СериалыПронзительный мини-сериал «Чернобыль»: История страха в подробностях

ТЕКСТ: Дина Ключарева,
автор телеграм-канала One Oscar For Leo

6 мая на HBO стартовал мини-сериал «Чернобыль» об одной из самых страшных антропогенных катастроф XX века — взрыве на реакторе Чернобыльской АЭС в 1986 году. Небольшой, но поразительно ёмкий и напряжённый, «Чернобыль» совсем не развлекательное зрелище: это и хроника самой катастрофы, и рассказ о тяжёлом устранении её страшных последствий. Рассказываем подробнее, как создателям удалось уместить в пять часов апокалиптический хоррор, политический триллер, судебную драму и человеческую трагедию и детально воссоздать портрет советской эпохи и ментальности 80-х.

Открывающая серия начинается сценой самоубийства одного из главных героев и втаскивает зрителя в атмосферу безнадёжности с первых же секунд. Химик Валерий Легасов записывает на аудиокассеты отчёт о том, как всё происходило в Чернобыле на самом деле. Кладёт корм коту, пакует кассеты в газетную бумагу, идёт выбрасывать мусор на глазах у следящего за ним агента КГБ и незаметно закидывает связку кассет в уличный тайник. Возвращается домой и кончает с собой.

За повешением следует флешбэк на два года назад: в 1:23 ночи 26 апреля 1986 года беременная жена пожарного встаёт с постели и случайно замечает яркую вспышку на горизонте, за которой через несколько секунд следует взрывная волна, встряхивающая дом. Действие перемещается в стены АЭС, где ничего не понимающие работники в белых халатах растерянно озираются по сторонам, а их начальник Дятлов впадает в категорическое отрицание, несмотря на то что своими глазами видел во дворе станции куски графита, служащие оболочкой для радиоактивного стержня.

Ситуация ухудшается по экспоненте: Дятлов докладывает руководству ЧАЭС, что всё под контролем, руководство в свою очередь сообщает об этом партии. Тем временем ветер разносит заражённый радиацией дым по территориям СССР и Европы, а жители Припяти, «райского городка» повышенной комфортности, построенного специально для работников ЧАЭС, собираются на мосту с детьми, чтобы полюбоваться на необычное зарево над станцией — с неба на них красиво падает радиоактивный пепел. Тем временем пожарные, вызванные, чтобы потушить огонь над реактором, чувствуют неладное: у тех, кто слишком близко подходит к станции, на лице появляется «ядерный загар», а один из них, поднявший кусок графита с земли, через минуту начинает кричать от боли — его рука плавится от излучения прямо под защитной перчаткой.

Когда становится очевидно, что происходит что-то очень нехорошее, в Кремле созывают экстренный совет во главе с генсеком Михаилом Горбачёвым. Министры пытаются сгладить подозрения и уверить его, что всё будет хорошо, но эксперт-химик Легасов подаёт голос и заявляет, что на станции произошла атомная катастрофа. Горбачёв отправляет его и агрессивного партийного чиновника Бориса Щербину разбираться с аварией. Позже к ним присоединяется Ульяна Хомюк, учёная-физик из Беларуси, обнаружившая радиоактивные изотопы в осадках на собственном окне в сотнях километров от Чернобыля. В пяти сериях последовательно раскрывают картину катастрофы с позиций разных её участников и ликвидаторов. Первая серия — это хроника собственно аварии, вторая — об учёных, задействованных в решении проблемы, третья — о пострадавших, четвёртая — о ликвидаторах и солдатах, работавших в зоне отчуждения, пятая — о суде над виновниками катастрофы.

Режиссёром «Чернобыля» выступил Йохан Ренк, шведский клипмейкер, снимавший видео для Мадонны, Кайли Миноуг и Дэвида Боуи, а также несколько серий «Во все тяжкие», «Ходячих мертвецов» и «Викингов». Шоураннером проекта стал сценарист Крейг Мазин, чья предыдущая комедийная фильмография выглядит, мягко говоря, нерелевантной — две части «Очень страшного кино», две части «Мальчишника» и «Белоснежка и Охотник — 2». Однако руководство HBO такой послужной список не оттолкнул, и Мазину заказали сценарий пилота «Чернобыля». По словам автора, дело решил не столько сценарий, сколько библия проекта, которую он принёс с собой: детальное исследование темы и проработанные линии основных персонажей истории.

Аутентичный до мельчайших нюансов советский антураж сериала поразит даже скептически настроенных зрителей. Полированные стенки, отпечатанные на пишущей машинке «Любава» отчёты, драпированные атласные шторы и потёртые перила внутри АЭС, а также приглушённые тона видеоряда, пропущенные через цветофильтр, создают стойкое ощущение, что перед глазами не сериал, снятый одним из гигантов телевидения в XXI веке, а выцветшие фотографии или кинохроника времён СССР.

То же относится и к реалистичности событий и героев. Разумеется, полностью уместить в пять часов правдоподобный рассказ о катастрофе такого масштаба, да ещё с разных точек зрения — задача невыполнимая. Какие-то моменты пришлось подсветить, какие-то опустить (например, у Легасова были жена и дети, но в сериале они не фигурируют), но всё же создатели настаивают на том, что они ничего не додумывали и не выкручивали драму намеренно.

«У нас было одно правило: если мы меняем что-то в цепочке реальных событий, то только для того, чтобы лучше донести историю. Мы не драматизировали, не нагнетали и не преувеличивали — всё это было на самом деле. Для нас это история о правде. Последнее, чего нам хотелось, это попасть в ту же ловушку, что и все те лжецы. Это тщательно подготовленное восстановление фактических событий в формате телевизионной драмы», — рассказывает Мазин.

Сценарист писал роли Щербины, Легасова и Хомюк с прицелом именно на Стеллана Скарсгарда, Джареда Харриса и Эмили Уотсон и был изумлён до глубины души, когда все трое согласились сыграть своих героев. Из всех троих только Ульяна Хомюк, которую играет Эмили Уотсон («Рассекая волны», «Гений», «Госфорд-парк») — персонаж без настоящего прототипа, собирательный образ нескольких учёных, которые выяснили, что показания приборов не сходятся с тем, что говорят власти, и внесли важный вклад в дело ликвидации аварии.

Фигуры же химика Валерия Легасова и партийного функционера Бориса Щербины абсолютно реальные. Джаред Харрис («Безумцы», «Террор», «Корона»), уже признанный мастер играть обречённых персонажей, здесь безупречен. Его Легасов — самоотверженный учёный, обладатель высокой должности (заместитель директора Курчатовского института атомной энергии) и один из немногих, кто понимает реальную опасность происходящего и не боится выступать против представителей власти, несмотря на угрозу для собственной карьеры. Главное для него — спасти тысячи людей и половину евразийского континента от чудовищного радиоактивного загрязнения. Настоящий Валерий Легасов был таким же — по собственной инициативе он провёл на территории заражённой зоны в общей сложности четыре месяца (вместо допустимых 2–3 недель), что существенно подорвало его здоровье.

Достойный тандем с ним составляет Стеллан Скарсгард в роли Бориса Щербины, высокопоставленного аппаратчика, эволюционирующего за одну серию из замшелого бюрократа в деятельного и неудержимого героя. Скарсгард преображается в советского чиновника настолько убедительно, что хочется назвать эту роль вершиной в его карьере. Его герой — сотрудник правительства, который годами работал рупором власти, но перед лицом катастрофы осознаёт, что следовать линии партии не только бессмысленно, но и смертельно опасно для половины человечества. В квадратном пальто и с непроницаемым лицом, громогласный и бескомпромиссный в начале второй серии, к концу эпизода он превращается в раздавленного страшной правдой (Легасов почти равнодушно сообщает ему: «Мы с вами умрём в течение пяти лет»), но не отчаявшегося человека, который выполняет свой долг перед родиной.

Он больше не антагонист, а соратник Легасова, и вместе они совершают практически невозможное — о чём герой Харриса говорит прямым текстом: «Мы с вами пытаемся исправить то, чего никогда раньше не происходило». Щербина доводит дело до ума там, где интеллигент Легасов бессилен: мотивирует рабочих на спасительную для тысяч людей, но суицидальную для них самих миссию, достаёт транспорт для эвакуации жителей и тонны песка для тушения пожара. Реальный Борис Щербина проявил даже больший героизм — через два года после чернобыльской аварии он руководил комиссией по ликвидации последствий сокрушительного десятибалльного землетрясения в Армении, несмотря на то что уже тогда лучевая болезнь сильно влияла на его самочувствие.

Трагедия в Чернобыле стала наглядной демонстрацией пропасти между отвагой простых людей и трусливым упрямством бюрократов. Обнаружилось, что система пропаганды и её винтики бессильны перед лицом реальной опасности, если не прислушиваются к учёным и экспертам, а все проволочки в ликвидации и своевременной эвакуации произошли по вине партийных перестраховщиков и отсталости техники. Например, почти сутки утверждалось, что радиационный фон недостаточно высок, чтобы поднимать панику и проводить эвакуацию — тогда как оказалось, что фон замеряли устаревшие счётчики, у которых просто не хватало шкалы, чтобы показать превышение показателей в несколько тысяч раз.

Советское руководство, стремясь не потерять лицо перед Западом, заявляло, что ситуация не катастрофична, пока на шведской АЭС не зафиксировали аномальные показатели радиации и не забили тревогу уже по всей Европе — потому что правду скрыть было возможно, а радиоактивные изотопы уже нет. Несмотря на то что число жертв аварии и её последствий по официальной версии составляет около четырёх тысяч человек, о реальных человеческих потерях — да и причинах аварии — до сих пор ведутся споры. Число жертв трудно оценить, последствия лучевой болезни могут проявляться со временем, провоцируя развитие онкологических заболеваний (которые могли быть вызваны и другими факторами), и из-за общего повышения смертности.

Феномен «Чернобыля» в том, что он обращается к первобытному человеческому страху — страху смерти от неуправляемой стихии. Атомную реакцию не затушишь простой водой, радиация не имеет вкуса, цвета и запаха, и ты не почувствуешь, когда тебя окутает невидимое смертоносное облако. «Чернобыль» заставляет зрителя чувствовать: страх перед излучением, гнев на недалёких чиновников, которые думают только о том, чтобы прикрыть собственный тыл, бессилие от невозможности быстро решить эту проблему, отчаяние от того, что это невозможно без человеческих жертв — наравне с его героями. Удручающая правда в том, что катастрофа в Чернобыле случилась не только на техническом уровне, но и на человеческом — из-за невежества в высших уровнях власти. Власть имеющие — как в сериале, так зачастую, увы, и в жизни — больше боятся унижения и позора, чем радиоактивного заражения и многих сотен смертей.

«Чернобыль» рассказывает не только о чиновниках, но о рядовых героях, которые спасали мир ценой своих жизней. Некоторые знали, что идут на смерть, некоторые нет, но так или иначе все они выполнили свою задачу, и сериал воздаёт им честь сполна и без смущения показывает, как чудовищны были их мучения. «Чернобыль» не пытается девальвировать национальную травму, скорее делает её более близкой и понятной (в том числе доступно объясняя устройство атомного реактора) и превращает саму историю в предупреждение — вот что бывает если игнорировать науку и полагаться только на человеческий фактор.

Возможно, именно человеческий фактор — одна из причин, почему российское кино (за исключением ленты Александра Миндадзе «В субботу» об одном из очевидцев аварии) до сих пор почти не позволяет себе киноосмыслений одной из главных трагедий бывшего Союза. То ли дело в до сих пор бытующем страхе перед Большим Братом. То ли в том, что для россиян и украинцев Чернобыль — это что-то слишком личное, на что невозможно взглянуть со стороны. Во многих семьях (и у автора этого текста в том числе) есть участники ликвидации чернобыльской аварии или те, кто жил в этот момент в радиусе радиационного воздействия, сорвался с обжитого места, без всякой надежды вернуться домой, а по приезде выбрасывал на дальнюю свалку всё имущество, потому что оно фонит.

А может быть, просто страшно допустить мысль, что это было совсем рядом и вполне может однажды повториться — из-за чьей-то халатности, нежелания признавать свои ошибки и идти на диалог с людьми.

ФОТОГРАФИИ: HBO