериалом работала преимущественно женская команда. Продюсеркой и шоураннеркой стала Анна Вингер, а режиссёркой выступила Мария Шредер — обе женщины вместе работали над сериалами «Германия ’83» и «Германия ’86». Вингер познакомилась с Фельдман в школе (куда ходят их дети), они подружились, и Вингер загорелась идеей экранизировать книгу подруги.

Сериал почти дословно следует книге в первых двух сериях, пока действие происходит в Нью-Йорке (интересно, что даже нью-йоркские сцены по большей части снимали в Берлине, маскируя местные промзоны под индустриальные пейзажи Вильямсбурга). Однако c момента побега из дома история Эсти расходится с историей Деборы Фельдман. Для телеэкрана и смотрибельности вторую половину шоу довольно сильно романтизировали (местами чуть ли не до мыльной оперы) — что ему, впрочем, никак не мешает и не делает менее цельным и убедительным.

Реальный опыт Деборы Фельдман куда более печальный, чем у героини в сериале. У её отца был не алкоголизм, а психическое заболевание (в общине их лечить не принято), а мать переехала не в Берлин, а всего лишь в другую часть Бруклина (но аналогично обрела своё счастье с женщиной). Так же, как и Эсти, Дебора с детства была бунтаркой и прятала под кроватью запрещёнку — книги Луизы Мэй Олкотт и Джейн Остин. Когда Фельдман было одиннадцать лет, правила поведения и внешнего вида для женщин в её ультраортодоксальной коммуне ужесточили: им запретили носить даже закрытую одежду из трикотажа вроде водолазок, потому что «ничто не должно облегать женское тело». Только длинные блузки и платья с непрозрачными чулками в любую погоду, только хардкор.

До свадьбы с мужем Дебора виделась дважды и была знакома в общей сложности полчаса. Вагинизм — тоже реальная история. Как и Эсти, до семнадцати лет Фельдман не подозревала, что у неё есть не только отверстие для мочеиспускания, но и вагина. Чтобы «проверить её на девственность», во время специального предбрачного обряда половые органы девушки ощупала взрослая женщина — что Дебора расценивает как эпизод сексуального домогательства. Фельдман рассказывает, что первый год брака, когда они с мужем тщетно пытались зачать ребёнка, стал самым унизительным в её жизни, поскольку её личная проблема со здоровьем стала достоянием всего обширного семейства и была главной темой для обсуждений на каждом из многочисленных сборищ родственников. Девушка чувствовала себя несчастной и неполноценной — ведь в одиннадцать лет ей сообщили, что нет проклятия страшнее, чем невозможность иметь детей.

Единственным светлым пятном в её жизни оказалось относительно толерантное отношение мужа. Он закрывал глаза на её любовь к музыке и книгам и не возражал, когда Фельдман сообщила ему, что хочет поучиться бизнесу, чтобы помогать ему в делах, — а сама тайком записалась в колледж. Забеременев, она убедила мужа переехать подальше от родни, а окончательно порвать связи с коммуной решилась после серьёзной автомобильной аварии, которая случилась из-за того, что супруг на полгода просрочил замену покрышек на их машине. С помощью друзей из колледжа и хорошего адвоката она собралась, развелась, договорилась с мужем о совместной опеке над ребёнком и уехала из Нью-Йорка. Когда в 2006 году вышли её скандальные мемуары, она прекратила все связи с родственниками и людьми из общины, хотя продолжала получать от них письма с угрозами и обвинениями в клевете. После очередной порции угроз писательница вместе с сыном перебралась с в Берлин, где и живёт по сей день. В 2014 году у «Unorthodox» вышло продолжение «Exodus» («Исход») — воспоминания о том, как писательница адаптировалась к жизни в Европе.

Роль Эсти, телевизионного воплощения Фельдман, досталась молодой израильской актрисе Шире Хаас. Хаас фантастически хороша — чего стоит один только момент, когда после свадьбы ей, как замужней женщине, по традиции сбривают волосы с головы, а на её лице написаны и горе (оттого что её внешность меняют против её воли), и отчаяние (оттого что жизнь больше не будет прежней и не понятно, что её ждёт), и радость вперемешку с удовлетворением (она наконец-то получила возможность исполнить своё предназначение на этом свете). Героиня Хаас говорит по-английски с заметным акцентом, несмотря на то что всю жизнь прожила в Нью-Йорке — но не потому что её играет уроженка Израиля, а потому что так задумано по сюжету: внутри общины Сатмар говорят на идише, а использование английского строго порицается.

Главным открытием для Эсти становится неведомая ей прежде полная телесная автономия, которую весь остальной мир воспринимает как то, что само собой разумеется. Концепция «моё тело — моё дело» для Эсти в новинку, и в первую очередь это касается одежды — даже примерка банальных джинсов в магазине превращается в настоящее откровение. В интервью к выходу сериала Фельдман рассказывает, что переход к светской манере одеваться — носить джинсы, футболки с коротким рукавом, платья с глубоким вырезом — занял у неё куда больше времени, чем у Эсти, но для телевидения в этом моменте сделали исключение.

Эсти попадает в Берлин неслучайно: этот своего рода европейский вариант Нью-Йорка — мультикультурный котёл и дом для многих подобных ей людей, бежавших из своих консервативных родных мест. Усиливает этот эффект ещё и то, что в Берлине девушку повсюду окружают напоминания о главной мировой трагедии XX века. Ей становится не по себе, когда она приезжает с новыми друзьями на озеро, возле которого, как они ей сообщают, находится резиденция Гитлера. Но Эсти всё равно окунается в озеро, совершая тем самым своеобразную микву — в её религии обряд очищения в освящённой воде, а в водах озера Ванзее — её личный обряд освобождения от ужасов жизни, оставшейся в прошлом. Девушка воспринимает этот дивный новый мир со смесью восторга, удивления и отвращения: учится пользоваться поисковиком (первый её запрос к гуглу — «существует ли бог») и увлечённо глазеет на парочки, целующиеся на глазах у всех.

Пожалуй, важнейший акцент этого шоу в том, что его создатели не транслируют осуждение самой религии, которая по-прежнему составляет огромную часть Эсти. Связь с богом является основой её мироощущения, которую не отключишь сразу после паспортного контроля в аэропорту. Единственное, что бросается в глаза, — это то, насколько экстремально инвазивны и гендерно неравномерны традиции ультраортодоксального ответвления иудаизма (на эту тему на Netflix есть впечатляющий документальный фильм «One Of Us»). Отрёкшись от мучительного прошлого, отважная Эсти делает шаг навстречу не только своим некогда спрятанным под полу увлечениям, но и самой себе, с которой ещё только начинает знакомиться, — и именно это делает историю маленькой и беззащитной хасидской девушки по-настоящему универсальной.

ФОТОГРАФИИ: Netflix